был белый экран и какая-то белиберда из символов.
Мотнув головой, я вернулся к ноутбуку и, чуть повозившись, скачал клиент, вбил логин, пароль и снова улыбнулся, увидев полностью красный список друзей. Судя по всему, аська умерла окончательно. Краснел ник Кира, Олега, Жабы, Лаки и Ирки. Даже Дим Димыч горел красным, хотя он был самым ярым любителем древнего мессенджера. Но тут меня бросило в жар, когда я наткнулся на один зеленый ник. Тот, который давно погас. Вздохнув, я открыл окошко чата и увидел свое старое сообщение:
Дьяк: «Ты была права. Плохое было. Была и темнота. Но я надеюсь, что обещанное тобой хорошее тоже будет».
Под ним был ответ, отправленный через месяц после моего сообщения:
Лиса Патрикеевна: «Будет. Я видела это».
Вздрогнув, я протер глаза, когда из колонок раздался знакомый звук входящего сообщения, и посмотрел на экран:
Лиса Патрикеевна: «Ты пришел».
Лиса Патрикеевна: «Почему ты так долго?»
Я вытащил из шкафчика старую записную книжку, пролистал её и, найдя Леськин номер, на миг задумался, не зная, что делать. Потом снова мотнул головой, отгоняя дурацкие мысли, и, набрав номер, поднес телефон к уху.
– Алло, – тихий и очень знакомый Леськин голос. Я улыбнулся.
– С наступающим, Лисенок.
– Мишка, – улыбнулась она, и в её голос сразу вернулась жизнь.
Январь 2016 года.
Через три часа Леська звонила в мою дверь и, когда я открыл, бросилась мне на шею, чуть не разбив бутылку шампанского, которую держала в руке. Она поставила бутылку на полку, заглянула мне в глаза и улыбнулась. А потом, прижавшись, жадно поцеловала меня в губы.
Я не отстранился. Давно забытое чувство, забытый вкус её губ, забытый запах её духов заставили кровь закипеть, а разум унестись в дальние дали. Я подхватил её, легкую и такую же гибкую, как раньше, а потом понес в комнату.
За окном рвались петарды и кричали люди. Кричала Леська, изгибаясь, когда я ласкал её. Стонал я, сжимая её бедра. Грохотала музыка у соседей сверху. Грохотало и мое сердце, пытаясь проломить грудную клетку и вырваться на волю, подобно плененной птице, увидевшей свободу. Мы любили друг друга жарко и жадно, не обращая внимания на гудящие телефоны и тех, кто хотел поздравить нас с наступившим 2016 годом. Нам нужны были только мы сами.
– Почему ты так долго? – тихо спросила она, когда мы лежали на кровати, мокрые и утомленные любовью. Леська приподнялась на локтях, и её сосок царапнул мою щеку, когда она потянулась за сигаретами. – Заблудился в темноте?
– Ага, – вздохнул я и кивнул, когда она протянула пачку мне. Закурив, я провел ладонью по обнаженной спине Леськи и улыбнулся, услышав томное мурлыканье. – Заблудился, но выбрался. Непонятно только одно…
– Почему я пришла? – хмыкнула Леська, положив голову мне на грудь. Она чуть помолчала и добавила: – Потому что люблю.
– В смысле? – растерянно спросил я, поперхнувшись дымом. Леська улыбнулась и провела ноготками по моему животу.
– А ты не заметил, дурачок. Мы часто не замечаем, что те, кто нам нужен, и так находятся рядом, – ответила она и грустно вздохнула. – Я тоже дурой была. Чего, собственно, жопой вилять стала, когда у нас был шанс. Боялась, наверное.
– Ага, – кивнул я. – Независимый Лисенок влюбился в нефора с Окурка.
– Именно, – ответила Леська. Она сменила позу и, подперев кулачком подбородок, теперь смотрела на меня. – Я любила свою независимость. Любила, когда пацаны за мной, роняя слюни, ходили. А потом встретила тебя. И почувствовала то, чего никогда не чувствовала. Бабушка мне говорила, что я черного человека встречу, которого забыть не смогу. Так и вышло. А я не поверила ей. Не знаю, Миш. Я долго пыталась себя убедить в том, что это не любовь, а… не знаю, влюбленность. Сама тебя отшила, хотя знала, что ты видишь во мне не только бабу для ебли. Димка тоже спрашивал, зачем я себе больно делаю. А я ответить не могла. Тогда, на новый год, когда мы салат готовили, я тебе правду рассказала. Ну, про…
– Помню, – перебил я её, целуя в губы. – Не надо это повторять.
– Спасибо, – улыбнулась она и, перехватив сигарету, жадно затянулась. – Еще хотела признаться, ну, в чувствах своих. Пока не увидела, что ты с маленькой этой мутишь. Лялька, да?
– Лялька, – я поиграл желваками, и Леська это заметила.
– Темнота, – задумчиво сказала она. – Поэтому ты так долго шел.
– Не будем об этом, – криво улыбнулся я, поглаживая Леську по спинке.
– Тогда я решила отстать. Увидела, как вы там на улице веселитесь. Но ты меня тогда снова удивил. Когда на поцелуй не ответил. На кухне, помнишь? – покраснела она, заставив и меня смутиться. – Я пыталась потом, честно, просто дружить. Но каждый раз, слыша твой голос в трубке или получая сообщение, сходила с ума от ревности.
– И решила уехать, – буркнул я, закуривая еще одну сигарету. – Забить на всех.
– Ага. Только нихуя это не помогло, Мишка. Я даже Димычу запретила говорить о тебе, когда он мне звонил. Видно было, что он мнется, но держался. Потом я про Кира узнала. Тоже навестила его. Потом, после вас… Знаешь, а я ведь чуть не уехала на новогодние праздники из Москвы, – улыбнулась она. – Друзья звали с собой на Бали.
– Чего осталась?
Леська поджала губы и неопределенно хмыкнула.
– Что-то подсказало, что лучше остаться. А потом я увидела, что ты в сети. И написала первой, – ответила она. Я притянул её к себе, а потом тихо сказал:
– Жить было бы куда проще, умей люди говорить правду в нужное время. Не было бы тогда никакой темноты…
– Я сказала правду, – ответила Леська, обняв меня.
– Знаю, – улыбнулся я и накрыл её губы поцелуем.
Мы стояли у окна, завернутые в одеяло, и смотрели, как рвутся на улице яркие фейерверки. Фоном негромко играла пластинка «Estatic Fear», и Леська прижималась ко мне, вновь разжигая огонь внутри. Она повернулась ко мне, прижалась к груди, потом заглянула в глаза, и мы снова прошептали друг другу то, что так долго скрывали в своей темноте. Мир в очередной раз начал меняться, а мы просто наслаждались долгожданным теплом.
Как и в случае с «Уродами», в «Нефорах» тоже нашлось место реальным историям и событиям, о которых мне поведали друзья и знакомые. Пусть некоторые и покажутся слишком фантастичными и шаблонными, но я верю тем людям, которые поделились ими со мной. Если у кого-то было иначе, то поздравляю. Вам повезло больше, чем некоторым героям
