-- Называй это как хочешь, -- сказала она.
В ее лице появилось спокойное безразличие, которое почему-то понравилось мне.
-- Вот что ты так и не смогла понять до сих пор: ты совершенно без усилий можешь войти в то, что ты назвала гипнотическим состоянием. Я называю это "сновидением" -сновидение, которое не является сном, сновидение, в котором ты можешь сделать все, что твоя душа пожелает.
Делия почти передала мне это ощущение, но у меня не было слов, чтобы сформулировать свои мысли и чувства. Ошеломленная, я смотрела на нее. Неожиданно мне вспомнилось одно событие из моей юности. Когда меня наконец допустили к занятиям по вождению на отцовском джипе, я изрядно удивила собственную семью, продемонстрировав, что уже хорошо умею водить машину. Годами л проделывала это в своих снах. С удивившей меня уверенностью я взялась вести машину по старой дороге из Каракаса в Ла Гуэйру, портовый город. Я обдумывала, следует ли мне рассказать об этом эпизоде Делии, но вместо этого задала ей вопрос о росте целительницы.
-- Она -- женщина невысокая. Хотя и не такая маленькая, какой ты ее видела. В своем целительном сновидении она предположила, что для твоей пользы ей надо стать маленькой, и сделала себя маленькой. В этом сущность магии. Чтобы передать впечатление о чем-то, ты должна стать этим.
-- Разве она волшебница? -- спросила я, ожидая ответа.
Мысль о том, что все они работают в цирке, принимая участие в каком-то магическом представлении, неоднократно приходила мне в голову. Я считала, что это объяснило бы многое относительно них.
-- Нет. Не волшебница, -- сказала Делия. -- Она маг.
Делия посмотрела на меня так насмешливо, что мне стало стыдно за свой вопрос.
-- Волшебники участвуют в своем шоу, -- пояснила она, многозначительно глядя на меня. -- Маги находятся в мире, не являясь частью этого мира. Долгое время она молчала, затем с ее уст сорвался вздох.
-- Тебе бы хотелось сейчас увидеть Эсперансу? -- спросила она.
-- Да, -- ответила я нетерпеливо. -- Я бы очень этого хотела.
У меня закружилась голова от самой возможности того, что целительница была реальностью, а не сном. Я не очень-то доверяла Делии. Мои мысли как обезумели: неожиданно я вспомнила, что целительница в моем сновидении назвала свое имя -- Эсперанса.
Я так углубилась в собственные мысли, что не заметила, как Делия заговорила.
-- Извини, что ты сказала?
-- Единственный способ, с помощью которого ты можешь все это осознать, -- это позвать сновидение назад, -- продолжала она.
Мягко смеясь, она повела рукой так, словно кого-то приглашала войти.
Ее слова не имели для меня никакого смысла. ? уже стала обдумывать еще одну мысль. Эсперанса была реальной. И я была уверена, что она собирается все мне объяснить. Кроме того, ее не было на пикнике; она не считала меня противной, как другие женщины. Я питала смутную надежду на то, что Эсперанса понравится мне, и это восстановило бы мое доверие. Чтобы скрыть свои чувства от Делии, я сказала ей, что мне очень хочется увидеть целительницу.
-- Мне хотелось бы поблагодарить ее и, конечно, заплатить за то, что она сделала для меня.
-- Все уже оплачено, -- сказала Делия.
Насмешливый блеск ее глаз ясно показывал, что она была посвящена в мои мысли.
-- Что значит оплачено? -- спросила я ее невольно резким тоном. -- Кто заплатил за все это?
-- Это трудно объяснить. -- Делия начала говорить с какой-то отстраненной мягкостью, что меня мгновенно успокоило.
-- Все началось на вечеринке у твоего друга в Ногалесе. Я сразу же заметила тебя.
-- В самом деле? -- удивленно спросила я, страстно ожидая услышать комплименты о моем тщательно и со вкусом подобранном туалете.
Наступила неприятная тишина. Я не могла видеть глаза Делии, скрытые за полуприкрытыми веками. Было нечто совершенно спокойное, хотя и странным образом тревожащее в ее голосе, когда она заговорила о том, что всякий раз, когда я собиралась поговорить с бабушкой моего друга, я выглядела отсутствующей и рассеянной, как если бы спала.
-- Отсутствующей и рассеянной -- это слабо сказано, -сказала я. -- Тебе не понять, через что я прошла, как пыталась убедить эту старую леди в том, что не являюсь воплощением дьявола.
Делия, казалось, совсем не слышала меня.
-- В мгновение ока я поняла, что у тебя есть огромные способности к сновидению,-- продолжала она. -- Поэтому я следовала за тобой по всему дому и смотрела, как ты действуешь. Ты совершенно не осознавала того, что делаешь и что говоришь. И хотя ты все делала отлично: говорила, и смеялась, и лгала, у тебя крыша ехала от того, что ты всем хотела нравиться.
-- Ты называешь меня лгуньей? -- спросила я шутя, но была не в силах скрыть свою обиду.
Я начинала сердиться. Чтобы скрыть это, я стала смотреть на стоявший на столе кувшин с водой, пока это грозное настроение не прошло.
-- Я не осмелилась бы назвать тебя лгуньей, -- достаточно помпезно произнесла Делия. -- Я назвала тебя сновидящей.
В ее голосе ощущалась торжественность, но глаза светились радостью и, вместе с тем, добродушным злорадством, когда она произнесла:
-- Маги, которые воспитали меня, говорили, что не имеет значения, что ты говоришь, если у тебя есть сила сказать это.
Ее голос выражал такой энтузиазм и одобрение, что я была уверена в том, что кто-то за дверью слушает наш разговор.
-- И способ получить эту силу -- сновидение. Ты не знала об этом, потому что делала это естественно, но когда ты в трудном положении, твой ум немедленно попадает в сновидение.
-- А тебя воспитывали маги, Делия? -- спросила я, чтобы сменить тему.
-- Конечно, -- объявила она таким тоном, словно это была самая естественная вещь в мире.
-- Твои родители были магами?
-- О нет, -- сказала она и хихикнула. -- Однажды маги нашли меня и взялись за мое воспитание.
-- Сколько тебе было тогда лет? Ты была ребенком?
Делия залилась смехом так, словно этот мой вопрос был самой смешной шуткой в мире.
-- Нет, я не была ребенком, -- сказала она. -- В ту пору, когда они нашли меня и взялись за мое воспитание, мне, возможно, было столько же лет, сколько тебе сейчас.
-- Что тогда значит "они взялись за твое воспитание"?
Делия смотрела на меня, но ее глаза меня не видели. Мне показалось, что она не слышит, или, если слышит, то не собирается отвечать. Я повторила свой вопрос. Она пожала плечами и улыбнулась.
-- Они воспитывали меня, как воспитывают ребенка, -наконец сказала она. -- Не имеет значения, сколько тебе лет: в их мире ты всегда ребенок.
Неожиданно я испугалась того, что нас могут подслушать. Я посмотрела через плечо и прошептала:
-- Кто эти маги, Делия?
-- Очень трудный вопрос, -- задумчиво сказала она. -- Мне кажется, что я не в состоянии даже начать отвечать на него. Все, что я могу сказать о них, -- так это то, что именно они говорили мне: для того, чтобы тебе верили, никогда не следует лгать.
-- Тогда почему же человек лжет? -- спросила я.
-- Чтобы получить совершенное удовольствие от этого, -быстро ответила Делия.
Затем она встала со стула и направилась к двери, ведущий во двор. Но прежде чем выйти за дверь, она повернулась ко мне и с улыбкой произнесла:
-- Разве тебе не знакомо высказывание -- "Если ты не лжешь, чтобы тебе верили, тогда можешь говорить все что хочешь, не обращая внимания на то, что другие о тебе думают"?
-- Я никогда не слышала такого высказывания.
Я подумала, что она выдумала его; эта фраза каким-то образом содержала ее отпечаток.
-- Кроме того, я не понимаю смысла того, о чем ты попыталась мне сказать, -- натянуто добавила я.
-- Я была уверена в этом, -- сказала она, смотря на меня сквозь прядь своих черных волос. Она кивком пригласила меня следовать за собой. -- Пойдем и встретимся с Эсперансой.
Я вскочила и бросилась за ней, но возле двери внезапно остановилась. Мгновенно ослепленная ярким светом снаружи, я остановилась, пытаясь понять, что произошло. Казалось, с тех пор, как я бежала за м-ром Флоресом по полю, не прошло и минуты. Солнце, как и тогда, находилось в зените.
Я увидела, как мелькнула красная юбка Делии, когда она поворачивала за угол. Я бросилась за ней через каменную арку, ведущую в очаровательный патио.
В первый момент я не увидела ничего, настолько силен был контраст между ослепительным солнечным светом и глубокой тенью патио. Затаив дыхание, я остановилась, абсолютно спокойная, вдыхая в себя влажный воздух, наполненный ароматами цветущих апельсинов, жимолости и душистого горошка. Нити, казалось, спускались с небес, а душистый горошек на них казался ярким красочным гобеленом среди листвы деревьев, кустарников и папоротника.
Целительница, которую я видела раньше во сне, сидела в кресле-качалке в центре патио. Она была намного старше Делии и женщин на пикнике, хотя откуда мне это было известно, я сказать не могу. Она раскачивалась в кресле взад-вперед с видом сонной отрешенности. Я ощутила, что все мое существо охватила мучительная боль, ибо возникла иррациональная убежденность в том, что ее раскачивания все дальше и дальше удаляют ее от меня. По мере того, как я продолжала смотреть на нее, меня стала поглощать волна страдания и непередаваемого одиночества. Я захотела пересечь дворик и коснуться, удержать ее, но что-то в темном орнаменте мощеного дворика, выложенном самым замысловатым образом, удержало меня на месте.
