class="p1">Выездными визами.
«Затычка» (пустое слово в строке, поставленное ради размера).
Папаши-рогоносца.
Герой одноименного разсказа Вашингтона Ирвинга (1819). Уснув на двадцать лет, он после пробуждения обнаруживает себя стариком, а глухую британскую колонию, в которой заснул, Соединенными Штатами Северной Америки.
Красавца-тенора.
Чтобы понять эту незамысловатую шутку, надо знать, что семейство Хёрстов (Hearst) стоит во главе колоссального издательского дела в Америке, печатая главным образом пошлую дребедень (газеты, площадные или лабазные еженедельники и вульгарные ходкие книжки).
Буквальный перевод названия (Time and Ebb), «Время и отлив», не передал бы подразумеваемой игры, заключающейся в ожидании привычного «Tide and Ebb», «прилив и отлив» – как если бы кто по‐русски сказал «пень и ночь». В рукописи, хранящейся в архиве Эдмунда Вильсона, разсказ называется «Time in Ebb» – «Время убывающее».
«Дядюшка Сэм» – плакатный пожилой господин в цилиндре, имя которого составлено из первых букв названия страны: U.[ncle] S. Am. (= United States of America; это как бы антропоморфный образ Америки).
«Не приезжай Альфонс вернулся подозревает будем благоразумны обожаю тревожусь».
«Германия» по‐английски произносится приблизительно как «Джёмни», а в слове «wonderful» (прекрасный) «о» должен звучать, как первый гласный в «порог». Немцы у Набокова любят это английское словцо вследствие его родства с «wunderbar» и часто пользуются им не к месту.
«Стяг наш…» – государственный гимн США.
«Нашъ»: по церковнославянскому названию буквы «н», составленной из двух прописных десятеричных i, соединенных перекладиной посредине, – как и наши близнецы. (Ср. у Пушкина: «…И русскій Н[ашъ] какъ N французскій / Произносить умѣла въ носъ».) В оригинале стоит английская «aitch» (латинская «н») и «еуе», т. е. глаз, – омонимическое название буквы «i» английской азбуки.
Вэйн (Vane) по‐английски значит «флюгер».
Студенты разъезжаются на Рождественские вакации по домам (на месяц), и американские профессора иногда извещают их о выставленных за экзамен или за весь курс баллах по почте. Сивилла сразу после экзамена уезжает в Бостон (оттого шляпка и чемодан).
Тетради Валевской и Вэйн должны были бы лежать в конце, так как буква «В» двадцать вторая в английской азбуке.
«Экзамен кончен, как и жизнь моя. Прощайте, девочки! Пожалуйста, г. профессор, позвоните моей сестре…»
Чтобы понять этот каламбур, надо знать, что в Америке применяется литерная пятибалльная система: первые четыре балла, А, В, С и D, означают убывающую степень удовлетворительности, a «F» означает провал (по первой букве слова failure). «D с минусом», таким образом, соответствует скорее тройке с минусом, то есть самому низкому, но все еще зачетному, «едва удовлетворительному» баллу.
Генри Джеймс (Henry James, 1843–1916), известный английский писатель, родом из Америки, которого Набоков ставил невысоко (см. его переписку на эту тему с Эдмундом Вильсоном). Его брат Вильям, известный психолог, которого весьма ценил отец Набокова, был убежденный спирит и даже просил Генри присутствовать после его смерти при попытках его духа передавать сигналы вдове.
«Hither» значит «сюда» по‐английски.
В оригинале «flaw» – «flower»; ср. вторую строку четверостишия из пятой главы.
«Безсмертная поэма… мнимый сон» – в первом случае имеется в виду поэма Кольриджа «Кубла-Хан» (см. особенно предисловие); во втором – «Finnegans Wake» («Поминки по Финнегану») Джойса. Одно время Набоков хотел назвать свой второй английский роман, «Bend Sinister» («Под знаком незаконнорожденных», 1947), – «Человек из Порлока».
Plagiatisme, по‐французски: у Вайльда в «Портрете Дориана Грея» имеется Сивилла Вэйн.
В оригинале игра слов: поселок в горах на севере штата Колорадо называется не Crested Beauty (Бьюти), а Crested Butte (Бют).
Фредерик Майерс (Myers) – английский поэт и философский писатель (1843–1901), окончивший, между прочим, тот же колледж Кембриджского университета (Троицын), что и Набоков. Он был одним из основателей – и непременным членом до самой своей смерти – «Общества для изучения психических явлений», интересовался потусторонним и написал несколько книг по этому предмету: «Фантазмы бытия» («Phantasms of the Living»), «Наука и загробная жизнь» («Science and a Future Life») и «Личность человека и ее жизнь после физической смерти» («Human Personality and Its Survival of Bodily Death»). Кроме того, Майерс дважды издал сборник своих стихотворений.
Удостоверить это вполне возможно: см., например, известную фотографию 1909 года, на которой секретарь Толстого Гусев, отправляемый в ссылку в Чердынь за недозволенную революционную пропаганду, сидит в дрожках рядом с исправником, готовым тронуть хорошего казенного коня и только выжидающим, когда молодая графиня сделает снимок. На крыльце стоит Толстой; дощатые крыльцо и веранда украшены резьбой с повторяющейся серией из петуха, человека, коня. Есть и другая фотография, мая того же года: Толстой едет в открытой коляске с Мечниковым мимо того же яснополянского крыльца, причем Мечников издалека кажется одетым в серый сюртук двойником Толстого (тот, конечно, в белой толстовке).
Три сестры Фокс из Гайдсвилля (Hydesville) были в числе первых медиумических спириток. В конце жизни одна из сестер, Маргарита, призналась в многолетнем обмане и раскрыла их способ незаметно производить постукивания и т. д.
В 1716 г. в английской викарии Эпворт происходили сверхъестественные явления, которые объяснялись действием нечистой силы.
Возможно, имеются в виду постоянные сюжеты картин прерафаэлитов, особенно Эдуарда Бэрн-Джонса и Джона Вотергауза. Перевод темного места о гармониках основан на одной фразе из книги Андрэ Шеврийона (Chevrillon) об Индии (1891), которую Набоков словно цитирует: «Звуки аккордионов плывут по воздуху» («There are sounds of accordions floating in the air»).
Евзапия Палладино, итальянская спиритка (1854–1918).
Сохранен акростих оригинала, с тем же значением шифра, но с технически неизбежными отклонениями в оформлении. Вот дословный, необработанный перевод последнего пассажа: «Мое сознание не многое могло различить. Все казалось размытым, изжелта-мутным, не было ничего осязаемого. Ее безтолковые акростихи, жеманная уклончивость, ее теопатии – каждое воспоминание образовывало рябь таинственного смысла. Все казалось желтовато-размытым, обманчивым, утраченным».
