Мы бороздим морские просторы на скутерах, мы щелкаем «полароидами», никто никем не интересуется, все щеголяют в местной одежде – тонга. В Африке, когда белый обращается к негру, в его голосе уже не звучит презрительное расистско-колонизаторское снисхождение былых времен; нынче все обстоит гораздо хуже. Теперь он смотрит на черных жалостливым взглядом священника, дающего последнее причастие приговоренному к смерти.
Обрывки разговоров на краю бассейна «Саваны».
Секретарша дирекции (отряхиваясь): «Ну до чего же хороша водичка!»
Октав: «И ты тоже!»
Агентша из отдела размещения рекламы (впиваясь зубами в манго): «Обожаю эту мякоть!»
Октав: «А я обожаю твою».
Помощница арт-директрисы (направляясь в кафетерий): «Пошли закусим?»
Октав: «Удила?»
Мотивация идет полным ходом. Утренние часы заняты групповыми сеансами самовосхваления, где итоги работы агентства превозносятся до небес. Однако термины «самофинансирование» и «ежегодные выплаты по кредитам» звучат каждую минуту – с целью оправдать невыплату рождественских премий. (Ибо все денежки, заработанные нашим филиалом, в конечном счете утекают в карманы нескольких лысых старперов с Уолл-стрит, которые никогда не бывали в Париже, курят сигары и даже спасибо нам не говорят. Шефы «R & W», подобно средневековым вассалам или жертвам Пунических войн, складывают к ногам акционеров всю годовую выручку, трепеща от страха, что не смогут погасить очередной взнос за купленные в кредит виллы.
Послеобеденные часы отданы конструктивной самокритике, призванной оптимизировать производительность труда. Октав переложил льда в свой джин-тоник и теперь мается туристской болезнью – поносом. Президент Филипп и Марк Марронье время от времени отводят его в сторонку и шепчут что-нибудь вроде: «Мы так рады, что ты выкарабкался; не будем говорить на эту тему, сам видишь, мы нормально относимся к твоим выходкам; мы ведь современные шефы, мы все понимаем, но ты же не уволишься, верно?» Что, впрочем, не мешает Филиппу напомнить Октаву, сколь важны удачные съемки «Мегрелет» для добрых отношений агентства с группой «Манон».
– Мы только что провели вместе с ними совещание по выработке рекламной стратегии, и нам как следует намяли холку.
– Не волнуйся, президент, я больше не собираюсь заблевывать сортир клиента. И потом, ты же знаешь, именно я нашел для фильма идеальную девочку.
– Да-да, как же, ту марокканочку… Но после съемок ее придется слегка подвысветлить.
– Ничего страшного, это же заложено в бюджет. Ты только представь, какие у нас сегодня богатые возможности: берем девчонку с аппетитной попой, приделываем ей лицо от другой, ноги от третьей, руки от четвертой и сиськи от пятой. В общем, делаем сборную солянку – и все о'кей!
– Может, вам лучше нанять специалиста по пластической хирургии вместо режиссера?
Октаву не хочется отвергать все чохом, но и унижаться тоже противно; скорее всего, он просто дозрел. И внезапно взрывается:
– А почему нельзя снять ролик с марокканкой? Может, хватит фашиствовать, как наши клиенты? Мать твою, меня уже тошнит от этого расистского дерьма! «Nike» вернул петеновский дух на плакаты «Nikepark», «Nestle» отказалась снимать негров в клипе про баскетбол, но это еще не повод, чтобы мы тоже вели себя как последние ублюдки! Нет, вы скажите мне, до чего мы докатились, если никто не смеет произнести и слова поперек? Эта поганая реклама все поставила с ног на голову: Ганди продает компьютеры «Apple»! Ты только вдумайся – святой, который не признавал никакой техники, одевался по-монашески и ходил босиком, превращен нашими стараниями в торговца информатикой! Пикассо красуется на «ситроенах», Стив Маккуин водит «форд», Одри Хепберн носит мокасины «Tod's»! Да они небось в гробу переворачиваются, все эти бедняги, которых после смерти сделали коммивояжерами. Это же настоящий шабаш! Холокост мертвецов! Мы питаемся трупами! Наш товар продают зомби! Где же предел этому разгулу? Государственная лотерейная компания недавно осчастливила нас новым тиражом с портретами Мао, Кастро и Сталина – решили подзаработать на тиранах! Так кто же остановит эту вакханалию, если даже ты, Филипп Большой Босс, поджал хвост и не борешься с расизмом и национализмом мировых коммуникаций?!
– О-ла-ла, до чего же он стал занудлив с тех пор, как бросил нюхать! Ты полагаешь, я никогда не размышлял на эту тему? Разумеется, мне тоже отвратительно все, что мы вытворяем, но я, видишь ли, обязан думать о своей жене, о детях и, кроме того, не страдаю манией величия до такой степени, чтобы устраивать революции; черт подери, Октав, ну прояви же хоть капельку смирения! Тебе достаточно не включать телик и не ходить больше в Макдоналдс; ведь не я виноват во всем этом дерьме, оно ваше – это дерьмо, это вы покупаете «найки» и прочие шмотки, сделанные индонезийскими рабами! Легко проклинать систему, которую вы же сами и раскручиваете! И вообще, хватит делать из меня маньяка под тем предлогом, что я гонюсь за бабками! Да, от некоторых вещей и меня с души воротит. Но мне противен не отбор белых девиц для съемок, потому что тут мы бессильны: настоящие расисты – потребители, а не рекламодатели. И не манипуляции с покойниками: образ великого художника никогда не принадлежал ему одному, все гении переворачивались в гробу еще при жизни. Нет, мой юный Гуччи, меня приводит в ярость другое – всякие новомодные праздники, придуманные рекламистами, чтобы заставить людей покупать еще и еще; мне осточертело смотреть, как моя семья клюет на все эти мерзкие уловки; ну Рождество – ладно, куда ни шло, но ведь теперь нам навязали еще и Праздник Матерей (спасибо маршалу Петену!), Праздник Отцов, Праздник Бабушек имени одноименного кофе, Хэллоуин, Праздник святого Патрика, День святого Валентина, русский Новый год, китайский Новый год, Дни «Nutrasweet» и «Tupperware» и еще черт знает что! Скоро в календаре пустых дней не останется, всех святых заменят на 365 логотипов!
– Ну вот, сам видишь, шеф, что я кругом прав, когда толкаю тебя на протест. Я тоже ненавижу Хэллоуин: раньше у нас был День всех святых, и вдруг зачем-то понадобилось обезьянничать и вводить заморские праздники.
– Да это совершенно разные вещи: на День всех святых мы ходим к мертвым на кладбище, а на Хэллоуин они сами приходят к нам. Вообще, так гораздо удобнее – не надо никуда двигаться. Праздник с доставкой на дом: СМЕРТЬ ЗВОНИТ К ТЕБЕ В ДВЕРЬ! Они обожают такие фокусы. Смерть уподобляется почтальону, разносящему календари на Рождество.
– А мне кажется, людям просто легче вырядиться в чудищ и водрузить на башку тыкву с горящей свечой, чем вспомнить о близких, которых они лишились. Но вернемся к твоему списку: ты забыл самый грандиозный торговый праздник – свадьбу; вот он, главный объект безумных рекламных кампаний и ежегодных торжеств, начиная с января: плакаты свадебного отдела «Прентан», «Галери Лафайет» и «Бон Марше», обложки всех дамских журналов, сладкая отрава по телику и радио… Молодые парочки с запудренными мозгами воображают, будто женятся по любви или ради семейного счастья, – как бы не так! Они женятся, чтобы мы смогли им всучить побольше кастрюль, банных полотенец, кофейников, диванов и микроволновок.
– Ах, кстати, мне пришла в голову одна мыслишка… Октав, помнишь историю с «Barilla», когда ты предложил титр со словом «счастье»?
– Да, но… юристы же нам разъяснили, что это невозможно.
– Верно. Потому что слово «счастье», видите ли, уже содержится в марке «Nestle»! «СЧАСТЬЕ ПРИНАДЛЕЖИТ „NESTLE“!»
– Погоди-ка… Это меня не удивляет, но знаешь ли ты, что «Pepsi» хочет застолбить синий цвет?
– Как?
– Именно так – они решили закупить синий в эксклюзивную собственность, но и это еще не все: они финансируют образовательные программы на компакт-дисках, которые бесплатно распространяются в школах. Таким образом детишкам дают уроки на компьютерах пепси, и они привыкают читать слово «пить» на синем фоне пепси.
– А когда они глядят в небо цвета пепси, у них блестят глаза цвета пепси, и когда они падают с велосипеда, их коленки украшаются синяками цвета пепси…
– То же самое, что с «Colgate»: фирма дарит видеокассеты учителям, чтобы те вдалбливали ребятишкам, что нужно чистить зубы только их пастой.
– Да, я об этом слышал. «L'Oreal» устраивает такие же трюки с шампунем «Petit Dop». Мало им промывать нам волосы, так они еще и промывают мозги!
Филипп разражается натужным смехом, который, впрочем, не мешает Октаву вставить:
– Мне приятно видеть, что тебе это небезразлично.
– Я просто ясно отдаю себе отчет: у нас не осталось ничего стоящего, вот почему пустоту заполняет реклама. Она стала нашим единственным идеалом. Это не природа, это надежда не терпит пустоты.
– Вот ужас! Постой, не уходи, раз уж мы завелись на эту тему, расскажу тебе классную историю. Когда рекламодатели не могут сбыть товар или просто-напросто хотят оправдать свои колоссальные зарплаты, oни заказывают СМЕНУ УПАКОВКИ. И платят бешеные бабки агентствам, чтобы поменять стилистику. И устраивают по этому поводу бесконечные совещания. Однажды я пришел в «Kraft Jacobs Suchard», в кабинет того парня со стрижкой ежиком… как его… Антуан Пуассар… или Поншар… или Подар… ну, что-то в этом роде.
