И пусть теперь у Кости тоже не всегда есть деньги на еду, но он, по крайней мере, не тратил свою жизнь впустую, не прогибался перед начальством, не занимался всякой чепухой, то есть, в сущности, никогда не работал, а половину жизни пролежал на диване, точнее, совершал свое одинокое плавание, переходя из одной гавани в другую, из одной уютной квартиры в другую, где он всегда чувствовал себя только гостем, созерцая все эти мирки, миры и цивилизации как прошлого, так и настоящего, которые теперь вдруг зашатались и рухнули. Правда, на смену одним теперь прибежали другие старательные муравьи, которые опять тупо строят свои жалкие муравейники, но Костя к ним и подавно не имеет никакого отношения, так как он уже очень долго плыл в открытом море, и теперь ему тем более нет никакого смысла возвращаться назад, раз уж он не делал этого раньше, и это только Марусе кажется, что он лежит на диване в своей тесной комнатке, на самом деле, он чувствует себя одиноко стоящим на капитанском мостике, и его взор устремлен в темное звездное небо. Но все это невозможно понять умом, это нужно, скорее, почувствовать, и если Маруся чувствует сейчас, в это мгновение, холодное дыхание одиночества и смерти, то она его понимает…
* * *
После того, как Маруся ушла от Васи, она не виделась с ним довольно долго, но вдруг он снова позвонил ей и попросил зайти в офис по очень важному и срочному делу. Она согласилась, хотя у Маруси остался неприятный осадок от того периода, когда она работала в Агентстве «Му-му», но против Васи она почему-то не чувствовала никакой злобы, больше всего ее раздражал Гена.
На следующий день в офисе Вася протянул Марусе листок бумаги, на котором было напечатано:
«Герасим утопил Му-му, потому что своей бессловесной сущностью собачка напоминала ему самого себя. Не в силах порвать со своей ставшей невыносимой жизнью, он как бы моделирует в этом поступке акт самоубийства.» И далее, с новой строки:
«Герасим по воле барыни сделал то, чего никогда не сделает Василий Тургенев, какие бы указания сверху ни обрушились на его голову. Он никогда не бросит свою программу и своих зрителей!»
— Ну как, ничего? — заметив недоумение Маруси, несколько смущенно сказал Вася, — Это твой ответ на вопрос. Какой из двух тебе больше нравится? Так, на всякий случай, скорей всего, он тебе не понадобится. Просто я решил, что лучше я возьму с собой тебя в качестве победительницы конкурса. Со спонсорами я все улажу. Все-таки ты знаешь язык, и вообще, тебе эта поездка тоже может быть полезна. Ты ведь не была в Каннах? Наш день там будет строиться так. Утром Светка идет на рынок, покупает свежую черешню, клубнику, цветы, а ты просматриваешь всю фестивальную прессу, и когда я просыпаюсь, Светка подает мне кофе и завтрак прямо в постель, а ты рассказываешь мне все статьи, касающиеся фестиваля. Я покажу тебе гостиницы, где можно будет каждое утро брать бесплатно все журналы и газеты, в которых освещается ход фестиваля, ну там сама сориентируешься… А пока тебе надо сфотографироваться, сделать несколько больших цветных фотографий. Я же должен разослать портрет победительницы конкурса всем моим спонсорам — они напечатают твою фотографию в своих рекламных проспектах, так что уж постарайся, дорогая. Деньги я тебе, естественно, верну!
В прошлом году в Канны Вася взял с собой Вадима, юношу с крашеными в рыжий цвет волосами, одетого в розовую рубашку и костюм цвета морской волны. Маруся помнила, как в одной из прошлогодних васиных передач победитель конкурса Вадим Сапенко садился с ним в вертолет, и они летели над синим Средиземным морем, как они сидели в ресторане за столиком на берегу моря: ласковый ветерок раздувал их волосы, а услужливый гарсон подливал им красное вино в высокие тонкие бокалы… На самом деле, Вася познакомился с Вадимом еще задолго до конкурса, в Москве на телевидении, где Вадим был продюсером одной из программ, они с Васей быстро подружились, хотя Светка и говорила Марусе, что не понимает Васю, и что Вадим ужасно противный. После поездки в Канны Вадим еще пару раз появился в офисе, у него были намечены какие-то проекты, которые он хотел реализовать вместе с Васей, но из этого, вроде бы, так ничего и не вышло.
Вася ждал Марусю в буфете Дома кино, он предложил ей водки, и они сели за столик, где за початой бутылкой уже сидела Светка.
— Ну показывай свои фотографии — Вася нервно выхватил снимки у нее из рук и стал их перебирать.
Я как-то не очень здесь получилась, — неуверенно сказала Маруся.
Теперь фотографии показались ей совсем неудачными, во взгляде, да и во всем ее облике на портрете явственно чувствовалась какая-то дебильность.
Нет, кайфово, просто класс! — восхищенно приговорил Вася, не переставая хихикать и поглядывая то на Марусю, то на ее изображения, разложенные перед ним на столике. — Это просто класс! Я, пожалуй, выберу эту и эту — мне нужно всего два, а эти ты оставь себе на память! — Вася отложил в сторону два снимка, где Маруся казалась себе особенно опухшей, а взгляд ее был особенно грустным.
— Ну вот, дорогая, теперь твое изображение будет красоваться на рекламных проспектах. Ты, кстати, не забывай всем говорить, что ты домашняя хозяйка.
— Почему это? — вдруг возмутилась Маруся. — Я никакая не домашняя хозяйка, я…
— Дорогая, — Вася примиряюще положил свою руку на руку Марусе, — ну подумай сама, разве плохо быть домашней хозяйкой, которую содержит богатый муж? Вот, например, моя сестра Элка домашняя хозяйка, и очень этим довольна, она ездит в отпуск на Канары или на Багамы, муж покупает ей шубы и платья, что же в этом плохого? Тебе что, это не нравится? Что зазорного ты в этом нашла?
Тут у столика возникли два молодых человека — один все крутился, вертелся, подпрыгивал, просто не в силах стоять спокойно, у него был утиный нос, маленькие бегающие светло-зеленые глазки и небольшой красный причудливо изогнутый ротик, откуда торчали хищно заостренные зубки, второй же, полный, флегматичный юноша с большими светлыми вытаращенными глазами молча стоял, он только один раз улыбнулся, и тогда Маруся обратила внимание на то, что у него все передние зубы белые, а два боковых резца золотые, и в каждый из них вмонтирован крошечный бриллиантик, отчего улыбка получалась просто ослепительная.
— Это мои друзья из «Аргументов и фактов», журналисты, — представил их Вася, — А это Маруся, домашняя хозяйка, приехала к нам из Курска.
— А вы, Маруся, случайно не привезли из Курска нам привет от Александра Руцкого?
— Да, точно, как вы угадали, Маруся как раз собралась передать нам привет от Руцкого, — быстро сказал Вася, не давая Марусе вставить ни слова.
— Ну так что, — снова обратился к ним Вася, — вы даете мою рекламу? Вы должны написать статью размером не меньше пяти тысяч знаков, и на забудьте упомянуть моих спонсоров — шоколадную фирму «Хоббит» и фирму «Posso-шок». А я, когда буду вести репортаж с каннского фестиваля, покажу вашу газету. Вот она — Вася ткнул пальцем в Марусю — победитель моего конкурса, будет читать ее, и мы крупным планом дадим название «Аргументы и факты». Заметано? Кстати, дайте-ка мне вашу замечательную газетку, а то как вы хотите, чтобы я ее показывал?
Флегматичный юноша достал из кармана своей куртки сложенную в несколько раз газету и молча протянул Васе.
— А получше, не мятой, у вас не найдется? Ну ладно, постараюсь не потерять.
* * *
Марусе и Косте дверь открыл Венечка, воспитанник Родиона Петровича, дебильный юноша с огромными красными губами, большими черными глазами навыкате, он беспокойно, дрожащим от волнения голосом, приветствовал Марусю:
Здравствуйте, проходите, а то папа уже заждался.
Вы не думайте, что у нас тут такой район опасный, так мы здесь живем. Это ничего, здесь и приличные люди живут. Вот, проходите.
В коридоре коммуналки он провел Марусю к самой последней двери, помог снять полушубок.
Ах, какая у вас шубка американская. Ну вот вам тапочки, не американские, а наши, русские.
В длинной, вытянутой, как кишка, комнате у стены стоял деревянный стол, покрытый клеенкой, возле него сидела старушка с приплюснутой сверху и снизу головой и дебильным выражением лица. Увидев Марусю, она открыла рот и радостно заулыбалась, и Маруся обратила внимание, что у нее на зубах были надеты железные проволочки, какие носят дети для исправления прикуса. Из-за шкафа, отгораживающего угол комнаты, вышел Родион Петрович, на нем были клетчатые брюки и клетчатая рубашка.
Впервые Маруся увидела Родиона Петровича, как он пел и играл на аккордеоне в Екатерининском садике. На нем был рыжий парик, длинное черное пальто, похожее на шинель, у него были большие выразительные голубые глаза, обрамленные длинными рыжими ресницами и мощная волевая челюсть. Вокруг него собралась целая толпа старушек, как-то так получилось, что он сам первым подошел к Марусе, а когда узнал, что она работает в газете, сразу же весь затрясся, стал приглашать ее к ним домой, обещал рассказать ей что-то очень интересное о каком-то своем очень важном замечательном проекте. Костя был категорически против того, чтобы Маруся шла к ним в гости, в конце концов, он решил пойти с ней сам, потому что Марусю как раз пригласил на свой день рождения в один из ночных клубов Николай, и ей очень хотелось подарить ему что-то необычное, ей казалось, что было бы забавно, если бы Родион Петрович спел у него в качестве подарка от Маруси.
