Горячего, желательно с молоком.
И очень-очень большим количеством сахара.
И – в постельку, под теплое, обязательно мохнатое и колючее одеяло.
Баиньки.
А то продрог, как собака.
И устал приблизительно так же, если еще не больше.
Дурацкий денек сегодня выдался, чего уж там…
Поэтому отказывать ему пришлось с тяжелым внутренним усилием воли и вполне искренним сожалением.
– Извини, – говорю, – я бы с удовольствием. Но не получается. Дела. Мне сейчас еще к Али ехать, потом с Мажором разговоры разговаривать…
– Да я все понимаю, – вздыхает. – Вроде как не совсем дурак. Только вот в одну тему въехать никак не могу: зачем вам всем все это надо? Ну, в смысле, – тебе, Мажору, Федору, Баку, Киллеру, остальным старшим? Али тому же. Такому, каким он раньше был. Там, одно дело, – с конями или мусорами пересечься или на трибуне перфоманс устроить, тут все понятно – чистый кайф, адреналин бушует. И совсем ведь другое – жизнь, как у вас, выстраивать. Обо всем думать, за всех в голове масло гонять, а потом еще и отвечать перед парнями, если что не так получилось. Вот на хрена вам вся эта байда-то сдалась, никак въехать не могу?! Слава, риспект, уважуха?! Но у вас все и так по жизни в порядке: ты вон журналист известный, аналитик. Никитос в бизнесе отцовском реально рулит, видел я его тут как-то на галстуке и на мегасложных щщах, да еще и при машине с водителем. Про Мажора с Али я ваще молчу, люди на таких высотах живут, что простому смертному и в прыжке дотянуться не получится. Власть?! Тоже бред, я почему-то так думаю. В нашу тему народ за властью не ходит, власть в другом месте отыскивают. Уж слишком она тут, ты уж меня прости за умное слово, – эфемерна. И вдруг, – вот все эти безобразия. Ну, на хрена?!
Я хмыкаю и лезу в карман за уже почти опустевшей пачкой сигарет.
Надо, кстати, не забыть еще пару пачек по дороге купить, а то смолю, как паровоз.
Да еще и Али, похоже, тоже без курева сидит…
Тогда – даже не пару, пачки три-четыре…
– Знаешь, – говорю, – я сам об этом частенько задумываюсь, но так ни хрена и не надумал, если честно. Пока что. Ты представляешь?! Просто так как-то само собой получается, будто от меня лично ничего в этой теме и не зависит. И все дела…
Он хмыкнул в ответ и молча полез на пассажирское сиденье.
То, которое рядом с водительским.
Хороший, думаю, парень.
Но – все-таки не совсем наш.
Не до конца.
Тут Гарри – очевидно не прав, раз подтаскивать его наверх начал, с такими-то тараканами на чердаке. Если врубаться чуть глубже начнет, если въедет в тему по-взрослому, то так начудить может, – что хоть стой, хоть сам лично на два метра в землю зарывайся.
Люди с такими мозгами, как у этого парня, как правило, не системы строят, а революции устраивают.
Причем – на хрен никому, включая их самих, и не нужные.
Глеб-то, похоже, все-таки получше Мажора в людях разбирался в свое время, это ж очевидно.
Я, Никитос, другие парни, да чего уж там – сам Мажор! – его кадры.
Личные.
Хотя…
Хрен его знает.
Может, – так, а может, – и не так.
Потом додумаю.
Сейчас все равно мозги в башке еле ворочаются…
Добросил Илюху до дома, купил по дороге блок сигарет да и поехал к Глебу.
Время-то, мама моя дорогая, уже почти что четыре часа утра.
А у меня, между прочим, завтра в одиннадцать планерка в редакции.
Редакторам отделов, в том числе и мне, – явка обязательна.
Игорь, мой шеф и учитель в журналистике, как только стал-таки главным редактором газеты, – этот порядок сам, лично установил.
Все остальное время ты можешь болтаться там, где хочешь и где тебе больше нравится, лишь бы номер по твоему отделу нормально заполнялся и материалы рейтинговые шли.
Но уж два раза в неделю, по понедельникам и четвергам, с одиннадцати до двенадцати – отдай, не греши.
Беда, думаю…
Ничего, где наша не пропадала…
И – там пропадала, и – тут пропадала…
Ладно.
На фиг.
Прорвемся.
Сейчас не об этом думать надо, – ой не об этом.
Как там Инга-то в Склифе, все в порядке?
Или чего, не дай бог, не так по жизни рисуется?
Звякнуть, что ли, Мажору, поинтересоваться?
Да не, думаю, не стоит пока дергать человека.
Если какие траблы, так он сам всех высвистит – только в путь.
Может, у него с человеческой психологией и чего не так, но с дисциплиной – все всегда в полном порядке.
Хрен забалуешь.
И от себя всегда всего того же, что и от нас, требует…
…Доехал до Али, опять продефилировал мимо предупрежденных им охранников, поднялся на лифте на седьмой этаж, позвонил в дверь, вошел, разулся, уселся в кресло и сжато пересказал ему все, что видел, слышал, понял и о чем догадался.
Он вроде как остался доволен.
Покивал, докурил сигарету из привезенного мной блока, после чего поманил меня ладонью на кухню, где на стеклянном столе лежала, прикрытая серьезной кредитной карточкой, внушительная горка кокаина.
Нарезал две жирные дороги, решительно втянул одну из них правой ноздрей, помотал башкой, поморщился.
И – протянул мне аккуратно обрезанный недлинный кусок широкой коктейльной трубочки.
Давай мол присоединяйся.
Я задумался.
…Такой, кстати, – босой, в синих застиранных джинсах и белой футболке с короткими рукавами, с мокрыми и чистыми после недавно принятого душа волосами, Глеб мне нравится куда больше, чем то животное, которое я сегодня вытаскивал из гнусного, хоть и дорогого борделя, уютно, блин, расположившегося в самом центре моего самого любимого на этом свете и самого родного города…
– Может быть, не надо, – спрашиваю, – Глеб? А то у меня планерка завтра в одиннадцать. Игорь, ты его знаешь, он же такой: если чего решит…
– То выпьет обязательно, – подхватывает, усмехаясь.
Прикуривает новую сигарету, с наслаждением выпуская дым в сторону дорогой, громоздкой и почему-то жутко неуютной кухонной техники.
Игоря он, действительно, очень хорошо знает.
Друзья.
Глеб меня, кстати, в свое время как раз через Игоря в газету и устраивал.
Давно.
Тогда казалось, что для меня это – всего лишь эпизод, случайность, вовремя подвернувшаяся возможность облегчить непростую жизненную ситуацию.
А – вон как вышло.
Я сейчас себя без газеты уже как-то и не представляю.
Да и она без меня, если без ложной скромности, была бы – гораздо хуже, я почему-то так думаю…
– Ты, – говорит, – не парься, Дэн. По крайней мере насчет завтрашней планерки. Остальное уж как-то, сам понимаешь, на твое усмотрение. С твоим главным я уже переговорил, сразу же, как только домой приехали. Так что можешь себя считать во временной, но очень важной местной творческой командировке. Причем по личному заданию своего любимого главного редактора…
– Вот так, значит?! – вскидываюсь. – И давно я вам с Игорем право дал снова за меня, как за сопляка, любые решения принимать?!
– Да ты не злись, – мягко кладет мне руку на плечо Али, – побереги пока что свое не в меру ранимое самолюбие. Тут дело не в тебе. И даже не во мне. В Игоре. Он бы и сам все бросил и подорвался решать известные тебе вопросы, можешь мне поверить. Просто я его убедил, что ты лучше нас с ним, старых оболтусов, с этим дерьмом справишься. Потому что у тебя есть навыки, которых нет ни у меня, ни, тем более, у него самого. Ты – сам гонялся, знаешь трассу, то-се. А он…
– Что он?! – щерюсь. – Меня в свое кресло усадит что ли из любви к тебе, своему старому приятелю?!
Али хмыкает.
– Дурак ты, – морщится, – Данька. Причем вполне себе малолетний. Он же в Ингу с университетских времен влюблен, они с ней учились на одном курсе. Не знал что ли?! Их родители семьями дружили, до сих пор на дачи друг к дружке в гости ездят, представляешь? А я ее у него увел уже тогда, когда у них заявление в загсе лежало. Меньше чем за две недели до свадьбы. Причем он же сам, дурак, нас и познакомил…
– Вот, значит, как, – тяну потрясенно.
– Значит – так! – жестко усмехается в ответ Али и всовывает мне в ставшие ватными пальцы толстую пластиковую трубочку. – Иди прочищай мозги, нам с тобой еще о многом поговорить следует. А я пока пойду кофе поставлю…
Беру трубку и на ватных ногах подхожу к столу.
Ну ни фига себе, думаю.
А Инга-то у нас какова – просто, блин, роковая женщина какая-то…
И – эти двое.
Красавцы…
Это ж какие силы, думаю, – и какое безумие, – надо носить в себе, заботливо свернув его в кокон и уютно прикрыв теплым мохнатым пледиком, – чтобы после такого друзьями-то оставаться?!
У меня бы, сто пудов, крышак сорвало.
А эти – ничего, держатся…
Зажимаю левую ноздрю указательным пальцем и решительно всасываю порошок через правую.
Весь.
До конца.
Потом задумываюсь на секунду и решительно нарезаю себе еще одну, такую же, с которой справляюсь так же решительно, но уже через левую.
Мне сейчас – точно не помешает…
– Небось, – усмехается за спиной Глеб, – сейчас гоняешь, как это мы с Игорем умудрились отношения не испортить? Не гоняй, все равно не догадаешься. Потому что ни я, ни он тут ровным счетом не при чем. Это она всю эту байду придумала и исполнила. Инга. Я, между прочим, тогда еще женат был, первым браком. Двоих детей пытался воспитывать. И, несмотря на то, что уже прекрасно понимал, что первую жену не люблю, уходить оттуда никуда и не собирался. Из-за глупого, как сейчас понимаю, представления о долгах и об их оплате. Она так решила, она меня выбрала. Сама. И свернуть ее с этого пути не смог бы никто. Даже я. Даже экскаватором. Даже если бы я этого и вправду когда-нибудь захотел…
