Фотограф - Гектор Шульц

меня? До чертиков. Я понятия не имел, кто или что Он такое. Мог только догадываться, но догадки сменяли друг друга, а правды я так и не находил. Покачав головой, я снова посмотрел на обработанный портрет, допил теплое и выдохшееся пиво, а потом понял, что так и не узнал имени этой странной женщины. Но, честно говоря, мне было на неё плевать. Она словно стиралась из памяти.

Сначала я отнес это к простой усталости. Потом припомнил драку в переулке с тем холеным франтом. Забавно, но имя франта я тоже забывал. Найджел? Ной? Хер его знает. Не было имени. Даже лицо вымывалось из памяти.

Хмыкнув, я встал с кресла, прошелся по комнате, подошел к окну и посмотрел на улицу. Рядом с телефонной будкой срал бомж. Срал натужно и безобразно. Он поднял глаза наверх, и на миг наши взгляды встретились. После этого он стал тужиться еще сильнее, а в итоге, посчитав меня извращенцем, показал мне средний палец, натянул штаны на грязную жопу и умчался в темноту.

Вернувшись в кресло, я снова взглянул на фотографию. Теперь обработанную. Попытался вспомнить, как она выглядела до обработки, но не мог. Попробовал найти исходник, но его не было. Душа изменилась. Изменилась и её судьба. Она была первой. И я не помню, как она выглядела до встречи со мной. Совсем не помню, словно этой встречи никогда и не было. Я помнил все, но не помнил её лица.

Со всеми так было. Я назначал встречу, фотографировал их, обрабатывал снимок в Фотошоп и потом забывал их лица и имена. Со временем я даже вошел во вкус. Мне нравилось фотографировать людей, обрабатывать их портреты, наделять их испорченные говниной души светом и теплом. Но Он забыл предупредить меня об одном. Когда-нибудь я должен был столкнуться с такой душой, менять которую не захочу. Именно после нее я стал вести дневник, в который переносил часть их истории и присваивал им порядковый номер. Номер был удобнее, чем имя. Обезличенный и в то же время уникальный. Эта душа получила цифру «пять» и стала в моем списке пятой.

– Долго мне стоять? – буркнула она, скосив черный глаз в мою сторону. Я поднял бровь, посмотрел на неё, как на говно, но она не смутилась. Наоборот, в черном зеркале её глаза я увидел вызов. Пришлось улыбнуться, чтобы она смутилась. Мою улыбку не вынесет даже Дьявол. Даже Он начинал злиться, когда я так улыбался. Расплатой был очередной лёд и очередная боль. Но эта боль, по крайней мере, напоминала мне о том, кто я есть. Меняться я не собирался. Не по Его прихоти уж точно.

– Если ты будешь хотя бы моргать или мычать, это значительно ускорит процесс, – ответил я, включая фотоаппарат. Пятая улыбнулась, но улыбка тут же исчезла с её лица. Да, актриса из нее хорошая. Но я умею возвращать таких с небес на землю. Словом. И не только. – То, что я согласился сделать тебе несколько фотографий, не говорит о том, что я твой личный раб, которого ты в любой момент можешь выебать подсвечником и бросить на потеху львам. И я могу в любой момент развернуться и уйти.

– Ох, прости. Не думала, что фотографы такие нежные, – фыркнула она, возвращаясь к столику с зеркалом, на котором стояли сотни различных баночек, кремов, тюбиков и прочей ерунды, если женщине вдруг приспичит выглядеть красиво. То, что их лица после нанесения всего этого превращались в застывшую маску смерти, их не волновало. Главное, чтобы красиво.

– Я не фотограф. Это раз. Я художник. Это два. И ты не заплатила мне ни одного сраного пенса, чтобы я стоял тут и выслушивал всякое. Это три, – нахмурился я. Прошел уже час, а я до сих пор не сделал фотографию. Фотоаппарат уже не колол меня льдом. Он натурально жег ладони сраным ледяным пламенем, потому что проголодался. Моя вина. Прошедшая неделя была дикой. Я бухал, жрал пиццу и безжалостно проебывал свой гонорар, полученный за съемку одного забавного мужичка, который отличался тем, что любил дрочить в свадебную туфельку своей жены. Когда он понял, что сказал лишнее, сумма гонорара приятно увеличилась, а я не стал от этого отказываться. Как итог, фотоаппарат больше недели лежал без дела и истосковался по свежим душам. Абы какую он тоже не хотел, и боль не уменьшилась, когда я нашел ему парочку анорексичек. Поэтому я здесь и выслушиваю бред от пафосной тупой бабы. Такая душа заткнет фотоаппарату глотку минимум недели на две. Только вот обрабатывать её фото мне уже не хотелось. От слова совсем.

– Если ты таким образом решил слиться, то хорошенько подумай, – угрожающе сказала она, переварив мои слова. – Ради этой фотосессии я отпустила клиентов на час раньше. Я потратила тьму косметики, которая стоит дороже, чем твой засранный прикид. И я терплю твою злобную ухмылочку уже на протяжении часа. Один звонок, дорогой, и тебя отхуярит парочка отмороженных панков, а я самолично засуну эту камеру тебе в очко.

– Контролируй дыхание, – хмыкнул я, заставив её поперхнуться.

– Что?

– Дыхание, говорю, контролируй, – повторил я, закуривая сигарету и усаживаясь на кожаный диван. Такой же стоял в порно, на кастинге с фальшивыми агентами. Она побуравила меня злым взглядом, а потом нехотя улыбнулась. Пусть и натужно, но я понял, что улыбка искренняя. – У тебя голос дрожит и вся твоя злоба похожа на кота, обоссавшего хозяйский ботинок. Вроде он понимает, что хозяин будет это долго помнить, но вот пизды он получит один хер.

– Тебя не запугать, но поверь, боль я могу причинить сильнее, чем обоссанный хозяйский ботинок, – ответила она, поворачиваясь ко мне. – Так. Пара-тройка советов перед съемкой. Меня не лапать. Я сама знаю, как мне выгодно встать. С левой стороны не снимай. Правая лучше. И да, свои «щелчок-смена позы» можешь не повторять. Не первый раз фотографируюсь.

– Пара советов перед съемкой. Будь собой. На остальное мне похуй, – пожал я