Ну и придурок.
Наверху мать сидела на кровати с пепельницей на коленях. Он поставил кофе рядом на стол.
– Как Карин? – спросила она.
– Как ни странно, лучше.
– Ты ей сказал, что он не признал себя виновным?
– Джиллиан сказала. Хотя вряд ли это кого-то удивило, как думаешь?
– Ну да, пожалуй. – Она затянулась и выпустила дым в окно. – Не знаю, как с ней разговаривать, Майки.
– Да не волнуйся ты. Джеко уже все за тебя сделал.
– А я не только про сегодня. Вообще. Сижу здесь, с тех пор как все случилось, и пытаюсь понять, как же мне быть. – Она повернулась к нему, и в глазах ее он увидел отчаяние. – Я злюсь на нее, а ведь это неправильно, да? Все время думаю: ну за что нам все это? Как она это допустила? Почему так напилась, почему даже не сопротивлялась?
Майки замер. Иногда и он задавался теми же вопросами, но никогда не решился бы признаться в этом вслух.
Мать докурила сигарету и затушила ее в пепельнице:
– Я злюсь и на этого парня, который ее обидел, и на себя за то, что поволокла ее в полицию, и на друзей, которые ее бросили. Вот где они сейчас, а? Мы уже несколько недель их не видели.
– Просто она отказывается с ними встречаться.
– Да всем было бы проще, если бы она вообще ничего не сказала. Могла бы и дальше жить, как обычно, и попытаться забыть. Ничего невозможного в этом нет. Просто заталкиваешь плохие мысли подальше и делаешь вид, как будто ничего не было.
– Ты на самом деле так думаешь, мам?
– Ну, а по-твоему, суд этот принесет хоть какую-то пользу? Я считаю, она должна вернуться в школу и сдать экзамены. Сделай она так, то сразу почувствовала бы себя лучше, а потом нашла бы работу и забыла обо всем.
Но нет, когда я об этом заговариваю, Карин лишь качает головой и сидит… сидит целыми днями на своем проклятом диване! – Она взяла кофе, отпила глоток и тут же поставила чашку на место, будто вкус у кофе был отвратительный. – Скажи, как я должна со всем этим справиться, Майки? Что мне делать?
– Просто оставайся для Карин мамой, вот и все. Помогай ей и все такое.
Она уронила голову на руки:
– Но сколько же это может продолжаться! Не думала, что все так будет.
Майки не понял, что она имеет в виду: судебный процесс или уход за детьми в принципе.
– Мы теперь еще у соцслужбы на заметке, – добавила она. – Им даже хватило наглости предложить мне пройти курсы по воспитанию детей! Совали мне под нос свои брошюры и телефоны.
Он понял, что нужно сматываться.
– Меня внизу Джеко уже заждался, – проговорил он. – Я должен ехать.
Она подняла голову:
– А Холли заберешь?
– Нет. Я на работу еду. Сегодня ты должна, забыла?
– А ты не можешь?
– Мам, у меня поздняя смена. Специально поменялся, чтобы утром сходить в суд.
– Они обещали поговорить насчет продленки. Простейшую вещь не могут сделать. – Она встала и подошла к окну. – Не могу я этот кофе пить. – Ее голос вдруг изменился, стал жестче. – Не могу так просто, надо в него что-то добавить. Где моя бутылка?
– Нет, мам.
Ее губы сжались в тонкую линию; она резко обернулась:
– Не смотри на меня так, Майки. Ты забыл? Я твоя мать, и ты живешь под моей крышей, поэтому иди сейчас же и принеси бутылку, понял?
– Мам, прошу тебя, не надо. Она злобно уставилась на него:
– Да можешь даже не показывать, где ты ее спрятал. Просто плесни глоток в кофе и снова спрячь.
Как бы ему хотелось, чтобы у него был брат. Даже старшая сестра – вот это было бы здорово. Можно даже сто старших сестер. Они бы по очереди разгребали это дерьмо.
– Ладно, – ответил он, – всего глоток. Маленький. Лицо ее осветилось благодарностью, как у призрака, который отчаялся обрести покой и вдруг нашел его. Он пошел за бутылкой.
Попрощавшись с Карин у двери, они с Джеко молча спустились по лестнице и зашагали по двору. Ворота были заперты, пришлось перелезть. Джеко одним прыжком перемахнул через ограду.
– Придурок, – буркнул Майки, чтобы сравнять счет. Джеко улыбнулся, облизнул палец и выставил его
вверх: мол, один ноль в мою пользу.
Майки все бесило – Карин и Джеко, заливавшиеся смехом, пока он наверху отвоевывал у матери бутылку хереса; то, что они сейчас опоздают на работу и обвинят его, а кого же еще, ведь у Джеко идеальная послужная история! Его раздражал даже воздух – горячий, сухой, наполненный запахами еды. За весь день он не съел ни крошки. Собирался успеть в паб до начала смены и перехватить что-нибудь, а теперь вот не будет времени.
Все было не так.
– Знаешь что, – заявил Джеко, когда они сели в машину, – классная у тебя сестра. Я и забыл, какая она веселая.
– Ага. Веселее некуда.
Джеко нахмурился и повернул ключ в зажигании:
– Не хочешь рассказать, в чем дело?
– Да нет.
– Брось, Майки, что с тобой такое?
– Ничего.
Дом остался позади; они проехали мимо газетной лавки и прачечной-автомата. У входа стоял мужчина без рубашки, с пластиковым стаканчиком в руках.
Джеко показал на него пальцем:
– Стирает рубашку, наверное.
Майки это смешным вовсе не показалось.
– Ты зачем это зовешь Карин покататься?
– А что такого?
– Она тебе нравится?
– Просто хотел ее взбодрить.
– Каким образом – подбивая к ней клинья? Не смеши. – Майки покачал головой, точно ничего абсурднее в жизни не слышал. Он понимал, что ведет себя как последний гад, но никак не мог остановиться.
– Ты должен заботиться о ней, вот что я хотел сказать, – проговорил Джеко.
– Не надо мне помогать, Джеко. Нет, правда. Тебя никто не просит.
Джеко помрачнел. Они проехали мимо почты, супермаркета и выехали на окраину города.
– Послушай, друг, – сказал он, – я тебе все это говорю лишь потому, что давно всех вас знаю и вы мне дороги. Я понимаю, конечно, что у Элли Паркер классные сиськи и она девственница, но что-то эта девица тебя совсем не в ту сторону завела.
– При чем тут она вообще? Мы о Карин говорим.
– А какая разница? – Джеко пристально взглянул на него. – Ты кончай ее обхаживать. Видел, как ты в суде на нее пялился. У тебя крыша поехала.
– Все со мной в порядке. Она была частью нашего плана, вот и все.
– Сам себя уговариваешь?
– Ничего я не уговариваю. Правда это.
Майки опустил окно и выставил локоть, кипя от негодования. Джеко просто завидует. Что уж там… Элли ему не по зубам, да такому, как Джеко, в жизни не светит такая девчонка.
Некоторое время они ехали в тишине – мимо полей, где по колено в собственном дерьме паслись свиньи, мимо ферм со столами на улице и выставленными на продажу банками варенья и молодой картошкой. Майки сунул руку в карман, достал табак и свернул самокрутку. Джеко не предложил. Но тот, кажется, даже не заметил – подпевал какой-то идиотской песенке по радио.
Они были уже совсем близко от побережья. Дорога тянулась длинная, прямая. Они проехали мимо коттеджей, где продавались кролики, дрова, лошадиный навоз.
Чем ближе они были к морю, тем легче дышалось. На небе не было ни облачка. Оно было ослепительно-синим. Майки начал успокаиваться. Он снова достал пачку табака:
– Свернуть тебе?
– Давай. Спасибо, – ответил Джеко. Майк сделал добротную толстую самокрутку и даже
прикурил ее для Джеко, по-братски.
– Может, пойти в спасатели? – сказал Джеко, взяв сигарету. – Всегда хотели, помнишь?
И правда, в детстве профессия спасателя на водах приводила их в восторг. У спасателей были хижина на пляже и черная грифельная доска, на которой каждый день писали мелом: «Сегодня дежурный спасатель…» – и имя. А имена у них у всех были крутые – Трой, Гай, Курт. Они носили форменные красные рубашки, сидели и глазели на девчонок и лишь время от времени махали флажками и покрикивали на детей, чтобы те не лезли на камни. Прилив тут был высокий, поэтому работа все-таки не была лишена ответственности и всегда приходилось за кем-нибудь следить – за серфингистами или катающимися на водных лыжах. Иногда мимо проплывала яхта или три аэроплана стремительно проносились над горизонтом, а секундой позже доносился звук их моторов.
– Ну, так как тебе идея, Майки? Не срастется с ресторанным делом, может, устроимся спасателями?
– А что, можно, – ответил Майки.
Джеко вдохнул полные легкие дыма и выпустил его через ноздри:
– Будем работать вместе, ты и я, дружище.
Они свернули за угол и налево. На поросшей травой обочине сидели девчонки. Рюкзаки, карта в руках, походные ботинки.
– Эй, – сказал Джеко, когда они проехали мимо, – давай их подбросим, а?
– Не стоит, вид у них какой-то… набожный. Джеко рассмеялся и дал задний ход. Остановился у
обочины и выглянул в окно со стороны Майки. Сначала одна из девчонок подняла голову, потом другая.
Джеко сдвинул солнечные очки на лоб. Увидев его глаза, девчонки, кажется, расслабились; одна улыбнулась, блондинка.
– Привет, – проговорила она.
