— Пора, Александр Федорович! – В дверь сунул рожу адъютант. Сам министр на военной службе никогда не служил, но в столь тревожное время и во френч нарядиться можно и помощника адъютантом назвать. Хотя бы про себя.
— Иду–иду.
На крыльце уже ждал черный лакированный «Рено», верх поднят – накрапывал весенний дождик. Керенский с адъютантом сели на задние сиденья. Сначала Александр Федорович думал самолично подрулить на перрон, но из гаража в последний момент прислали машину, на которой не было навыка вождения, а заглохнуть на глазах у толпы или, чего доброго, въехать в зрительный ряд – это моветон! Ничего, так даже солиднее!
— Михаил Львович, — Керенский повернулся к помощнику.
— Вы оповестили всех журналистов о часе прибытия? Полицейских сил достаточно для задержания? Рабочие массы не смогут его отбить?
— Не извольте беспокоиться, Александр Федорович! Журналисты и фотографы в первых рядах, там же полицейские в штатском, вооруженные наряды заступят с обеих сторон вагона, нас также будет сопровождать охрана. Жандармы оцепили прилегающие улицы.
Ровно тарахтел двигатель, кузов плавно качался на рессорах, поездка обещала быть одним удовольствием. «Рено» с узнаваемым профилем на заднем сиденье медленно проехал через ликующую толпу, остановился на перроне в пятидесяти шагах от железнодорожного полотна. Водитель развернул автомобиль так, что Керенский вышел прямо под магниевые вспышки фотографов. Побросав зонты, к министру сунулись было газетчики, но широкоплечие молодцы профессионально оттеснили и мужчин и женщин перемежающихся профессий. Керенский встал в позу Наполеона, нахмурил брови, картинно разворачивался профилем к рядам зрителей.
Умиротворенность серого утра разорвал гудок паровоза. Окутанное паром закопченное стальное чудовище вопило о своем приближении. Высекая искры, завизжали диски застопоренных колес. Провернувшись в обратную сторону, колеса накалили рельсы до красна, опломбированный вагон остановился точнехонько в центре перрона.
Толпа затихла, тонкая артистическая душа Александра Федоровича уловила фантомы чего‑то страшного, исходившего от проклятого вагона. Надо было нюхнуть кокаина, подумал министр.
Тишина длилась минуту. Чья‑то чудовищная сила сдвинула дверь вагона, лопнул стальной трос с пломбой, толпа в ужасе ахнула. Сфинктеры Керенского ослабли, штаны пришли в полную негодность.
В открывшуюся дверь поочередно спиной вперед выпали два трупа. В центре проема, широко расставив ноги, стоял человек в германском обмундировании. Сапоги блестели из‑под черного каучукового плаща, под каской блестели стекла противогаза. В правой руке воин держал длинную трубу, в левой — маузер.
Из трубы вырвалась струя пламени, журналисты и агенты в штатском отпрянули. Толпа ухнула назад, женский визг, обмороки, мокрые штаны – интеллигентная публика превращалось в стадо испуганных бабуинов.
Воин прыгнул на перрон, еще раз брызнул огнеметом, убедившись в безопасном проходе, сбросил баллон с керосином. В стеклах противогаза отразился бобрик Александра Федоровича, следом лакированный кузов «Рено». На Керенского налетел ужас в черном плаще, очнулся министр много позже.
«Черный плащ» подлетел к автомобилю, водитель нюхнул ствол «Маузера», понимающе поднял руки. Воин запрыгнул на заднее сиденье, в окно полетел противогаз.
— В Смольный!
Взвизгнули скаты, толпа бросилась в стороны, черный автомобиль помчался в город.
— Ленин вернулся! – Катилось по толпе…
Литературный сценарий художественного фильма «Ленин – Авенджер». В главной роли – Федор Бондарчук.
МАССОВЫЕ РАССТРЕЛЫ НЕ СПАСУТ РОДИНУ
На верхней стороне зеленого кубика отблескивает лунка. Воск плавится к центру. Свеча похожа на отфотошопленное яблоко. Таких яблок четыре в изголовье кровати. Легкий аромат заполняет уютную комнату. Ложе низкое, на окне опущена штора с каким‑то иероглифом, интерьер стилизован под японский. Наполовину укрытые простынями на кровати лежат любовники. В молодой женщине угадывается примесь азиатской крови, а мужик лет за сорок на вид к Японии имел отношение другим образом. Оба молчали, удовлетворенные друг другом.
Оперевшись на локоть, девушка лежала на боку. Наманикюренный пальчик скользил по груди мужчины. Тренированные мускулы натягивали загорелую кожу. «Мы были бы красивой спортивной парой. Если бы я родилась лет на 20 раньше. Где теперь таких мужиков найдешь!» Эксклюзивный мужчина лежал с закрытыми глазами, лицо – мавзолейная маска.
— Какой же ты у меня романтик! – Восхищалась девушка. — Без охраны средь бела дня на такси примчался!
«Оно, конечно, романтик. А еще с этими долбоебами сидеть неохота. Прямой эфир, могу не сдержаться – романтик, хуле».
Кончики губ изогнулись вверх. Рядом с «яблоками» завибрировал мобильник. Не открывая глаз, романтик бросил руку за голову. Пламя свечи не успело поколебаться, телефон возле уха. «Айфоня ебаный!» Сжались стальные пальцы, пластик хрустнул, романтический терминатор одним движением сел на кровати.
— Я Калину твою возьму? «хорошо, что не желтая».
— Конечно, Петя! Ключи в сумочке. Что‑то случилось? – Глаза девушки стали огромными, но все равно со смешинкой. Такой уж характер, тем и привлекала суровых мужчин.
— Щас приеду и случится! – Петя уже застегивал «бомбер». Из сумочки взял ключи, нацепил солнцезащитные очки. Да хоть с мешком на голове, все равно узнают по походке! Петр Петрович Вовин поджал губы: «хуй с ним, только бы до машины незамеченным добраться!»
— Алл би бек, Алена! – Петр Петрович приподнял очки, подмигнул.
Девушка белозубо засмеялась, забрасывая шелк черных волос за спину.
Белая Калина мерно двигалась в потоке автомобилей. Пробок днем быть не должно. В нормальных Европейских городах.
***
— Как он не понимает, что модернизация не бывает бесплатной!
«Сейчас заплачет». Вовин уже несколько минут слушал жалобы узкоплечего человечка с большой головой.
— Деметрий Дерьмидонтыч, вы скажите толком, за что уволили министра?
— На всю страну в прямом эфире заявил, что я деньги не туда, куда надо трачу! – Голова Дементия Дерьмидонтыча на тоненькой шее тянется вверх, ладошка опускается на стол. Звук удара не получился, скорее как пукнул кто‑то.
— Как он не понимает, что без интернета и резиновых танков с нами никто в мире считаться не будет! Мы уже модернизировали МВД! Стоило только переименовать милицию, как граждане буквально на глазах стали законопослушными! Правильно я говорю, Расул Гамзатович?
— Совершенно правильно!
— Вот поэтому я предложил господину Кудряшкину покинуть пост министра финансов и уйти в отставку. И я всем ответственно заявляю, что не позволю над собой издеваться!
Дементий Дерьмидонтыч заморгал, вскочил с кресла и сорвавшимся голосом закончил:
— Все свободны, господа! – И первым выбежал из своего кабинета.
«Запись в бложик делать побежал».
***
— Господа, хуй с ним с Айфоном – скоро все равно менять по гарантии. Будем считать, главбух в отпуске. – Петр Петрович по–хозяйски откинулся в кресле.
— Меня сейчас интересует другое. Несколько часов назад я проехал через весь город за рулем обычного автомобиля. Я был поражен, как наши граждане не соблюдают элементарных правил поведения. Именно этим и отличается наша страна от Европы – если обманывать и ловчить в таких ничтожных вещах, то почему бы не воровать, не грабить по–крупному? (Без меня)
— Народ – это стадо баранов. – Расул Гамзатович являлся спецом по бараньей части.
— Вы мне скажите, кто баранами их сделал это раз и кто баранам зебр везде подложил.
— Распустился народ. Похоже, даже массовые расстрелы уже Родину не спасут. – Подал голос толстяк в черном костюме.
— Массовые? Массовые, может, и не понадобятся. Есть у меня одна идея. – Вовин встал.
— Расул Гамзатович, идите йогой позанимайтесь. Вы тоже, Сердюк, идите, тренируйте солдатские щеки, чтобы танки за 45 секунд надували.
— Значится так, Иван Иваныч, — после ухода толстого и тонкого продолжил Вовин.
— Сколько вы можете выделить людей без ущерба для государственной безопасности?
***
— Ты посмотри на этих уродов! Мало им снова личный состав от дел отрывают, так они еще как девок на базаре выбирают. Этого повыше, того пониже, другого чтоб на бабу похож был. Совсем в Москве охуели! Свяжись с отделом кадров, под видом инспекции проедешь по отделениям, выберешь кого надо. Два месяца! Чего они там делать будут? Вола ебать — опять в толпе ходить, демонстрации долбоебские устраивать! – Откровенность начальника захолстного отдела ФСБ объяснялась родственной связью с замом.
— Яволь, папа!
— Какой я тебе папа! На 10 лет старше! Смотри у меня, не дай бог дочка пожалуется!
— Феликс Прокрустович, ваша дочь для меня как именной ПМ – потерять не имею права!
