Глава 42
Внешний ее облик стоял у него перед глазами,
внутренний же, во всей пленительности
запечатлелся у него в душе.
Он жил под обонянием этого образа...
Эта некая странная одержимость —
смутная, сокровенная, волнующая,
восхитительная в своей таинственности.
Ги де Мопассан
Адам
- Есть сдвиги?
- Нет.
- Значит плохо ищите.
Со всей мощи кидаю стакан в стеллаж и с каким-то садистским удовольствием слежу как мелкие осколки разлетаются по всему кабинету, расплескивая содержимое в разные стороны.
А перед глазами снова она. Та, чье имя больше не разрешается произносить вслух. При мне. Та, что убежала, оставив слишком много после себя, разорвав остатки самообладания в клочья.
Ее запах, впитавшийся в подушку делает из меня настоящего наркомана, помешенного психа, настоящего безумца, каким я стал после встречи с ней. Теперь же, это приобрело трагические обороты. Именно поэтому, каждый день, я возвращаюсь в нашу обитель, чтобы вдохнуть и ощутить ее рядом. Так, словно она со мной. Лежит, прижимается своим хрупким телом, улыбается и душу выворачивает.
Я думал, что самая настоящая боль была тогда. В далеком прошлом.
Ошибался.
Эту же, ни с чем не сопоставить.
Разъедает как яд.
***
Мне кажется, будто бы я что-то упускаю. Следую не тем зацепкам. А каким собственно?
- Адам, не трать время, — все также через дверь, говорит ее отец. — Агата не приезжала к нам.
- Ложь, — ударяю кулаком по твердой поверхности. — Я знаю, что она вам звонит!
- Предупреждал ведь, — угрожающим тоном. — Обидишь, не подпущу.
Обессилено сполз по двери на пол. Пошел третий месяц без нее. Я постепенно схожу с ума. Срываю злость на подчиненных, былая хладнокровность утонула в забвении.
- То, что ты приходишь ничего не изменит, сынок.
- Я все равно не прекращу искать. Так и передайте.
Пытать ее родителей бессмыслица. Возненавидит больше, чем есть. И подруга молчит, как воды в рот набрала.
Надо было имплантировать в тело Агаты чип. Только жаль, что не терплю изменений в нем. Очень жаль.
- Матвей, я поехал. Будут новости, я на связи.
Мне бы развеяться, но так и тянет домой. Как в болото. Засасывает.
***
Прохожу в гардеробную, снимая с себя рубашку. Оглядываюсь и тяжело вздыхаю: ее вещи лежат на месте. Я специально просил ничего не трогать, дабы сохранить дух присутствия моей девочки здесь. И себе не позволял.
Но сегодня очередной тупик. Отчего касаюсь платья, в котором она любила расхаживать после душа. Одновременно с этим, с полки падает конверт.
Не замечал прежде.
Поднимаю с пола и читаю, где красивым выверенным почерком написано «от Агаты».
Прощальное письмо? Постаралась, однако.
Порывисто открываю и достаю записку:
«Адам, мой жестокий Адам. Если ты это читаешь, должно быть я нахожусь далеко. От тебя.
Не ищи, прошу.
Не стоит.
Мое сердце окаменело в тот самый день, когда ты позволил увидеть ту страшную и душераздирающую сцену пыток над Леонидом. Лучше бы сама умерла вместо него. Лучше бы мы никогда не встречались.
Я попробую начать жить заново. И ты тоже. Это самое верное решение для нас. Сжечь все мосты? Пожалуй, так.
Хочу свободы, ощущать мир по-настоящему… Без твоего бесконечного контроля, без страха получить наказание за одно неправильное слово, без боли, без обид…
Наши отношения губительны. Они никому не приносят пользы, лишь разочарования и скорбь. Наверное, ты и сам уже понял.
А может быть, я во всем виновата.
Прости, что лишила права иметь ребенка. Это намеренный шаг. Ты желал, но у меня почему-то не спросил. Как и всегда.
Жестоко?
Тем не менее, я сполна поплатилась за свой проступок. Кошмары по ночам истязают меня ежедневно. В них главными персонажами являешься ты с отчужденным взглядом и Лео в крови. Я могу простить все, кроме причастия к смерти родного человека. Однажды потеряв, потерянное не вернуть…
Просто отпусти.
Дай глотнуть воздуха. Дай насладиться одиночеством.
(не) твоя Агата».
Сжимаю в руках клочок бумаги, который давно бы стоило выжать от обилия влаги. Черт, кажется это слезы. Или это тоже морок?
Хватаюсь за голову и быстро выхожу прочь из комнаты, спускаясь по лестнице вниз, в подвал. Там, где когда-то представлял ее. Что ж, не суждено.
***
Обливаю бензином каждый угол дома. Хватит с него. Изжил. Воспоминания душат и не дают мыслить трезво.
Бросаю подожженную спичку на паркет. Выжидаю, пока огненная стихия начинает пожирать внутренность, а затем выхожу во двор.
Иногда нужно все разрушить, спалить все дотла, чтобы потом начать все сначала.
Отпустить?
Никогда.
