Виктор Телегин - FUCKультет

   Быдлов лежал в темноте под кроватью, Быдлову было страшно и одиноко. Андреев с ножом в руке наклонился к нему - синяя, трупная рожа и, громко вскрикнув, отпрянул и упал на спину: труп Быдлова вылезал из-под кровати.

  -Здравствуй,- пробормотал Быдлов, икая.- Жратва есть?

  -Кролик,- жалобно просипел Андреев.

  Быдлов накинулся на завизжавшего кролика.

  -Оклематься не могу после вчерашнего,- признался Быдлов,- долго я был в отключке?

  -Дооолго! - простонал Андреев.

  Что-то стукнулось об пол.

  -Нож уронил,- сказал Быдлов, жря кролика.

   Андреев вдруг зарыдал.

  Быдлов встал из-за стола и обнял Андреева.

  -Ну-ну,- сказал Быдлов.- С кем не бывает!

  Андреев рыдал.

  Студент Ядов не любил препода Животного. Животный считался лучшим знатоком языка хпиё, а Ядов считал его дураком и пидаром. Потому что Ядов не хотел учить мертвый язык хпиё, на котором миллионы лет назад говорили какие-то голожопые пидары. За это Животный завалил его на экзамене и на пересдаче завалил, как нехер делать. Предстояла Ядову последняя пересдача, с комиссией, и если он не сдаст, то пойдет в армию сосать хуи солдафонов. Ядов не хотел сосать хуи солдафонов. Он сел учить хпиё и выучил от сих до сих. Пришел на пересдачу спокойно, стрема не чувствовал, не то что пересдающая с ним девка, та вся извелась, шевеля в трусах шпаргалками.

  -Заходите,- поросячья морда Животного показалась из аудитории.

  Вошли - Ядов и красивая девка. Ядов только сейчас заметил, что из под короткой юбки у девки торчит розовая жопа. "Комиссия" состояла из одного Животного. Это был облом. Ядов надеялся, что ректор или декан помогут ему.

  -Кончинова!- взвизгнул Животный, поправляя очочки. Баба поднялась и, виляя мясом жопы, прошлепала к столу. Животный обрызгал мясо Кончиновой слюнявым взглядом.

  -Ну-с. Начнем со спряжения. Проспрягайте глагол "шловдо".

  -Шловдо, шловди, шловду, шлов...

  -Ну...

  -Дя!

  -Нет, не шловдя, а шловдю! Не знаете!.... А как с отрывком?

  -Придто титя лыкоармус...лыкоармус....

  -Не знаете,- Животный удавом глядел на Кончинову.

  -Игорь Ярославич, я учила, учила!- захныкала девка.

  -Ну ладно, посиди, может, вспомнишь,- смилостивился Животный.- Ядов, прошу...

  Ядов проследовал на эшафот.

  -Спрягайте "ераджомо"!

  Самый сложный глагол выбрал, сука!

  -Ераджомо, ераджоми, ераджому, ераджомис, ераджомус, ераджоми.

  Животный сморщился: Ядов попал в цель.

  -Отрывок!- бросил Животный, багровея.

  Ядов отбарабанил, как на духу.

  Животный закрутил в жирных пальцах ручку. Зачетка Ядова лежала перед ним.

  -Переведите!

  -Вы не задавали, Игорь Ярославович.

  -Я задавал!

  -Нет...

  -Ты со мной спорить будешь?- взвизгнул Животный. Ядов вдруг ясно увидел красные хуи сержантов, лейтенантов и прапорщиков, они лезли ему прямо в рожу. Ядов оттолкнул хуи и крикнул:

  -Я пойду к ректору!

  -Иди,- Животный самодовольно откинулся на спинку стула. О, как же захотелось Ядову стукнуть его по морде!

  -И пойду.

  -Желаю удачи,- сказал Животный и накарябал в зачетке Ядова "неуд". Это означало, что Ядов как никогда приблизился к веселому армейскому товариществу.

  Ядов взял зачетку и пошел к ректору. Глазунова, конечно, не было. Что делать?! Попросить Животного? Объяснить, может, все-таки сжалится?!

  Ядов кинулся обратно и открыл дверь кабинета. Животный, спустив штаны, дрочил в лицо Кончиновой, свободной рукой он ковырялся в ее пизде. Взвизгнув, Животный разрядил свою обойму в лицо девки и поставил ей в зачетку "удовл".

  -Чего тебе?- удивленно спросил он у Ядова. Ядов захлопнул дверь и убежал.

  Дома Ядова ждали отец с матерью:

  -Как же так? - сказали они.- Умный преподаватель хочет, чтобы ты все знал, заботится о тебе, а ты - лентяй. Иди теперь в армию, там из тебя сделают человека.

   Ядов от роду не плакал, а теперь разрыдался.

  У Ядова было немного денег - он копил на том китайской поэзии. Но теперь он послал в жопу поэзию и пошел в оружейный магазин.

  -Че, достало?- сочувственно спросил продавец, глядя на перекошенное лицо Ядова.

  Продавец достал из-под прилавка пистолет.

  -Стреляй в висок, чтоб долго не мучиться,- посоветовал он.- Одного патрона тебе хватит?

  -Давай целую обойму,- твердо сказал Ядов.

  -Эка тебя расквасило,- присвистнул продавец и дал обойму - двенадцать зарядов - апостолов.

   Ядов бродил по улицам пока не зажглись фонари, но и потом он не пошел домой, а уснул на лавочке на бульваре. В восемь утра Ядов приплелся в переулок, где висело в воздухе красное здание Ёпа. Пистолет приятно холодил низ живота. Ядов был силен, как никогда.

  Ему повезло: раскачивающейся походкой Животный плыл прямо на него из тумана коридора.

   Увидев Ядова, он вздрогнул. Ядов разрядил свою обойму в лицо Животного. Двенадцать апостолов проникли в мясо и кости, мозги брызнули на стены. Ядов любил Тарантино, ему очень понравилось, как голова Животного разлетелась на куски. Но - он забыл оставить патрон для себя, и теперь предстояло нудное объяснение с родителями.

   ....Вот я, например, таракан Иван Лябов....Работы нет, вместо квартиры - грязная дыра. Голодаю. Да, братцы, хреново! Хреново, братцы, да! Бабы нормальной и той нету! Так, шалава одна прицепилась, старая и страшенная. Да и то, подозреваю, спала она со мною из-за прописки... Прописал, братцы, сдуру ее - попробуй теперь отвяжись! Штоб она сдохла, сука! Штоб ее рейдом протравили! Штоб Быдлов ее тапком размазал! А зовут-то как - Ка-пи-то-ли-на! Тьфу! Беженка проклятая! Из катюхиной комнаты сюда от рейда перебежала. Сначала ласковой, доброй была! Тут мне и крошка от пирога, и борщ- с мясом непременно!- и рыбка, и котлетка, и водочки нальет! А в постели - огонь, Кармен! А счас? Макаронины сухой не допросишься! Спим отдельно, причем она на моей постели, а я на коврике, бллядь! Ик... Простите, братцы, накипело! Ох, не надо было ее прописывать, ох, не надо!

   Начал я пить по-черному... С вами вот, ребятки. Люблю я вас, милые мои! Даром что дылды, а не то, что нашей породы жмоты! Андреев, Быдлов, ууу- золотки!

  Вот ты Быдлов, спрашиваешь: "Что, животное, похмелиться охота?". Ой, паря! Наливай, наливай скорей, загрызла совсем собака-жизнь!

   Ой, ребя! Кто я такой? Я же простой труженик, всю жизнь провъебывал, три завода сменил, все на государство, на президента нашего - Подплиткина! Нет, хрен я теперь за него проголосую! Ободрал, как липку коза! Раньше в магазине крошка сыра - рупь песят! А счас? Сколько думаешь? А? Сорок тыщ! Демократы довели, сссссуки! Развалили страну, гады! Дааааа!....Ну да чего я все о политике, да о политике! Как стишатки, ребятки? Пишите? Нет? Ээээ, братцы, так нельзя! Быдлов, Андреев, вы уж как-нибудь творите, ладно? Хорошо?...Ну и добре! Добре!... Спаю я!

   По диким степям тараканьим. Кха-кха-кха-кха!!!

   Ык, не могу! Голос пропил! А ведь в деревне первым певцом был, покеда в город по лимиту не перебрался. Здесь, ясно дело, стал сто первым! Здесь вона какие тузы! Комнату в общаге токо и дали, квартиры хрен дождался! Одно радует - стихов здесь наслушался, всю поэзию, понимаете, изучил! Чего улыбаешься, Быдлов? Не веришь? Да я хоть сейчас статейку литературоведческую подмахну! Давай бумагу!...

  А, ну то-то! Мне и Ёпс ваш ни к чему!... А то, помню, годика этак два назад учился здесь поэт. Вот это поэт был!....Вот, прочту!...

   Вууух!.....Запыхался!....Андреев? Что с тобой? Плачешь? Ну-ну, не надо, дуся! Дай я тебя поцалую!

   Андреев и таракан звонко поцеловались. Иван Лябов был счастлив: стишок сочинил он сам.

   Быдлов не дурак выжрать, Андреев - тоже. Бухают и Катюха, и Лось, и Манштейн с Троегубской. Все шесть этажей общаги Ёпа, включая охранника - молдована Жору, кастеляншу Тому, полчище тараканов любят вмазать. А как иначе? Ведь Пушкин-то бухал! Такая в Ёпе за много лет сложилась традиция - хорошим поэтом могли признать только конченого алкаша.