Геометрия кармана - Саша Ангел

По легенде четыреста лет назад мой предок, во время напряжённой межклановой войны, написал небольшое стихотворение. И это так бы и осталось незначительным эпизодом, не оставившим ни единого следа в истории, если бы он не прошептал его перед смертью своему сыну.

Так, в нашей семье появилась традиция передавать эти строки из поколения в поколение.

Как только мальчик достигал совершеннолетия, отец прошептал ему эти строки — которые тот должен был выучить до такой степени, что даже в разгар битвы перед лицом смерти помнить их и чтить. Конечно, никакой чужак не должен был узнать их содержание.

Это вылилось в несколько легендарных эпизодов, когда враг, захватив в плен представителя клана, надеялся использовать эту слабость и выведать с помощью пыток, что это за слова, дающие радость и спокойствие каждому из нас. Но никто не выдал секрета, даже в таких условиях.

Я смотрю в окно на то, как идёт снег, и думаю о том, каково будет моему сыну, если я не смогу рассказать о нашей реликвии? Сама эта мысль сводит меня с ума.

Полные ботинки морского песка, но это вовсе не мешает прогулке.

Волны накатывают, заставляя отступать и меня, чтобы не промочить обувь — в которой сегодня разыгрывается совершенно обычная для выходного дня игра.

Осветительные приборы работают в полную мощность, освещая сцену, на которую время от времени вылетают песчинки-призы.

Публика из невидимых зрителей радостно ликует, когда попадается что-то стоящее.

«Покалывание» — самый частый приз в этом шоу.

Пусть выпадет счастье — загадываю я, скрестив такие же невидимые, как и зрители, пальцы.

С кухни послышался громкий звук.

— Что случилось, — спросил он, пробежав марафон по трёхметровому коридору.

Она стояла над столом и смотрела, как Чехов, пролитый из чашки, растекается пятном по клеёнке.

Это не могло не вызвать у него улыбки.

— Ничего смешного, я ведь купила её совсем недавно!

У неё нет предыстории, никакие факты не обременяют впечатления, произведённого ею.

Эпизод занял восемь секунд, пока она прошла мимо моего окна — на такой невероятной скорости, что почти ничего не удалось разглядеть.

Девушка-комета пролетела, навсегда растворившись в плотной атмосфере города.

В подстрочном бункере хранится столько всего!

Попав сюда, до момента хотя бы полураспада мыслей, каждому хочется хоть как-то скоротать время — и синие леопарды, анекдоты-слоны и формуляры снов могут пригодиться.

В шкафах же находятся рассказы, которые не были написаны сразу же, после зарождения идеи. Можно провести рукой по их ворсу и почувствовать, какова история на ощупь.

Однако далеко не все они здесь из-за нерасторопности создателя.

Спрятавшись за грудой образов, подстрочный человек увидел, как огромная совесть-моль прилетела к самым откровенным и постыдным из них, тут же начав их поедать.

Вгрызаясь, она уничтожала только отдельные места, оставляя пустой, неискренний и вымученный рассказ или повесть, от которых веяло скукой.

— Решайся, — твердил он себе, — Ты обязан прогнать её!

Схватив сумрачный вид из окна времён своего детства, он бросился на неё…

— Бип, бип, бип, — будильник выпустил целую очередь в мой хрупкий сон, вырвав меня в промозглое утро.

Да, звук противный и громкий, но я всё же иногда не слышу его и пропускаю важные встречи или опаздываю куда-нибудь.

Нужно что-то менять!

В этот момент я принимаю судьбоносное решение — поставить на будильник моего друга, раздражающего меня. Мы с ним так расходимся во взглядах, что от его болтовни я просыпаюсь мгновенно, да и таким бодрым, что готов браться за любое дело.

Всё шло хорошо — он начинал нести свою чушь про то, что люди слишком неразумны и, нужно ограничивать их и перевоспитывать, а я в ярости брался за утренние дела.

Но этот ошибающийся будильник с чудовищными взглядами, отомстил мне — я в действительности слишком часто его использовал и потерял право называть его другом.

Ударив по нему однажды спросонья, я понял, что он стал моим врагом.

Если есть тут, какая-то мораль, то только одна — в качестве будильников нужно изначально выбирать врагов.

— Внимательно следите за нагрузкой, — проговорил дежурную фразу начальник дамбы, перед тем, как пойти немного поспать.

Уже несколько месяцев шла напряжённая борьба, все датчики показывали ужасные порывы кашля, что грозил прорвать бетонную дамбу.

Лечебный ментоловый туман скрывал детали сооружения от чужих глаз.

Однако, все понимали, что у дамбы был предел прочности, дальше которого неминуемая катастрофа, последствия которой…

Как бы маленькие люди ни прятались, их скоро сметёт стихия, не оставив ничего от бетонных лёгких.

Руки сцеплены, пальцы так плотно сжимаются, однако человеку вовсе не до этого — музыка так поглотила его, что он не чувствует своего тела.

В этот момент происходит следующее явление — воздушные пальчики отрываются, расползаясь по миру, на их месте вырастают новые, и цикл повторяется вновь и вновь.

Разноцветная река музыки подходила к своему завершению — синему океану тишины, мерцающему всеми мыслимыми оттенками.

Ещё секунда и человек вернулся в этот мир — но не успел открыть глаза, как миллиарды воздушных пальчиков стали ощупывать весь мир.

Новая грань ощущений захлестнула его.

Органный космос расширяется — создавая время и пространство.

Из туманностей формируются первые слушатели, что так одиноки и малы по сравнению с величием их окружения.

Разумная жизнь слезинкой катится по поверхности некоторых планет.

Но не всё тут разделено — два гиганта движутся навстречу друг другу. Головы-планеты сталкиваются, на мгновения создав тихую семейную пару, что вместе противостоит времени, космическому излучению и астероидам.

Это продлится ещё мгновение, и этих планет не станет.

А космос продолжит расширяться.

Твой смех, сконцентрированный тропическим туманом, представился мне деревом — таким высоким, что соединяется с облаками.

Я тянулся к тебе лианами, пусть и медленно, но верно приближался к пониманию твоей природы — пытаясь удержаться, уцепиться за выдуманные намёки и вежливость.

Спустя несколько лет, едва не погибнув во время сезона дождей, я обнимаю тебя, скрыв от леса, к которому так сильно ревную.

Но ты из прекрасного