Гэтсби болен?
– Нет. – После некоторой паузы он неохотно выдавил из себя: – Сэр.
– Я давно его не видел, потому и забеспокоился. Передайте ему, что заходил мистер Каррауэй.
– Кто-кто? – грубо переспросил он.
– Каррауэй.
– Каррауэй. Ладно, передам.
И захлопнул дверь у меня перед носом.
Моя финка рассказала мне, что неделю назад Гэтсби уволил всех слуг, а взамен нанял пять-шесть новых, которые вообще не ходят в поселок и не принимают подношений от торговцев, а заказывают совсем немного продуктов по телефону. От посыльного из бакалейной лавки стало известно, что кухня сделалась похожей на свинарник; общее мнение в поселке было таково, что эти люди – никакая не прислуга.
На следующий день Гэтсби позвонил мне по телефону.
– Собираетесь уезжать? – поинтересовался я.
– Нет, старина.
– Слышал, что вы уволили всю прислугу.
– Мне нужны такие, кто не станет сплетничать. Дейзи частенько заезжает ко мне – после обеда.
Вот оно что: весь караван-сарай рассыпался, словно карточный домик, от одного ее неодобрительного взгляда.
– Это люди, которых Вольфсхайм хотел куда-то пристроить. Все они – братья и сестры. Когда-то они держали небольшую гостиницу.
– Понимаю.
Звонил он по поручению Дейзи – не мог бы я завтра приехать пообедать у Бьюкененов? Мисс Бейкер тоже ждут. Через полчаса позвонила уже сама Дейзи и с каким-то облегчением убедилась, что я приеду. Что-то определенно назревало. И все же я не верил, что обед им нужен как повод, чтобы устроить сцену, причем такую душераздирающую, какую Гэтсби описал мне той ночью у себя в саду.
Следующий день выдался просто удушающим, один из последних и самых жарких дней лета. Когда мой поезд выехал из туннеля на солнце, кипящую тишину полудня нарушали лишь раскаленные гудки завода «Нэшнл бискит компани». Соломенные сиденья вагона готовы были загореться; сидевшая рядом со мной женщина некоторое время терпеливо потела в своей белой просторной блузке, а затем, когда газета в ее руках промокла насквозь, перестала сопротивляться жаре, издав жалобный стон. Ее сумочка упала на пол.
– О господи! – воскликнула она.
Я с трудом наклонился, поднял сумочку и протянул ей, держа за самый угол на расстоянии вытянутой руки, дабы продемонстрировать, что у меня нет никакого злого умысла. Однако все сидевшие рядом, включая владелицу сумочки, все равно заподозрили меня в чем-то предосудительном.
– Жара! – восклицал кондуктор, завидев знакомые лица. – Ну и погодка! Ну и жарища! Вам тоже жарко? А вам? Ну и жа…
Мой билет вернулся ко мне с темными отпечатками его потных пальцев. В такую жару кому какое дело, чьи губы целуешь, чья голова оставляет влажный след на пижамном кармане прямо над сердцем!
В просторном холле дома Бьюкененов гулял легкий ветерок, донося трели телефонного звонка до нас с Гэтсби, пока мы ждали у двери.
– Труп хозяина! – слышался голос дворецкого. – Прошу прощения, мадам, но мы не можем обрядить его, – ревел он в трубку, – в такую жару к нему не прикоснуться!
На самом же деле он говорил:
– Да… Да… Сейчас посмотрю…
Он повесил трубку и направился к нам с немного лоснящимся лицом, чтобы принять наши соломенные шляпы-канотье.
– Мадам ожидает вас в гостиной! – воскликнул он, указывая дорогу, в чем не было никакой необходимости. В такую жару каждый лишний жест грозил тепловым ударом.
В гостиной, затененной внешними тентами, царили полумрак и прохлада. Дейзи и Джордан возлежали на огромной тахте, словно серебристые куклы, придерживая подолы своих белых платьев, чтобы их не приподнял ветерок, исходивший от напевно жужжавших вентиляторов.
– Мы даже шевельнуться не можем, – хором сказали они.
Джордан на секунду задержала в моей руке свои загорелые пальцы, покрытые слоем белой пудры.
– А где же наш спортсмен, мистер Томас Бьюкенен? – поинтересовался я.
В тот же миг из холла донесся его хриплый приглушенный голос – он говорил по телефону.
Гэтсби стоял на темно-красном ковре посреди комнаты и зачарованным взглядом рассматривал ее убранство. Дейзи наблюдала за ним и рассмеялась своим дивным обворожительным смехом – с ее груди взлетело легкое облачко пудры.
– Есть предположение, – прошептала Джордан, – что на проводе – подружка Тома.
Мы замолчали. Голос в холле зазвучал громче и раздраженнее:
– Прекрасно, тогда я вовсе не стану продавать вам машину… Я вам вообще ничем не обязан… И я не намерен терпеть, когда вы меня беспокоите во время обеда!
– Вот-вот повесит трубку, – цинично заметила Дейзи.
– Отнюдь нет, – заверил я ее. – Речь действительно идет о сделке. Я краем уха слышал о ней.
Том распахнул дверь, на какое-то мгновение заполнив весь проем своим мускулистым телом, и широкими шагами прошел в комнату.
– Мистер Гэтсби! – С тщательно скрываемой неприязнью он протянул ему свою широкую, как лопата, ладонь. – Рад вас видеть, сэр… Ник…
– Сделай нам чего-нибудь холодного попить, – взмолилась Дейзи.
Как только он вышел из комнаты, она встала, подошла к Гэтсби, притянула его лицо к себе и поцеловала в губы.
– Ты же знаешь, как я люблю тебя, – прошептала она.
– Не забывай, что здесь дама, – вставила Джордан.
Дейзи недоуменно оглянулась.
– Так поцелуй Ника.
– Как тебе не стыдно, несносная девчонка!
– А мне все равно! – воскликнула Дейзи и начала приплясывать на полоске кирпичной кладки перед камином. Затем, вспомнив о жаре, она виновато уселась на диван как раз в тот момент, когда в комнату вошла благоухающая свежестью няня, ведя за руку маленькую девочку.
– Ах ты, моя прелесть! – проворковала Дейзи, протягивая к ней руки. – Иди к маме, мама тебя любит.
Ребенок, освободившись от няни, бегом ринулся к матери и застенчиво спрятался в пышных складках ее платья.
– Прелесть моя! Мамина пудра попала на твои золотистые волосики? Стань же прямо и скажи «Здрав-ствуй-те».
Гэтсби и я по очереди наклонились и пожали смущенно поданную нам крохотную ручку. После этого он с нескрываемым удивлением продолжал смотреть на ребенка. Мне показалось, что раньше он не до конца верил в его существование.
– Меня одели к обеду, – сказала малышка, нетерпеливо повернувшись к маме.
– Это потому, что мама хотела похвастаться перед гостями, какая ты красавица. – Дейзи нагнулась и поцеловала крохотную складочку на детской шейке. – Ты просто сказка. Маленькая волшебная сказка.
– Да, – спокойно согласилась крошка. – А у тети Джордан тоже белое платье.
– Тебе нравятся мамины друзья? – Дейзи повернула девочку лицом к Гэтсби. – Они хорошие? Красивые?
– А где папа?
– Она совсем не похожа на отца, – пояснила Дейзи. – Вылитая я. Мои волосы, мой овал лица – все.
Она снова села на диван. Няня шагнула вперед и протянула руку.
– Пойдем, Пэмми.
– Пока-пока, моя радость.
Тоскливо оглянувшись, благовоспитанное дитя ухватилось за руку няни, и его увели как раз в тот момент, когда вернулся Том. Тут же
