Чарли Уильямс - Сигареты и пиво

— Слушай, я тебе еще вот что скажу — я знаю, что ты не убивал Дина. Я ничего не знаю про твои старые дела, и не мое это дело, но я знаю, что этого ты делал. Ты не стал бы хладнокровно убивать парня из-за такой фигни. И полиции я то же самое сказал.

Я почесал репу.

— Кто такой Дин, бля?

— Дин — ебаный в рот, Блэйк, не тупи. Дин был моим вышибалой. Это Дина уби…

— Так че ты сказал легавым?

— Блэйк, уймись. Я сказал легавым, что ты этого не делал.

— Почему?

— Что значит “почему”? Это ж хорошо, нет?

— Ну да, но откуда ты знаешь, что это не я? В смысле — ты ж ни хрена обо мне не знаешь, так ведь?

Он не ответил. Я смотрел, как он жует губу и закрывает глаза. Ему сильно повезло, что я больше не собирался бить его мордой об стойку. Он отвел от меня легавых, и это главное. Но все-таки было в нем что-то очень странное.

А потом мне стало скучно париться по поводу него, и я налил себе еще пинту в пустой стакан, который стоял на стойке. Было приятно для разнообразия посидеть спокойно и побухать, я чувствовал, как кровь снова начинает течь по жилам. Я выпил этот стакан и налил следующий. Меня мучила невъебенная жажда, а пока что я даже слегонца ее не утолил. Я выпил пиво и налил еще.

— На самом деле, Блэйк, мне нужна твоя помощь, — сказал он. Я на мгновение вообще о нем забыл и, если честно, наслаждался этой передышкой.

— А, ну да. — Я прикончил еще одну пинту и налил новую.

— Ты об этом знаешь. Я тебя уже просил. Вроде как.

— Че? Когда?

— Вчера. Помнишь? Попросил тебя побыть моим подручным. Ты сказал, что тебе надо с этой мыслью переспать.

— Да?

— Да. С тобой все в порядке, Блэйк?

— В порядке? Ну да… Только немного… — я знал слово, которое имел в виду, но не мог его вспомнить. Это… как его там. Ну, вы знаете это слово, когда север и юг от пупка не отличишь, и голова кружится, как будто провел полчаса в стиральной машине. Это…

— …Дизорнаметирован, — произнес я.

Ник посмотрел на меня как-то странно, потом кивнул. Некоторые люди умные, а некоторые нет. И если ты не понимаешь длинных слов — это твоя ебаная проблема. Я не собирался корчить из себя идиота ни ради него, ни ради кого-то еще.

— Может, притормозить с пивом, браток? Теперь была моя очередь смотреть на него странно.

— Ты это о чем? — переспросил я, наливая еще пинту. Я ведь только парочку выпил.

Он понял, что тут он на зыбкой почве, поэтому решил сменить тему.

— Дело в том, Блэйк, надо, чтобы ты начал прямо сейчас. Мне надо, чтобы ты прямо сейчас сделал для меня одно небольшое дельце.

Я посмотрел на часы.

— Я знаю, что уже поздно, а ты устал и замудохан. Поверь мне, Блэйк, я не хотел, чтобы с тобой сегодня что-нибудь случилось. Просто попросил Нобби и Дубину съездить за тобой. Я думал, вы друг друга знаете.

— Я их знаю, да. Знаю, что они уебки.

— Ну, я ж не знал.

— Да, блядь, ты не знал.

— Тебя во мне что-то настораживает, Блэйк?

Не зря он это спросил. Мне не особо нравился этот ублюдок, но язык следовало попридержать. Он все еще хотел, чтобы я был его подручным, так что бычить на него не стоило. Сначала надо упрочить позиции. Я пожал плечами и сказал:

— Нет.

— Надеюсь, так, Блэйк. Я твой друг. Знаешь, если уж говорить о доверии, в этом мире есть только два человека, которым я доверяю. И один из них это я. Если ты себе не доверяешь, долго не протянешь. Особенно, если занимаешься тем, чем занимаюсь я.

Я кивнул. Мой опыт управления “Хопперз” был таким же — если не доверять себе в плане того, когда стоит завязать с пивом, тогда клиентам ничего не останется. И что тогда будет с тобой?

— А другой человек, которому я доверяю, — сказал он, — это ты.

Я как раз наливал себе еще пинту, когда он это сказал. Вообще, нет никого, кто разливал бы пиво лучше, чем я. Даже Рэйч делает это хуже. Но в стакане вдруг оказалось полно пены, и только дюйм или около того самого пива.

Понимаете, я знаю, что легенды о Ройстоне Блэйке разошлись далеко. И я говорю не только про Манджел. Когда ты легенда, вроде меня, Манджела тебе становится мало, даже если ты не можешь из него выбраться. Так что часть тебя переливается через край, типа того, и народ в Баркеттле и Тубере знает, какой ты клевый вышибала и как однажды ты был на самой вершине, хотя весь город жаждал твоей крови. Так что вполне резонно, что чуваки с Ист-Блоатер знают, насколько ты крут. Но чуваки из большого города, вроде этого Ника Как-его-там?

Охуеть можно.

— Блэйк? Все нормально?

Я вылил пену и налил себе нормальную пинту. Не каждый день человек узнает, что он знаменит на весь свет, И я это отпраздновал, выпив еще стакан.

— Блэйк, пожалуйста, прекрати нить. Я же сказал, у меня для тебя есть работа.

— А, ну да, и че за работа? — последние два слова слились с нехеровой такой отрыжкой, секунд на пять или типа того. — Если нужно что-то сделать, ни один мудак не справится лучше… Ну, короче, если тебе… — меня вдруг повело. Херовая пинта, не иначе.

Ну, по-любому я уселся ровно и слушал, пока он мне рассказывал, что надо сделать и почему он хочет, чтобы это сделал я. Все вроде было путем, так что я сказал:

— Как скажешь, босс, — и снова рыгнул. Ник пошел по-ссать, а я выпил еще пару стаканов для улучшения самочувствия. Один я отнес за стол, на котором сидел этот Ник. Как я уже говорил, я не одобряю пушек, но надо признать — красивые они, засранцы. Сверкающие, твердые и тяжелые, как хуй знает что. Я взял пистолет и поводил им по залу, целясь в бутылки за баром и притворяясь, что это легавые. Потом мне это надоело, я положил пистолет и стал разглядывать баночку с конфетами, которая стояла рядом. Взял одну, поднес к свету. Че-то в них было очень знакомое. Но мелюзга целыми днями жрет конфеты, а я сам не так давно был мелким.

Я услышал, как сливают воду в сортире, так что закинул конфету в рот и съебался, прихватив по пути бутылку виски.

— Ну, — спрашиваю я у своей домохозяйки, когда она пытается проскользнуть мимо меня в холле. — Как я выгляжу?

Она корчит гримасу и, как обычно, спешит воспользоваться ближайшим путем к отступлению. Но мне не нужно ее одобрение. Мне надо всего лишь посмотреть в зеркало, чтобы убедиться, что я выгляжу как подросток.

Нет, это не преждевременный кризис среднего возраста. И не маскарадный костюм. Я работаю под прикрытием. Если Стив Доуи, редактор криминальной хроники, не может получить доступ в “Хопперз”, может быть, это удастся Стиву Доуи, никому не известному подростку.

Сейчас 6:30 вечера — время сумерек, рабочие уже разошлись по домам, а любители выпить еще не вышли на тропу войны. Но Фрайер-стрит уже гудит от энергии, исходящей от “Хопперз”. Я увязываюсь за какими-то подростками — три мальчика, две девочки — и пытаюсь воспользоваться шансом. Подростки идут слегка пошатываясь, как будто их ноги едва касаются мостовой. Может быть, это эффект от Кайфа? Неважно, мне нужно делать так же, как они.

Грубый вышибала кивает и впускает их в темный анклав за своей спиной. Я переступаю через порог вслед за ними, чувствуя, как учащается пульс, и молясь, чтобы моя разболтанная походка его убедила.

— Эй ты, — рычит вышибала. Огромная рука упирается мне в грудь, отталкивая.

Я смотрю на него сразу удивленно и отрешенно, по крайней мере, надеюсь, что так.

— У тебя че, с ногами что-то? — спрашивает он. Я в первый раз замечаю, насколько он на самом деле молод. Это мальчик в теле гиганта. Но как бы то ни было, он стоит между мной и моим расследованием.

Я смотрю на свои ноги и пожимаю плечами.

Кажется, его волнует, чем от меня пахнет. Он нюхает воздух около меня. Я немного краснею, вспомнив, что сегодня утром забыл помыться. Может ли еле заметный запах стать причиной отказа? Я понимаю, что момент истины настал. Либо я войду в это место за спиной у вышибалы и выясню, что уничтожает молодежь Манджела, либо…

Либо я потерплю поражение.

Вдруг гранитная рука отпускает мою грудь, вышибала переходит к следующему клиенту. Путь свободен. Я, ссутулившись, иду вперед.

Оказавшись внутри, я не знаю, куда свернуть. Дети — в возрасте от десяти до восемнадцати лет — повсюду. Я настолько вызывающе не один из них, что мне кажется, они меня почуют. Но этого не происходит. Они слишком заняты: танцуют, слоняются, говорят друг с другом, говорят сами с собой или просто сидят, глядя в одну точку, будто смотрят воображаемый телевизор.

Я не могу просто стоять и смотреть. Нужно что-то делать. Я иду к бару.

Там я спрашиваю симпатичную барменшу, где тут автомат с сигаретами.

— Да он пустой, — отвечает она. — Уже несколько недель пустой. — Она предлагает мне свою сигарету.

Я закуриваю и тут же начинаю кашлять.

— Что-то не так? — спрашивает она. — Погодь-ка, ты не куришь, так ведь?