Александр еще какое-то время смотрел им вслед. Виктория лишь улыбнулась и помахала ему рукой. Как же Романов был счастлив, что наконец-то он дома. Чувство тревоги, не покидавшее его все пребывание в Англии, тут же пропало.
Когда он добрался до дома, его уже ждали. Маменька заплакала, обнимая его. Анна, как всегда, бросилась ему на шею. Отца дома не оказалось, но он должен был вот-вот вернуться. Александру показалось, что маменька чем-то расстроена. Они пили чай, когда в коридоре послышались шаги. Дверь отворилась, и вошел его высочество.
— Александр, — добродушно улыбнулся он. — Я рад, сын.
— Отец. — Александр поднялся с кресла, приветствуя батюшку.
От молодого человека не укрылся обеспокоенный взгляд, который маменька бросила на отца. «У них что-то случилось», — подумал Александр.
Отец сел рядом, удобно расположившись в кресле. Его лицо было спокойным, но Александру не очень понравился этот взгляд.
— Папенька, папенька, Александр наконец-то вернулся. Правда замечательно, — воскликнула Анна. «Лишь она осталась прежней», — подумал молодой человек.
— Конечно, — улыбнулся Роман Александрович.
— Надеюсь, он теперь не скоро куда-нибудь поедет. — Продолжала девушка.
— О, я тоже, — рассмеялся Роман. Он смотрел на сына и видел его настороженность. Он понимал, что того беспокоит, как он отреагирует на ту ситуацию, в которую молодой человек попал в Англии.
На щеках Александра выступили красные пятна, когда он уловил в словах отца насмешку.
— Что вы хотите этим сказать? — Нахмурился Александр Романович
— Ничего. Абсолютно ничего, — улыбался Роман. — Только то, что сказал. Что ты теперь не скоро уедешь из родительского дома. Мы все по тебе очень скучали.
— Да сынок. — Улыбнулась Екатерина, с некоторой укоризной поглядывая на супруга. — Я очень тебя ждала.
— Я знаю, маменька. Отец, я хотел бы поговорить с вами. — Обратился он к Роману Александровичу.
— Пойдем, Анна, — произнесла Екатерина Алексеевна, поднимаясь и протягивая, дочери руку. — Твоему брату необходимо поговорить с отцом.
— А я? — Обиделась Анна. — Я тоже хочу поговорить с Александром.
— Потом. У тебя еще будет время. — Твердо произнесла княгиня.
Когда дамы покинули комнату, Роман Александрович покачал головой:
— Ваш разговор не мог подождать? Не стоило так огорчать матушку и сестру.
— Я не хотел их огорчать. Но разговор и правда очень важный.
— Но если важный, — улыбнулся его высочество. Он прекрасно знал, о чем, вернее о ком пойдет речь. — Я тебя слушаю.
— Вы запретили Николаю появляться в Петербурге.
— Да я об этом знаю.
— Отец, но это подло и бесчестно, — поразился Александр его невозмутимости. Как он может шутить на подобные темы. У человека разрушена жизнь, а папенька насмехается.
— Так вы считаете меня подлым и бесчеловечным, — холодно ответил Роман на обвинения сына.
— Нет. Я не это хотел сказать, — смутился молодой человек.
— И, тем не менее, сказали. Впрочем, вы правы. И чтобы сэкономить нам обоим время, скажу сразу, что своего решения я не изменю.
— Но отец. Вы ведь ничего не знаете. То положение, в которое мы попали… я виноват в этом.
Роман смотрел на сына с некоторым интересом. Сейчас он поведает историю о ночном нападении и о том, что все это произошло из-за его отношений с женой английского посла.
— Что же такого я не знаю? — Все же спросил он.
— Николай попал в тюрьму потому, что защищал мою жизнь. На нас напали. Дело в том, что сэр Генри Беннет хотел меня убить.
— Я его понимаю, — снова улыбнулся его высочество.
Александр совсем не ожидал подобной реакции отца. Он ожидал гнева, упреков, всего, что угодно, но не этого. Отец же казался ему совершенно безразличным ко всей этой истории.
— Вы уже все знаете, да? — Спросил он после некоторого молчания.
— Да. — Просто ответил Роман Александрович.
— Но тогда вы должны понимать, что Николай не должен отвечать за мои грехи.
— Успокойся. Он отвечает не за твои грехи, а за свои. — Спокойно произнес его высочество.
— Но…
— Он посмел угрожать мне, — перебил сына Романов. — Он хотел заставить меня отдать ему Анну.
— Он любил Анну.
— Вы так думаете? Вы действительно так думаете? — Роман наклонился поближе к сыну. — Но как же быстро он нашел ей замену.
— Сейчас речь идет не об этом. — Начал, было Александр.
— Нет об этом, — снова оборвал Роман сына. — Я никогда больше не желаю видеть этого человека. Из-за того, что вы натворили в Англии, он был достоин, навсегда остаться там. Но, зная ваше к нему отношение, я лично просил Канинга об услуге. Но это все благодеяние, которые я желаю оказать Репнину.
— Отец, я во все виноват. Простите.
Роман поднялся с кресла, не желая больше говорить о Репнине. Он подошел к окну. На улице было светло, капли тающего снега капали с крыши.
— Вот уже и весна. Как быстро идет время.
Александр понял, что разговор закончен. Он решил не настаивать, по крайней мере, сейчас. Пусть пройдет время. Отец успокоиться и может быть передумает. Он подошел к отцу и встал рядом с ним.
— Да. Быстро. Простите меня. Вы были правы. Я был не готов.
Роман повернулся к сыну и посмотрел на него странным непонятным взглядом:
— Ничего. Ты привыкнешь.
— Я ошибся.
— И что? Все, что случается с нами это опыт, который мы должны принять и усвоить. Каждый человек ошибается, это не страшно. Главное никогда не повторять своих ошибок.
— Я запомню. — Кивнул Александр.
— Отлично. А сейчас иди к дамам. Не хорошо заставлять их ждать.
— Да. А вы?
— Я сейчас приду.
Александр поклонился отцу и пошел разыскивать матушку. Сегодня предстоял долгий вечер. Анна не отстанет, пока он не поведает ей обо всех своих приключениях.
Роман еще какое-то время продолжал стоять у окна. Он просто смотрел в даль и думал о сыне. Он был очень рад его возвращению. Вся семья снова дома. «Все не так плохо», — улыбнулся Роман. Но одно обстоятельство огорчало его высочество — завтра похороны графа Ростопчина. Роман не мог не думать об этом. Эта мысль не покидала его ни на минуту.
Роман Александрович взял в руки шкатулку, лежавшую на камине. Резная красивая вещица, впрочем, совсем его не интересовала. Он просто хотел убить время в ожидании графини Ростопчиной. Вот уже около получаса она заставляла его ждать. Роман понимал, что ей сейчас не до него. Сегодня похоронили графа и ей очень тяжело. Он бы не удивился, если бы Вера Петровна отказалась принять его. Но когда он пришел, слуга сообщил, что графиня сейчас спустится. Ожидание же слишком затянулось. Роман ужасно опаздывал на совещание. И предвидя, что не приятный разговор затянется, отправил адъютанта сообщить императору, что его сегодня не будет. Его высочество не пугало недовольство государя. Гораздо больше его беспокоил предстоящий разговор.
Вдруг за спиной он услышал шорох платье. Через мгновение он повернулся и слегка побледнел. Перед ним стояла уставшая опустошенная девушка вся в черном. Глаза припухли от пролитых слез, бледность на щеках говорила о бессонных ночах.
— Вы. — Еле слышно произнесла она. — Зачем? — она смотрела на его высочество и видела холодного и безразличного человека. Высокомерный и чужой взгляд, брошенный на нее больше ее не пугал. Ей было все равно.
— Мадам, — слегка поклонился Роман Александрович. — Я понимаю, что вы удивлены моим визитом, но я здесь по двум причинам.
— Каким? — Спросила Вера, нарушая все правила этикета, не предложив Романову сесть.
Но его высочество присаживаться совсем и не собирался. Обстановка не располагала к дружеской беседе за чашкой чая. Он отвел взгляд от ее лица, желая немного отрешиться от происходящего.
— Я слышал, вы желаете уйти в монастырь? — Спокойно спросил он.
— Да. Так и есть. — Вера Петровна продолжала стоять от его высочества на приличном расстоянии, как будь-то, защищаясь от него. Она не видела его с того самого дня, когда он обещал ей, что Василий останется жив. В тот вечер она ушла от него успокоенная, в полной уверенности, что все будет хорошо. А на следующий день ей сообщили, что Василий погиб. Погиб, выполняя поручение императора. «Хотя бы родные не узнали о том, что он сделал», — подумала тогда девушка. Если бы графа судили, его бы приговорили к смерти. А семья навсегда была бы обречена на позор. Но девушка понимала, что все это было сделано не ради Василия. Император беспокоился о репутации своей семьи. Вот и сейчас, видя безразличие его высочества и ни капли сочувствия к ее горю, она желала, чтобы он скорее ушел.
— Не делайте этого, — вдруг сказал он. — Вы совершаете ошибку.
— Я не понимаю.
Его высочество подошел к девушке и взял ее за руку. Рука была такой холодной, что этот холод передался и Романову. Вере было не приятно это прикосновение. Она выдернула руку, совсем не заботясь, как это выглядит со стороны. Роман ничего не ответил, но больше не сделал попытки прикоснуться к ней.
