Великий дух посылает ему Медведя-Следопыта, жалующегося на свою Малиновку. Умный шаман тут же воспользовался возможностью и предложил Следопыту поменяться женами.
– Дашь мне всего пять куньих шкурок, – сказал шаман, – и Кудряшка твоя. Привяжешь ее к колышкам возле своей хижины, и будет она ткать тебе красивые ткани… ты же видел мою полосатую рубаху?
– Хорошо, шаман, я согласен, – ответил Следопыт, обрадованный предложением. – Но без шкурок. Такой неравноценный обмен стал бы унижением для жены Медведя-Следопыта. Знай же, шаман, что о Малиновке говорят, будто никто из наших женщин не сравнится с ней по части гибкости и румянца на щеках… Ничего я к ней добавлять не стану.
– Что ж, ладно, любезный Следопыт. Вот тебе моя рука. Кудряшка твоя, а Малиновка с этой минуты моя.
Мужчины обменялись рукопожатиями и разошлись.
Медведь-Следопыт ступил в жилище шамана.
Шаман Кривой Рот заклинал нынче у костра диких зверей и злых духов – просил их не трогать родовой скот. Медведи долго еще не расходились, танцевали, двигались мелкими шажками сначала вперед, потом, притопнув несколько раз, назад. Шаман же покинул собрание и вошел в хижину Следопыта.
На следующее утро вся деревня веселилась: Медведь-Следопыт выволакивал из дома шамана Кудряшку, а шаман тащил из лачуги Следопыта Малиновку. Обе женщины кричали так, что всполошили всех Медведей. Но было похоже, что вели они себя так единственно ради привлечения внимания. Кудряшке и Малиновке явно льстило, что мужчины растаскивают их по своим домам, потому что, как только зрителей сбежалось достаточно, женщины успокоились и, почти не сопротивляясь, дали уволочь себя в новые жилища. Когда же их там еще и немножко поколотили, то они совсем утихомирились, покорились судьбе и начали хлопотать по хозяйству в домах своих новых повелителей.
Красавица Малиновка быстро смирилась со случившимся и принялась угождать мужу: она расхваливала его охотничьего пса и уважительно следила за тем, как он творил разные чудеса и танцевал ритуальные танцы. Едва ли не ежедневно то один, то другой член рода приносил шаману подарок и просил лекарственное снадобье или амулет. Малиновке жилось хорошо. Даже старейшина не получал такой большой доли от охотничьей добычи, как всемогущий шаман, который волшебством умел и призвать удачу, и накликать беду.
Властительного шамана почитали и боялись, и отблеск этого уважения падал и на его жену. Малиновка наслаждалась своим новым положением и рассказывала всем, что жить с Кривым Ртом – это совсем не то, что со Следопытом. Однако прошло немного времени, и Кривой Рот узнал, о чем шушукаются Медведи: что Малиновке приходится плохо, что она голодает, потому как он из жадности не дает ей даже попробовать вкусной еды, и что потому бедняжка ночи напролет проливает слезы.
Кривой Рот тут же понял, кто распускает эти слухи, и разгневался на жену. А спустя несколько месяцев Малиновка из-за своей лживости надоела ему окончательно. Чуть ли не каждый день в доме шамана случались ссоры, а внутри рода начались раздоры, потому что Кривой Рот все доискивался, кто же источник наветов на него. Нередко затевались теперь в деревеньке свары и скандалы, и все из-за Малиновки, которая неустанно клеветала на своего мужа.
Однажды на берегу Влтавы появились чужеземные купцы – они чинили там свои ладьи и задержались на целых две недели.
Медведи изо дня в день просиживали возле купеческого стана, с любопытством приглядываясь к ловким мастерам и к их слугам и рабам. Вечерами же, собравшись у Общего огня, они рассказывали, что им удалось услышать и увидеть.
Иногда купцам требовалась помощь Медведей; они нуждались в хворосте, смоле или лыке, а то и просили срубить им несколько дубов либо елей, и Медведи охотно оказывали чужакам помощь. Кривой Рот тоже нашел случай показать свои магические таланты.
Ладейщик из числа купеческой братии был ранен, когда чинил плот. Тяжелые бревна зажали ему ногу и сильно ее повредили. Купцы ногу перевязали, приложили к ней холод, но ночью несчастный все с себя сорвал и начал кричать от боли. Его жена, одноглазая Коза, выскочила из шатра и помчалась в деревню Медведей за шаманом.
Шаман пришел и велел вынести пострадавшего на воздух, поближе к огню. И стал лечить его своими чарами. Для начала он, топая, крича и размахивая дубинкой, изгнал Злого духа, который был виноват в случившемся, а затем достал из своего шаманского мешочка несколько волшебных предметов, годящихся как раз к этому случаю.
Он взял в руку кротовую лапку и принялся водить ее коготками по раненой ноге, чтобы вся боль ушла в землю. Затем провел по ней хвостом огромной рыбины, загоняя боль в воду. Потом настала очередь вороньего крыла – боль должна была улететь далеко-далеко за леса; в конце он протер ногу пучком сухой травы и бросил этот пучок в пламя, чтобы огонь уничтожил боль навсегда.
Все свои действия шаман сопровождал громким распевным криком, неразборчивым бормотанием, прыжками и танцами. Иногда он взмахивал дубинкой, словно отгоняя кого-то. Зрители поняли это так, что Злой дух все еще пытается завладеть больным, однако бдительный шаман настороже и не подпускает его к раненому.
Несчастный ладейщик то и дело хватался за свою посиневшую и распухшую ногу, но Кривой Рот дул ему в лицо, и страдалец опускался на подстилку. Лечение продолжалось долго, до тех пор, пока уставший больной не погрузился в беспокойный сон.
Все вокруг дивились увиденному волшебству.
Каждый день приходил шаман в шатер все с новыми и новыми чудесными предметами. Больной больше не кричал; нога его стала почти черной.
Одноглазая Коза, женщина не слишком красивая, но веселая и прилежная, старалась щедро отблагодарить всемогущего шамана подарками и услугами. Самодовольный Кривой Рот охотно принимал эти знаки признательности и с удовольствием слушал льстивые речи.
Вскоре купцы уехали, а больного вместе с его женой оставили на попечение Медведей. Шаман все лечил и лечил его, но однажды вдруг быстро забегал вокруг шатра, сердито крича. Злой дух одержал-таки победу.
Все поняли, что несчастный ладейщик умер.
Медведи похоронили его неподалеку от шатра, под тисом. Покойного тщательно связали, притянув его колени к голове, что, как всем известно, является основным защитным средством против того, чтобы мертвец ожил и начал пугать живых.
Три дня, как и положено, оплакивала Коза покойного мужа. Золой из кострища она вымазала свое лицо и разорвала на себе сорочку. Так она доказала, что ничто на свете ей больше не мило. Шаман положил на могилу все дары, полученные им за напрасное лечение, да еще прибавил ягненка и несколько лепешек. При этом он негромко
