которая неожиданно захлестнула девушку — звуки парка с его скоплением людей, криками уличных зазывал и всего прочего, пропали.
Жучок танцевал, как ни в чём не бывало, и через некоторое время стал сам изгибаться под влиянием той вибрации, что зарождалась от его танца — его ножки перестали быть такими ровными, а приобрели форму, близкую к причудливому узору на обложке.
Это же произошло с его телом.
Теперь уже треугольники и многогранники, постоянно искажаемые вибрацией, кружились в танце. А затем всё исчезло. Девушка оказалась в темноте.
В этот момент звучание вернулось.
Словно ничего не произошло, все те же звуки парка в выходной день звучали вокруг — но это было услышано девушкой словно бы впервые. Каждое слово и вздох она ловила с нетерпением.
Она поняла, что она сидит в этом парке зажмурившись. Что-то останавливало её от того, чтобы открыть глаза.
Она продолжала слушать, внутренне готовясь заново двинуться этому миру навстречу.
Где-то впереди должно было быть море, что пряталось за полосой барханов, и именно туда стремился небольшой караван, в котором было всего полтора десятка верблюдов.
Люди и животные так устали, что несколько дней назад сбросили все грузы и теперь шли из последних сил, ожидая, что скоро набредут на море.
Их родное селение на берегу должно было встретить их, дать кров и помочь отыскать груз и вернуть его обратно — но, кроме этого, им очень хотелось пить.
Возле селения был небольшой источник, вокруг которого росла целая рощица пальм — все в караване мечтали напиться там воды и окунуться после этого в тёплое и ласковое море.
А потом повторить и так до самого наступления темноты — чтобы уже лежать и смотреть на звёзды.
Последние несколько ночей они действительно внимательно следили за ночным небом, но это было продиктовано необходимостью.
Этот поход не задался с самого начала.
В пустыне гремели загадочные звуки, напоминающие громовые раскаты, только, как и многие годы до этого, на небе не было и облачка.
Эти звуки с каждым днём становились громче, и это неизвестное приближалось, что объясняет причину, по которой караван так упорно стремился вперёд, делая редкие остановки.
Но когда они заметили вдалеке очертания родного селения, стало понятно, что что-то не так. Всё было не так, как обычно.
Их никто не встречал, и в полной тишине, повисшей тут, путешественники подходили к своему дому.
Когда же до него осталось с несколько сот метров, тишина была прервана самым сильным грохотом, который кто-либо слышал из группы. Море смыло всё селение, и теперь оно вместе с фундаментами домов ушло под воду.
Никто не кричал, видимо, люди заранее ушли из этого места.
Бросившись к нескольким уцелевшим домам, чтобы проверить, что никто в них не остался и спасти хоть какое-то имущество, жители пустыни не заметили, что цвет моря несколько изменился.
В прибрежной зоне под водой кто-то сидел.
Огромный великан, с внешностью меленького ребёнка вынырнул из-под толщи воды и завопил на весь мир.
Он бросал каменные глыбы, песок и потоки воды на селение, разламывал всё на куски и смеялся. Люди, что стояли внизу и пытались хоть что-то сделать, были столь незначительны для него, что он даже не реагировал на них.
Им пришлось признать тот факт, что они неспособны спасти свой родной дом и отошли подальше.
Слёзы стояли в глазах у этих отважных людей, перенёсших многое для того, чтобы оказаться здесь.
Закат упростил картину до нескольких тёмных силуэтов, один из которых яростно доламывал их селение.
Без слов, не сговариваясь, люди подошли к роднику, чтобы пополнить запасы воды. Они даже не пытались идти осторожно или скрываться — если их сейчас раздавит этот великан, то пусть это произойдёт.
А когда они сделали все необходимые запасы, их вожак повёл их в противоположном направлении.
Усталые лица не повернулись посмотреть на то, что продолжал делать великан.
Они смотрели только вперёд.
