Ознакомительная версия.
ХСТ: Тогда кто?
ГХ: Думаю, произойдет вот что: гонка между Айовой и Нью-Гемпширом будет почти равной с шансами от шести-семи к двум-трем. Не станем говорить о Джесси[12]. К Джесси надо подходить с отдельной меркой. Будут два-три белых парня. Они отправятся на Юг, и один из них получит преимущество, выйдет вперед и победит. Хотя нельзя исключить возможности, что они — эти два-три парня — просто разменяют штаты в порядке бартерной сделки.
ХСТ: Ну, кажется, я знаю, что страна увидит в этом случае — можем заключить пари: республиканца в Белом доме.
ГХ: Одна из наших проблем в том, что партия не имеет стратегии поведения. Нет общего направления. И люди это видят. Они скорее пойдут за республиканцем, чем за демократом — бесом, которого они не знают.
ХСТ: Когда я смотрю на парня вроде Пола Саймона, он кажется мне среди них чужим…
ГХ: Пол не гоняется за рекламой. Он классный парень. У него простая и ясная избирательная платформа: «Я забочусь о людях, я второй Гарри Трумэн». Вот так. Знаешь, плохо, когда политики не хотят открыто говорить о болезни и искать дипломатическое, военное или экономическое решение. Это тяжкий труд. Я потратил на него десять лет жизни… А они постоянно шарахаются от серьезных проблем. Ведь иначе им придется выполнять тяжелую работу. Звучит занудно, но я стал настоящим кандидатом в президенты только потому, что люди увидели во мне серьезного человека. У них появилось ощущение, что я выполнил работу, которую надо было сделать, чтобы выяснить, куда должна двигаться страна. Недостаточно просто встать и заявить, что ты подготовился к работе президента. Недостаточно сказать: «Голосуйте за меня, потому что я проделал большую работу». Ты должен доказать это. Ты должен писать статьи, должен выступать с речами.
ХСТ: Может ли кто-нибудь из сегодняшних претендентов-демократов добиться победы на президентских выборах в 1988 году?
ГХ: Да, может. Но не тем путем, который они выбрали. Некоторые члены моей бывшей команды работают на того или другого кандидата. Они по-прежнему спрашивают у меня совета. Я говорю, что им надо освободить себе лето, не ездить в Нью-Гемпшир, не ездить в Айову. Встретиться с умными людьми, не статистами из Вашингтона или Нью-Йорка, а с действительно толковыми людьми. Подготовить речей шесть, да таких, чтобы каждая имела мощность авиабомбы, — и бабахнуть стране прямо промеж ушей в сентябре или октябре. Такой кандидат западет в умы избирателей. Но пока никто не последовал моему совету.
ХСТ: Когда лучше всего провести такое совещание?
ГХ: Сейчас наступил подходящий момент. Прошлый был летом. В сентябре репортеры начнут подсчитывать шансы и заключать пари. Но ничего не изменится. Сейчас Дукакис выглядит хорошо, Джепард выглядит еще лучше, а Байден — нет. Все это ерунда. Думаю, что за ближайшие два-три месяца всем этим парням надо заново определиться в ключевых вопросах… Я не говорю, что они — плохие. Нет, они — неплохие. Хорошие. Это просто вопрос масштаба, величины и размаха. Это не хорошо и не плохо, это просто размах. Сейчас не хватает именно размаха. Мы не говорим о левизне, правизне и остальной идеологической чепухе… Открыты широкие возможности. Существует множество различных подходов. Сейчас нелепо следовать правилам, если эти правила мешают.
ХСТ: Несмотря ни на что, ты сохраняешь определенное влияние. До этого скандального дела были люди, которые не голосовали за тебя просто потому, что им не нравился, скажем, твой галстук, а теперь они говорят: «Ладно, ребята, за него стоит проголосовать». Мне кажется, отчасти это связано с феноменом позитивной реакции избирателей на негатив.
ГХ: Да, я тоже так думаю.
ХСТ: Как нам это расценивать, Гэри? Кто эти избиратели? Неверные мужья и жены? Одержимые сексом?
ГХ: Просто жертвы. Сейчас, Хантер, впервые в моей жизни темнокожие люди подходят на улице, чтобы пожать мне руку. Это поразительно. Я чувствую дух солидарности.
ХСТ: Да, Гэри, мы не можем позволить себе потерять этот дух. Иначе еще четыре года один из этих злобных, богатых и недоделанных парней будет отбивать интерес к политике у целого поколения. Настало время победить, Гэри. Пора восстановить чистоту рядов.
ГХ: Ты прав, Хантер. Но что-то не видно вокруг героев на белых конях.
ХСТ: К черту белых коней. Пусть наши герои сидят хоть на мулах или «харлей-дэвидсонах», лишь бы ехали куда надо. Мы поговорили о победе. Разговор о нехватке героев отложим до той поры, когда у нас будет для него больше времени, ну, скажем, часов шестнадцать кряду в моем «порше» с ящиком пива. Не будем забывать, парень, что несколько месяцев назад ты сам был героем. Ты был так близок к президентскому креслу, что в твоей победе были уверены абсолютно все.
ГХ: Ладно, Хантер, жди меня в Вуди-Крик через пару недель, уж тогда мы наговоримся. И, само собой, погоняем на твоем «порше».
Я повесил трубку. Мне было грустно. Гэри — по-прежнему самый блестящий и самый умный из сегодняшних кандидатов в президенты. Сейчас он собирается заново начать предвыборную кампанию. Мне нравится Гэри, и я желаю ему удачи, но игрок во мне говорит, что у него в лучшем случае один шанс из сорока четырех. Будем смотреть правде в глаза. В конце концов, ведь мы — профессионалы.
7 сентября 1987 года
В наши дни домашняя медицина превратилась в огромную индустрию. Одна из крупнейших евангелических организаций недавно провела исследование, которое показало, что каждый третий американец планирует в этом году поэкспериментировать с разными самодельными шарлатанскими снадобьями и различными способами лечения — в диапазоне от рвотных средств до сканеров мозговых альфа-бета волн и многоканальных гемоиндукционных самоприсасывающихся цилиндров для измерения действительного количества жира в организме.
Некоторые жители наших городов и гетто собираются ежедневно исследовать уровень сахара в своей крови способом, пригодным разве что для определения смертельного уровня; другие будут испытывать друг на друге причудливые и дорогостоящие тесты, предназначенные для диагностики рака бедренной кости, локтя или колена.
Мы все рабы этого синдрома, но есть вещи и похуже… В прошлую субботу я пошел в снэк-бар на Джинива-драйв рядом с «Kay-палас» и во время перерыва между «Рокки IV» и «Бледным всадником» провел исследование посетителей методом случайного отбора.
Результат оказался потрясающим…
Большие головы, тонкие шеи, слабые мускулы и толстые бумажники — вот преобладающие физические признаки восьмидесятых… Поколение Свиней.
«Рокки IV» продолжается девяносто одну минуту, а кажется — не больше девятнадцати-двадцати. Только мы расположились с кувшином ледяного пива и хорошим ужином — а мы взяли по порции «острого цыпленка» от «Кентукки Фрайд Чикен» из Дэйли-Сити — как сцены жестоких избиений внезапно завершились оргазмом подростково-политической болтовни Сильвестра Сталлоне. На этом картина кончилась.
Только когда Слай лупил огромного русского как клячу, сидевшие в автомобилях зрители оживились, и в сигаретном дыму раздались гудки и хриплые выкрики.
Вместе со всеми я нажал на гудок своего полного под завязку «камаро», а потом попытался выйти из машины, чтобы поговорить со зрителями серьезно. Тут меня атаковала стая бездомных собак, которые собрались вокруг машины, чтобы погрызть свежие куриные косточки.
Я ударил одну собак в горло, а другую схватил за переднюю лапу и стукнул о стоявший рядом пикап с тремя женщинами, усевшимися на переднем сиденье. Одна из женщин опустила боковое стекло и обругала меня — показалось, будто тяжелый грузовик внезапно с ревом завелся и, скрипя, двинулся на первой передаче, вырвав с корнями дешевый металлический громкоговоритель…
Я проехал на своем «камаро» несколько рядов, а потом сквозь тьму вернулся в снэк-бар. Там я нашел аппарат для определения частоты сокращений сердца.
Указания были достаточно ясны: «Опустите 25 центов и вставьте в лунку датчика средний палец. Чем ниже частота ваших сердечных сокращений, тем, как правило, лучше ваше физическое состояние».
Казалось, все на уровне современных медицинских технологий: на экран выводятся сложные показатели, на шкале от 60 до 100 — зловещие красные цифры. Уровень ниже 60 соответствовал «спортивной форме», от 60 до 70 — «хорошей форме», от 70 до 85 — «средней»; дальше следовали уровни, которые предвещали мрачные перспективы.
Между 85 и 100 лежал уровень «ниже среднего», выше 100 значилось: «Малоподвижный образ жизни. Проконсультируйтесь со своим врачом».
Вначале я проверил Марию. У нее оказалось 91, что вызвало сочувствие даже у привычных зрителей. Мария навзрыд заплакала и привлекла внимание крупного, подстриженного ежиком охранника в форме. Он представился как Рэй и попросил меня предъявить «удостоверение личности или какие-нибудь другие документы».
Ознакомительная версия.
