— Ты ее не касался, — сказал он. Это не было вопросом.
— Нет, — подтвердил я. — Я даже близко не подходил к твоей машине. Я хотел бы с тобой поговорить.
— Ну, давай поговорим.
— Я случайно услышал твои слова во время матча.
Он сурово уставился на меня, причем казалось, что взгляд с каждой минутой становится все более суровым. Я подумал о том, чтобы отказаться от вопросов, но было уже слишком поздно.
— Я слышал, как ты говорил, что это Анна чуть не убила тебя во время той автомобильной аварии.
— Она стала причиной аварии, — заявил он по-деловому.
— Ты имеешь в виду: наслала порчу или что-то в этом роде?
— Нет, — ответил Брюс. — Она сидела за рулем.
— Я этого не знал. Брюс пожал плечами.
— И что? — спросил он.
— Она никак не пострадала.
— Ни царапины, — подтвердил Брюс.
— Но ведь у нее не возникло проблем с полицией и вообще…
— Ее не оказалось на месте. Она ушла, а я сказал им, что был в машине один.
Я ничего не ответил.
— Думаю, что она сделала это специально, — продолжал Брюс. — Из-за записок, которые я оставлял в твоем шкафчике.
Я продолжал молчать. Я пытался разобраться с тем, что он говорил.
— У меня есть коробка, полная писем, рисунков и книг, как у тебя, — объявил Брюс.
— Правда?
— Если хочешь, гложешь все это забрать себе, — сказал он. Я повернулся, чтобы уйти.
— А как насчет некролога? — спросил Брюс. — Что?
— Ты же получил его по почте, правда?
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Спроси у Клер, кто его тебе послал.
Мне следовало бы посмотреть коробку, про которую говорил Брюс. Это было ошибкой. Мне следовало взглянуть на содержимое. Так я смог бы ответить на часть вопросов. Но в те минуты я не хотел слушать ничего из того, что говорил Брюс, и не хотел брать ничего из того, что он предлагал. Прин оказался прав. Я не прилагал достаточных усилий.
Я пытался забыть то, что мне рассказал Брюс, но знал, что раньше или позже мне придется спросить об этом Клер. Может, это Брюс отправлял некролог и пытался переложить вину на Клер, а, может, он пытался нас рассорить. Я смотрел на стены своей комнаты и раздумывал, сколько открыток и фотографий совпадали с полученными Брюсом. Я раздумывал, не повторяли ли когда-нибудь стены в его комнате стены Анны. Я стал изучать каждую вещь, прикрепленную к стене, и систематизировал их. Я записывал, когда открытка или фотография была отправлена, какая информация содержалась на оборотной стороне. Я прикрепил бумажки с собственными комментариями к каждой открытке. Я раньше стер большую часть ее посланий по электронной почте, но тут распечатал оставшиеся и поместил в блокнот. Все было упорядочено и систематизировано, ко всему прикреплены ярлыки. Если Анна оставила одни загадки, я нацелился их решить. Я трудился над этим в школе, во время уроков записывая в тетрадь связи, ссылки, косвенные указания и случайные намеки. У меня упала успеваемость. Я стал получать сплошные «D» за контрольные и задания. Единственным занятием, которое продолжало меня интересовать, и где я продолжал обращать внимание на происходящее, был урок мистера Девона. А там происходили интересные вещи.
* * *
Я сидел на занятиях у мистера Девона и составлял коллажи из журналов и газет, которые мы принесли из дома, как он и говорил моему отцу. На занятиях нас было десять или одиннадцать человек. Внезапно за одним из столов появился отец Карла и стал наблюдать за нашей работой. Никто из нас не заметил, как он там возник. Но все сразу же поняли, что он пьян. У него раскраснелось лицо и, казалось, он пытается на чем-то зафиксировать взгляд и понять происходящее. Мистер Девон наблюдал за ним несколько минут, потом подошел к нему.
— Я могу предоставить вам материал, если вы желаете к нам присоединиться, — сказал он.
Отец Карла повернул голову и посмотрел снизу вверх на мистера Девона со странным выражением лица. На нем точно присутствовало любопытство.
— Нет, не думаю, — ответил он. — Я просто посижу здесь минутку, если не возражаете.
— Если вы собираетесь остаться, то почему бы вам не сесть за мой письменный стол? — мистер Девон показал в сторону кабинета, надеясь, что отец Карла уйдет из класса, где находились мы. Но отец Карла даже не поднял головы.
— Мне и здесь неплохо, — сказал он.
Отец Карла в некотором замешательстве осмотрел около дюжины учеников, работающих рядом с ним.
— А что это за занятия? — спросил он.
— Это урок изобразительного искусства, — пояснил мистер Девон.
— Я искал сына.
— В это время у него какие-то другие занятия, — сообщил мистер Девон. — Если ходите, мы можем сходить к директору и выяснить, где он.
— Не беспокойтесь, я потом его найду, — отец Карла снова посмотрел на мистера Девона, но на этот раз серьезными взглядом, и не отводил глаз. — Вы когда-нибудь в кого-нибудь стреляли?
(Кое-кто заявлял, что он сказал «убивали», другие почему-то решили, что он сказал «ловили».)
— В меня один раз стреляли. У меня до сих пор осталась в шее пуля.
— Давайте на нее взглянем.
— Хорошо. Давайте выйдем, и я вам ее покажу. Мистер Готорн встал, чтобы последовать за мистером Девоном, но, поворачиваясь от стола, вдруг заметил в углу скульптуру мистера Девона. Отец Карла внезапно бросился в угол, по пути схватил пустой стул и начал лупить по скульптуре стулом. Несколько девочек в классе закричали. Мистер Девон бросился к отцу Карла, выбил стул у него из рук, а потом сбил его самого с ног. Они упали вместе, затем мистер Девон прижал руки пьяного за спиной, поднял его и вывел из класса. Отсутствовал он от пяти до десяти минут.
Нечасто доводится видеть, как учитель катается по полу и, вероятно, еще реже предоставляется возможность посмотреть, как он там с кем-то сражается. Вскоре можно было подумать, что больше половины школы находились на занятиях у мистера Девона в это время — судя по тому, сколько человек объявило себя свидетелями. Похоже, на всю школу произвело впечатление то, как мистер Девон справился с мистером Готорном. Некоторые говорили, что мистер Девон одержал безоговорочную победу, другие утверждали, что если бы мистер Готорн не был пьян, то, вероятно, управился бы с мистером Девоном. Конечно, если бы он был трезв, то никогда бы не зашел в школу. Действия мистера Девона заняли второе место в списке самых обсуждаемых тем. Больше всего обсуждалось, действительно ли у мистера Девона осталась в шее пуля и как она туда попала. Некоторые утверждали, что ее туда засадил мистер Готорн, и именно поэтому они и подрались. Забавно, но благодаря этому эпизоду Карл стал еще более популярен (если такое вообще было возможно). Ему сочувствовали и удивлялись, как у таким папаши получился такой приятный парень. Поэтому мне захотелось, чтобы мой отец во время запоя разрушил всю школу. Но мне никогда так не везло.
Возможно, вы много разговариваете с людьми. Возможно, я разговаривал меньше всех остальных, но все равно один разговор получился лишним. Я задавал много вопросов или говорил не то слишком много раз. У всех есть барьер, который они не позволяют другим пересечь, или не хотят, чтобы его пересекали. Или есть точка, на которой человек ломается. К сожалению для меня, я дошел до грани с Карлом.
* * *
— Что происходит у вас с Клер? — спросил я.
— Что ты имеешь в виду?
— У вас начинаются какие-то отношения?
— Да, — ответил он.
— Сколько времени это уже продолжается?
— Какое-то время, — ответил он. — Это началось в день святого Валентина.
Я смутился.
— Она тебе говорила, что я ее целовал?
— Говорила, — ответил Карл, но по выражению его лица, я мог определить, что Клер этого не упоминала.
— Я не стал бы ничего делать, если бы знал.
— Не беспокойся. Мы просто не хотели устраивать шоу из наших отношений. Все началось очень медленно, и мы не хотели привлекать к себе внимание, зная, как ты переживаешь.
— Я до сих пор переживаю, — признался я.
* * *
— Зачем ты отдал фотографию Анны Джеральду Прину? — спросил я.
Я не знал точно, делал он это или нет, но решил проверить очевидную возможность. Ведь Карл был единственным связующим звеном между Анной, мистером Девоном и программой «Канал связи». Мне пришлось только гадать, представлял ли он мистера Девона сотрудникам Прина, или просто взял фотографию у мистера Девона. Могло быть и так, и так. Пятьдесят на пятьдесят. Я решил, что если Прин прилагает такие усилия, имитируя экстрасенсорное восприятие, то почему бы ему не подделать и фотографию?
— Я продал ее им, — сказал Карл. — Это была чистая сделка.
— Неужели у тебя все должно быть сделками?
— Я не знал, что они собираются с ней делать.
