— То есть тебе не страшно? Совсем-совсем? Почему так получается, Звездочка? Мне всегда страшно, когда я ем стразы, а тебе вот — ни капельки. Ты же съела их много.
— Не знаю, Ствол. Я их чувствую там, внутри. От них тепло, мягко и как-то так... знаешь... ну, в общем, я чувствую, как они действуют. Но ты же видишь: я спокойно сижу, собираю паззл, а когда тебе страшно, ты же не будешь сидеть над паззлом, и поэтому можно сказать совершенно точно, что мне не страшно, и не было страшно, и, по-моему, уже не будет. Так что ты помолчи, хорошо? А то ты меня отвлекаешь.
— Ага.
Я ложусь на живот и свешиваю голову с кровати. Чтобы мне было удобнее смотреть на Звездочку. Звездочка, моя девушка, сидит на полу, на синем вытертом ковре, в котором просвечивают белые нитки. Которые как тонкие косточки. Она сидит, собирает паззл. Я смотрю, как она подбирает кусочки и кладет их на нужное место. У нее оранжевые ногти. Накрашены оранжевым лаком. Мы с ней съели таблетки, и я с тех пор пристаю к ней со всякими разговорами, потому что волнуюсь, чтобы ей не было страшно и чтобы все было в порядке, а ей не хочется разговаривать, потому что она занята, и поэтому мы спорим, но спорим не по-настоящему, не обидно, потому что мы любим друг друга. И я думаю, может быть, стоит попробовать заговорить с ней, как будто я — это кто-то другой. Ну, то есть не я.
И я говорю:
— О, моя девочка.
— Нет.
— Звездочка, я тебя очень прошу. Послушай. Кто я?
— Нет, нет, нет. — Звездочка говорит: — Только не начинай снова бояться, когда я собираю сложную картинку. Не говори так: «Кто я?» Как будто ты больше не знаешь, кто ты. Я собираю картинку. Паззл. Я сейчас не могу за тобой присмотреть.
— Нет, Звездочка. Ты послушай. Кто я, когда говорю вот так? — И я говорю чужим голосом: — О, моя девочка.
Моя девочка даже не смотрит на меня, как будто вообще не знает, кто я. Не потому что я изображаю кого-то другого, а потому что сама занята чем-то другим.
— О, моя девочка.
Посмотри на меня, Звездочка. Ну пожалуйста, посмотри. А то ты вообще на меня не смотришь. Да, я все понимаю. Ты сейчас занята. Собираешь свой паззл. И тебе надо сосредоточиться. На синем ковре.
— О, моя девочка. — Она не врубается, и я объясняю: — Я просто копирую того дяденьку в школе. Когда ты была маленькой. — Звездочка молча кивает, как будто она меня даже не знает. Не знает, кто я такой. Или как будто она меня знала, ну, раньше, а потом я ей вдруг надоел, и ей больше не хочется меня знать. — О, моя девочка...
Нет, Звездочка, стой, ты куда, нет, не надо, вернись. Кусочки паззла разбросаны по полу, и Звездочка носится по квартире, и кусочки картона прилипают к ее ногам, кусочки разрезанного парового катка прилипают к ее ногам...
— Звездочка...
Она стоит в кухне. Растерянно смотрит по сторонам. Ее ноги облеплены кусочками паззла, который она собирала в комнате. На ковре.
— Что с тобой, Звездочка?
— Ствол, помоги мне... пожалуйста...
— Что с тобой, моя маленькая?
Что ты делаешь? Да, моя девочка. Я обожаю, когда ты меня обнимаешь. Вот так, крепко-крепко. Двумя руками. Мы стоим с ней на кухне, и она прижимается ко мне. Как будто я большой, а она совсем маленькая. Кусочки паззла прилипли к ее ногам. На ней только оранжевая футболка, а под футболкой — вообще ничего. Даже трусиков нет. И можно потрогать ее волосатую дырочку. Мы стоим с ней, обнявшись. И на мне только джинсы. Вот здесь, на кухне. У металлической раковины.
Звездочка молчит.
Скажи что-нибудь, Звездочка. Не молчи.
Звездочка говорит:
— Мне страшно, Ствол. Не пугай меня больше. Не говори чужим голосом.
— Я просто скопировал того дяденьку, в школе. Когда мы были маленькими. Его было несложно скопировать.
— Я не помню тебя, когда мы были маленькими, и никакого дяденьку в школе тоже не помню. — Звездочка говорит: — Я просто хочу, чтобы мне не было страшно. Хочу сидеть в комнате, собирать паззл. И чтобы никто меня не пугал.
— Я не хотел тебя напугать. Я не хочу, чтобы тебе было страшно.
Звездочка смотрит на меня. У нее такое лицо... ну, такое... Как будто она села писать. Ну или задумалась. Она точно не писает. Значит, задумалась.
— Но, Ствол...
Звездочка отстраняется и отпускает меня. Мы уже больше не обнимаемся. Просто стоим.
— Я тут кое-что вспомнила... — Звездочка говорит: — Да, я вспомнила. Ты сказал, что тебе хочется посмотреть на меня, когда мне будет страшно. Еще сильней, чем бывает тебе. Ну, чтобы ты посмотрел, как это выглядит со стороны.
— Но, Звездочка, ты же сама говорила, что тебе интересно. Что тебе хочется испытать на себе, как это бывает, когда вдруг становится страшно. После того, как ты съешь много-много таблеток. Я тут вообще ни при чем. Я... я... — Я подхожу ближе к ней. — И потом, ты сама говорила, что тебе никогда не бывает страшно, вообще никогда, даже если ты съешь целую кучу таблеток.
— Я забыла.
— Ты говорила, что от таблеток тебе никогда не бывает страшно.
— Я забыла. Я вообще... я вообще ничего не помню. — Звездочка говорит: — Я даже не помню, когда я в последний раз что-то помнила, так чтобы это запомнить и потом не забыть. Все как будто в тумане. И эти... как их... провалы в памяти. И все ломается, как мой паззл, рассыпается на кусочки, и они прилипают к ногам... ну, кусочки...
— Слушай, Звездочка. — Я прикасаюсь к ее плечу. Думаю, чего бы такого сказать, ну, чтобы ее успокоить. И ничего не могу придумать. И поэтому говорю так: — Может быть, мы с тобой вместе подумаем и вспомним чего-нибудь из того, ну, что прилипло. К твоим ногам. Типа... ну, типа того, что прилипло.
Звездочка говорит:
— Ты о чем? Что прилипло?
— Ну, ты же сама говорила, что, когда ты вообще ничего не помнишь и все забываешь, это похоже на кусочки паззла, ну, который сломался... и эти кусочки, они прилипают к ногам. Ну, как будто кто-то прошелся по твоей памяти, и от этого она рассыпалась на кусочки, как паззл, и кусочки прилипли к его ногам, и он так и ушел, ну, с кусочками на ногах... или нет, он не ушел... просто он разломал твою память, и кусочки прилипли к твоим ногам. Но мы можем их отлепить. Эти кусочки, которые воспоминания. А потом мы их сложим заново. Ну, как паззл. Если паззл рассыпался на кусочки, его же можно сложить еще раз.
Звездочка смотрит на меня и кивает.
— Хорошо, Ствол. Давай их отлепим. Эти кусочки, которые воспоминания. И сложим их заново. Как паззл.
И мы...
Я...
Мы возвращаемся в спальню, чтобы собрать кусочки, которые воспоминания.
Я говорю:
— Звездочка. Слушай, я кое-что вспомнил. Того дяденьку, в школе. Ну, чьим голосом я говорил. Он приходил в школу и трогал тебя. Да, я помню.
Звездочка качает головой.
— Я вообще не представляю, как мы будем делать... Ну, то, что хотели.
— Все очень просто. Давай возьмем книжку, где много слов, и разрежем ее на слова, и составим из них эту фразу, которую тебе говорил тот дяденька из школы. Он говорил: «О, моя девочка».
— Я тоже кое-что вспомнила. — Теперь Звездочка улыбается. — Когда мы были на вечеринке у Коробка. Мы лежали под пакетом с таблетками. Он был очень большой.
— Замечательно, — говорю. — Это и называется «вспоминать». А где наш пакетик с таблетками?
— Вот. — Звездочка подбирает пакетик, который лежит на полу у кровати. На синем ковре. Только он не с таблетками, а без таблеток. То есть раньше там были таблетки, а теперь он пустой. Ну, пакетик. — Только там ничего не осталось.
— Да, — говорю. — Потому что мы все съели.
— И поэтому мне страшно? — Звездочка говорит: — Потому что я съела столько таблеток?
— Ага.
— А зачем я их съела столько?
— Ну, — говорю, — понимаешь. Ты хотела проверить, как это будет. Ты сама так решила, я тебя не уговаривал. Я тебя, наоборот, отговаривал. Говорил, что не надо тебе столько есть, что лучше оставить их для людей, которые знают, как это бывает. Вот типа меня.
Звездочка говорит, резко меняя тему:
— Ладно, Ствол, давай сделаем, что собирались. Давай сложим воспоминания.
И мы делаем, что собирались. Ну, сложить воспоминания, которые прилипли, и их надо теперь отлепить и слепить заново...
— Звездочка. Черт, что мы делаем?!
Я смотрю на нее, на Звездочку. Звездочка смотрит на меня.
— Не знаю, Ствол. — Звездочка лежит на кровати, задрав ноги кверху, а я обматываю ее ноги широким скотчем.
— Звездочка, — говорю. — Что мы делаем? Посмотри на меня. Зачем я приклеиваю эти штуки к твоим ногам?
— Без понятия.
Я явно делаю что-то не то.
— Звездочка, — говорю, — посмотри на них.
Звездочка смотрит на свои ноги, которые задраны кверху, и говорит:
— Я тут вообще ни при чем.
Я рассматриваю эти штуки, которые приклеил к ее ногам.
— Так. Пакетик, который теперь без таблеток. И кусочек бумажки с каким-то словом.
— С каким словом?
Я читаю, что там написано. Девочка.
