исполнять азиатский танец. Боиорикс был этим очень доволен и, завывая от радости, так ударил по столу кулаком, что стол сломался посредине, а танцоры и зрители очутились на земле вместе с блюдами и кубками.
Итак, я стал воином. Мать моя оказывала мне почтение, как хозяину дома. Отец обращался со мной, как с товарищем по оружию, выжидал случая, чтобы доставить мне возможность в схватке с неприятелем приобрести золотое ожерелье всадника.
VI. Цезарь в Галлии
По всей стране носились слухи о войне. Говорили, что римляне, давно спокойно сидевшие у себя в провинции, перешли за её границу. Во главе их шёл один из знаменитейших предводителей, человек, который выдавал себя за потомка богов.
На следующий год после моего посвящения, гельветы, находившие горы свои очень тесными, захватили страну эдуев [7]. Они уже добрались до прибрежных стран, как навстречу им вышел Юлий Цезарь. Он остановил их, разбил наголову и приступом взял их укрепления. Из пришедших трёхсот пятидесяти тысяч человек в горы и в ледники вернулось не более ста тысяч.
Затем Цезарь пошёл против диких германцев, нисколько не устрашась громадного роста и ужасного вида воинов, которые в продолжение четырнадцати лет не спали под кровлей. Он разбил их и отбросил в глухие леса Германии.
В Альбе немало говорили об этих битвах. Многие восхваляли храбрость римских легионов, восхищались мудростью Цезаря и хвалили его за то, что он оградил Галлию от нашествий диких гельветов и ещё более Диких германцев.
— Вот, — говорил моему отцу один из его воинов, — вот человек, к которому бы тебе следовало послать твоего сына для первых военных уроков! Или лучше сказать, всем нам следовало бы встать под его знамёна: там можно приобрести славу и получить добычу. Цезарь хорошо примет храбрецов. Римляне всегда ценили храбрость галлов. Сколько наших сражалось под их знамёнами!
— Это так, — отвечали другие воины, — но сколько наших пало под их мечами и копьями! Припомните те галльские племена из Италии, которые были выгнаны, покорены и лишены своих земель. Из чего состоит римская провинция, как не из покорённых галльских племён? Неужели вы не знаете, что римляне имеют ввиду только одно: порабощение рода человеческого? Им всё с руки: земли Европы и государства Азии и Африки. Сначала они завоевали Галлию около По, потом они напали на Галлию около Роны; теперь наступил черёд нашей Галлии. Нет, Беборикс, если ты хочешь вести на войну твоего сына и нас, то не под этими знамёнам надо нам воевать. В тысячу раз лучше было бы нам пойти на помощь к гельветам, которые всё-таки наши братья, или же к королю германцев, по-видимому человеку храброму. Римляне! Пусть уж они остаются в своём Риме! Или же пусть они уважают границы провинции, которую называют римской и которую украли у Галлии.
— Позволь, — возражали сторонники Италии, — если Цезарь побил гельветов, то побил за то, что они теснили эдуев и хотели отнять земли у прибрежным жителей океана. Юлий Цезарь явился для эдуев богом-избавителем, и они сами призвали его.
— Не говорите нам об эдуях! Не в первый раз они виновны в том, что призывают в Галлию римлян. Из тщеславия или по глупости они позволили убедить себя, что они братья римлян, и с рабской покорностью просили называть их союзниками. Эдуи предатели. Это народ, испорченный богатством своих городов и земель, заботами о своём обогащении и хлопотами и своих виноградниках... Пусть Таранис побьёт их градом! Чтобы вывозить в Италию свои припасы, свиней, свои горшечные товары, они готовы продать Галлию римлянам. Предводители их все без исключения низкопоклонством добиваются милостей консулов [8]; друиды их не верят более в Тейтата; народ их поклоняется только деньгам. Это уже не галльский народ, это Рим, водворившийся в сердце Галлии. Да и наши соседи ремы не лучше их. Они, пожалуй, ещё глупее их, потому что вообразили, что происходят от Рема, брата Ромула... вскормленных волчицей! Есть чем гордиться — таким происхождением! И вот у ворот наших деревень появился ещё народ братьев и союзников Рима, ещё народ изменников!
— Но ведь Цезарь, одержав двойную победу, спокойно вернулся теперь к себе в провинцию.
— Ну конечно, чтобы набрать там новые легионы! Вот увидите, что он скоро вернётся. Он примется за прежнюю игру: рассорит и доведёт галлов до междоусобицы. Вот подождите! Подождите!
Такого рода разговоры велись всюду. И о войне толковали не только предводители, всадники и конюхи, но и простой народ тоже начинал волноваться. Пастухи, выгнав в поле стада, землепашцы, оставив на пашне свои плуги и волов, дровосеки, опираясь на топоры около надрубленных дубов, все держали совет и рассуждали о римлянах. Они зачастую всё путали, но это не мешало им с жаром рассуждать, стоя за Рим или против него, не зная хорошенько, что говорить, и доходя нередко до рукопашной. Женщины, полоща бельё, зачастую останавливались, подняв валек и разинув рот, слушая какую-нибудь из своих товарок, рассказывающую, что Рим — это богиня, а Цезарь — сын её, отданный львице как кормилице. Вся Галлия разделилась на две партии: одни стояли за Цезаря, другие были против него.
На следующий год волнение в Альбе ещё более усилилось. Говорили, что вся Бельгика встаёт: она находила, что римляне слишком близко подошли к ней. Обитатели левого берега Рейна набрали триста тысяч воинов. Вся местность между Мозой и Британским проливом взялась за оружие.
До нас постоянно доносились ужасные, возмутительные и противоречивые известия, и ежедневно являлись посланцы от галльских племён, умолявших нас взяться за оружие. Они говорили нам, что их беда была бедой всей Галлии; что после победы над ними очередь дойдёт и до нас.
Воины отца трепетали от нетерпения. В особенности беспокоились Думнак и Арвирах: они ходили по деревенской улице, сверкая глазами, стиснув зубы и с побледневшими губами.
— Когда же мы двигаемся? — спрашивал я отца.
Он сильно смущался при виде своих воинов и слушал меня. Начальники Верхней реки прислали спросить у него, не призовёт ли он их к оружию?
Перед хижинами всадников и конюхов начали выправлять и точить мечи, чистить шлемы, заострять на маленьких наковальнях наконечники стрел и копий Отец мой уехал в Лютецию для того, чтобы узнать, что там думали делать.
— Идти войной против римлян! — отвечали члены сената Лютеции. — Вам-то хорошо, обитатели Кастора: вы прикрыты Сеной! Ведь на нас, на наш остров обрушится буря, если мы будем иметь глупость вызвать её. Да знаете ли вы, что Цезарь находится всего за четыре перехода отсюда, с шестью своими старыми легионами
