Ознакомительная версия.
– Что ты хочешь – чай, кофе или меня?
– И то, и другое, и третье – но все в рот. Скажи-ка, Тамара, какая реклама тебе нравится больше всего?
– «LESS FLOWER, MORE POWER». Это слоган «New Beetle» фирмы «Фольксваген».
– Нужно говорить не «слоган», а «титр». Запомни это хорошенько, если хочешь работать у меня.
Мы проводим середину дня в трудах праведных, сидя перед видеомонитором «Sony», который выдает отснятый материал кадр за кадром: Тамара на террасе. Тамара на лестнице, Тамара в саду, Тамара крупным планом, Тамара общим планом, Тамара естественно-ненатуральная, Тамара ненатурально-естественная, Тамара, дегустирующая продукт (открывание баночки, погружение ложечки, смакование йогурта во рту). Тамара и ее волнующий локоть, Тамара и ее груди – узнайте, люди, об этом чуде! Но самая лучшая Тамара принадлежит мне одному: это абсолютно голая Тамара на балконе моего номера, в шлепанцах, с колечком на пальце левой ноги и розой, вытатуированной над соском правой груди. Тамара, которой я осмеливаюсь сказать:
– Мне не хочется заниматься с тобой любовью, но ты меня околдовала. Кажется, я люблю тебя, Тамара. У тебя большие ступни, но я тебя люблю. На экране ты смотришься лучше, чем в жизни, но я тебя люблю.
– Я знаю много злых мужчин, которые притворяются добренькими, но ты – редкая птица: добрый, а изображаешь злого. Поцелуй меня, сегодня это бесплатно.
– Ты для меня запретная мечта, единственная боль, последняя надежда. Ты для меня мелодия любви, танцуют звезды под нее меж дюн.
– Опять слова, вечно одни слова!
Сцена дегустации – самый тяжелый момент съемок: в разгар дня, под палящим солнцем нашей несчастной берберочке приходится раз двадцать изображать экстаз, засовывая в рот полные ложки «Мегрелет». После нескольких проб ее уже тошнит от одного вида йогурта. Реквизитор приносит тазик, куда Тамара сплевывает йогурт, как только Энрике командует «стоп!». Вот, кстати, еще одно мелкое разоблачение, которым мы с вами поделимся, только не кричите о нем на всех углах: когда вы видите актера, смакующего некий продукт в рекламном ролике, знайте, что он никогда не глотает его, а выплевывает в тазик, едва прекращается съемка.
Мы с Чарли восседаем на пластмассовых стульчиках перед штабелями сандвичей. Только эта жратва и составляет нам компанию; все рекламные съемки одинаковы: креаторов запихивают в самый дальний угол и ублажают чем могут, словно капризных детишек, лишь бы они не встревали в творческий процесс под тем предлогом, что являются авторами проекта (который раскручивают другие). Мы чувствуем себя обиженными и обойденными, нас мутит от сладостей – в общем, нам тошно, как никогда. Но мы делаем вид, будто все нормально; ничего, дайте только срок, вот вступим в должность креативных директоров французского «Росса» и изыщем тысячи способов отомстить за себя – безжалостно и неумолимо.
Мы станем богатыми и несправедливыми.
Мы уволим всех старых друзей.
Мы будем изрыгать пламя и обдавать холодом подчиненных.
Мы позволим себе присваивать их идеи.
Мы созовем молодых специалистов, выжмем из них свежие замыслы, наобещаем с три короба и – воплотим в жизнь их проекты за их спиной.
Мы откажемся предоставлять отпуска нашим служащим, пока сами не отдохнем на Маврикии.
Мы станем величественными и нахальными.
Мы приберем к рукам самые жирные заказы; все перспективные кампании поручим нештатным работникам, а штатным хрен что дадим, пусть знают свое место.
Мы добьемся, чтобы наши фотографии красовались на экономических страницах «Фигаро», а если сопроводительная статья журналистки окажется недостаточно хвалебной, потребуем ее увольнения, пригрозив редактору, что иначе не будем покупать у него рекламные площади.
Мы олицетворим собою новое поколение французских рекламистов.
Мы подкупим пресс-атташе журнала «Стратежи», чтобы высказаться в разделе коммуникаций следующим образом: «Нужно уметь отличать концептуальный образ от перцептивного».
Мы также возьмем на вооружение слова «право конвенционного приоритета».
Мы будем сверхзаняты и совершенно недоступны: для встречи с нами просителям придется ждать минимум три месяца (каковую встречу наша строгая секретарша отменит в последний момент, утром назначенного дня).
Мы привыкнем застегивать рубашки до самого кадыка.
Мы повергнем окружающих в депрессию и обрушим на них свой неправедный гнев. Другие рекламщики будут осуждать нас, но только не в лицо, ибо мы застращаем и их тоже.
Мы будем предаваться безделью, но наши близкие все равно не смогут видеться с нами.
Мы сделаемся опасными и сверхмстительными.
Мы превратимся в кукловодов современного общества.
Мы останемся в тени «даже при ярком свете».
Мы возгордимся тяжкой, возложенной на нас безответственностью.
– Ви есть довольни грим?
Наши сладкие грезы прерывает гримерша, которой требуется просвещенное мнение – мое и Чарли. Наступит день, и мы предоставим ей должность начальника гримерной группы «R & W», ибо она учуяла нашу значимость еще до утверждения на директорском посту.
– Достаточно, если актриса будет выглядеть естественно, – важно изрекает Чарли. – Естественно здоровой, естественно уравновешенной и динамично-аутентичной.
– Yes, тогда я ей делать губи немного glossy, но не трогать лицо – она иметь великолепии кожа.
– О нет, только не glossy! – протестует Чарли с апломбом будущего большого босса (каковым он уже и является), – я предпочитаю shiny.
– Ну конечно, shiny были бы лучше, – торопливо подхватываю я. – Иначе мы рискуем нарушить общий колорит.
Гримерша прямо трепещет перед столь великими знатоками губного грима – вот это спецы, таких на мякине не проведешь! Нам осталось только запугать стилистку по кулинарии, и дело в шляпе.
Тамара буквально зажигает всю съемочную группу. Мы все обожаем ее, обмениваемся заговорщицкими взглядами при виде ее божественной красоты. Мы с ней вполне могли бы быть счастливы, если бы я не думал все время о другой. Ну почему я так по-дурацки устроен, что мне нужны именно те люди, которых со мной нет?! Время от времени Тамара прикладывала ладони к моему лицу – это ее успокаивало. А я жаждал хотя бы крошечной дозы легкости. Кстати, вот прекрасный дополнительный титр для нашего продукта: «МЕГРЕЛЕТ» – НАМ ВСЕМ НУЖНА ХОТЯ БЫ КРОШЕЧНАЯ ДОЗА ЛЕГКОСТИ!» Запишу-ка я это, вдруг пригодится!
– Значит, ты согласен взять все эти деньги, которые тебе предлагают?
– Счастье не в деньгах, Тамара, уж ты-то знаешь.
– Да, знаю – благодаря тебе. А раньше не знала. Но для того чтобы понять, что счастье не в деньгах, нужно сперва узнать и то и другое – счастье и деньги.
– Хочешь выйти за меня замуж?
– Нет… или да… но при одном условии: пускай на нашей свадьбе будет вертолет и пускай он сбросит на гостей целый дождь розовых камелий.
Почему она прячет глаза? Нам обоим не по себе. Я беру ее за руку, покрытую узорами из хны.
– Ну что? Что с тобой?
– Нехорошо, что ты сегодня такой хороший. Мне больше нравится, когда ты притворяешься злым.
– Но…
– Молчи! Ты прекрасно знаешь, что не любишь меня. Я хотела бы порхать по жизни, как ты, но мне уже надоели эти игры; знаешь, я тут подумала и решила бросить все к черту: куплю на деньги от «Мегрелет» домик в Марокко и буду растить дочку – я ее оставила у матери и ужасно скучаю по ней… Послушай меня, Октав, вернись и ты к своей подруге и растите вместе вашего ребенка. Она тебе сделала самый прекрасный подарок – ребенка, прими же его!
– Мать честная, да вы все просто помешались на детях! Чуть только вас приголубишь, как вы заводите болтовню о младенцах! Вместо того, чтобы размышлять о смысле жизни, вы умножаете ее проблемы!
– Кончай ты со своей дешевой философией. Не шути такими вещами. Вот у моей дочки нет отца…
– Ну и что в этом страшного? Я тоже вырос без отца и не считаю это такой уж трагедией!
– Он не считает! Да ты только взгляни на себя! Бросаешь девушку, которая от тебя забеременела, и проводишь ночи со шлюхами!
– Да, провожу… но, по крайней мере, я свободен.
– Свободен? Ой, держите меня! Он свободен! Ну нет, черта с два! Для этого ты слишком несовременен! Ну-ка, смотри мне в глаза, я сказала: в глаза! Ребенок, который должен родиться, МОЖЕТ иметь папу. Впервые в жизни ты МОЖЕШЬ сгодиться на что-то ПУТНОЕ. Так сколько же еще времени ты собираешься таскаться по грязным борделям, слушать одни и те же сальности от одних и тех же импотентов и дебилов? Надолго ли тебя еще хватит? И это ты называешь свободой, дурак хренов?!
Есть психоаналитики, чья такса – 1000 франков за сеанс; Тамара-моралистка берет с клиента 3000 в час.
– Да отцепись ты со своими нравоучениями! Она еще будет мне мораль читать, нашлась тоже!
– Кончай на меня орать, а то у меня аневризма лопнет. Мораль – она, может, и занудная штука, но пока что это лучший способ отличить добро от зла.
Ознакомительная версия.
