Похороны проходили в жесточайший мороз, какого в Москве, по свидетельству иностранцев, не наблюдалось в многие годы.
На церемонии прощания последний русский царь Пётр I Алексеевич Романов сказал о заслугах почившего генерала горестно и искренне:
— Я и государство лишились усердного, верного и храброго генерала. Если б не Гордон, Москве было бы бедствие великое. Я даю ему только горсть земли, а он дал мне целое пространство земли с Азовом.
Под бедствием великим государь всея Руси понимал Стрелецкий бунт и события под стенами Воскресенского монастыря, последнюю попытку его сестры царевны Софьи Алексеевны вырвать из рук брата державную власть...
Эти слова приведены в историческом труде «Достопамятные повествования и речи Петра Великого» Андрея Константиновича Нартова, обучавшего юного Петра I токарному делу. Нартов в своей работе добавляет сказанное царём на гордоновских похоронах:
«Сей чужестранец по сказанию тех, кои его лично знали, любим был не только Петром Великим, но и подданными его. Смерть его была сожалением всеобщим».
Надгробную речь, которую читал ксёндз-католик Иоанн Берула, он же и иезуит, царь приказал читать по-польски. Труды другого иезуита Франциска Эмилиана пропали даром — он готовил надгробную речь на латыни. Поэтому миссионер напишет в своём письме из Москвы о том эпизоде следующее:
«Некоторые змеи-еретики, боясь, что наш генерал получит какое-либо большее прославление, чем Лефорт, так устроили у царя, что накануне похорон к ночи пришло приказание, чтобы надгробная речь была по-польски...
О царе говорят что кому вздумается, но несомненно, что у него громадные дарования.
...Это был бы знаменитейший государь и был бы благосклоннейшим к нам, если бы его не окружало столь много ядовитых лиц, которые всячески противодействуют нашему благу...
О, если бы Бог тронул сердце светлейшего царя!»
Основанный преданным сторонником королевского дома Стюартов и ревностным приверженцем Римской церкви военачальником Патриком Гордоном, первый католический костёл в России находился в районе современного Старокирочного переулка первопрестольной русской столицы. До наших дней он не сохранился из-за ветхости постройки. Прах шотландца на русской военной службе, петровского генерала Петра Ивановича Гордона ещё в XIX веке был с почестями перенесён на московское Введенское кладбище.
Своеобразным и достоверным эпиграфом ко всей жизни и воинской службе шотландца Патрика Гордона в России могли бы стать стихотворные строки, вышедшие из-под пера великого английского поэта лорда Джона Байрона:
Генерал Патрик Гордон
Мечом своим твёрдо
Служил под московской властью,
Учить помогая Люд странного края,
Что мнил брадобритье несчастьем...
Угасший в России род Гордонов
Гордон был женат за свою жизнь дважды, и оба раза в Москве — на Каторине Бокховен и Элизабет Ронар. Детей было много. Но из многочисленного потомства дожили до зрелых лет только три сына и две дочери. Они и должны были продолжить российскую ветвь древнего шотландского дворянского рода.
Старший сын генерала Джон начинал военную службу прапорщиком в царских войсках. Однако он вскоре уехал в Шотландию, которую никогда не видел, но о которой ему так много рассказывал отец и его многочисленные земляки, проживавшие в Немецкой слободе.
Джон Гордон поселился в родовой усадьбе Охлухрис, но хозяйством управлял крайне нерадиво, расстроил его и наделал долгов. Однако возвращаться в Московию генеральский сын так и не захотел, хотя благодаря своему имени имел там хорошие перспективы на военной службе. Известно, что в 1698 году Джон снова посетил отцовский дом в Москве. По всей видимости, он, обременённый долгами, искал там материальной поддержки.
Отношения Петра Ивановича с непутёвым сыном были не из простых. Но всё же он как законный владелец родового поместья не допустил полного разорения. Но и не стал настаивать на возвращении Джона на царскую службу.
Средний сын Джеймс, ставший в России Яковом, больше всех из младших Гордонов походил на отца. Он старательно изучал военное дело, отличался удалью, бесстрашием и постоянной готовностью совершать подвиги на поле брани. Однако занятия науками вскоре оказались ему не по нутру. Он переехал на жительство в Шотландию, где в 1689 году примкнул к восстанию британских якобитов.
Джеймс Гордон доблестно участвовал в победном сражении якобитов 27 июля того же года при Килликрэнки. Здесь произошло столкновение английских королевских войск численностью 3400 человек, верных Вильгельму Оранскому, под командованием генерала Маккея, и 2500 якобитов из числа шотландских горцев под командованием военачальника Данди. Последний дал возможность противнику вступить на равнину за перевалом Килликрэнки, а затем, спустившись с высот, стремительно обрушился на роялистов. Гордон-младший в той баталии командовал одним из отрядов горцев.
Шотландские горцы в битве наголову разбили королевское войско англичан. Было уничтожено две тысячи роялистов, а ещё 500 человек попало в плен. Якобиты потеряли около 900 человек, среди которых оказался и храбрый победитель Данди. Генерал Макккей, с трудом добравшись до города Стерлинга, имел под своим командованием всего четыре сотни солдат, сильно удручённых полным разгромом.
Однако восстание якобитов в Британии потерпело поражение. Джеймс Гордон возвратился в отцовский дом, в Россию. Он поступил на русскую военную службу, быстро добившись полковничьего чина и став командиром солдатского Тамбовского полка нового строя. Отличился под Азовом, не раз бывал поощрён Петром за умелое командованием тамбовскими солдатами при осаде турецкой крепости.
Полковник Яков Гордон был любим русским царём, поскольку многим походил на отца. После кончины генерала Петра Ивановича Гордона его средний сын принял под своё командование солдатский Бутырский полк. Участвовал в неудачном для молодой петровской армии сражении под Нарвой и там оказался в плену у шведов. Но не по своей вине, как многие иностранцы-наёмники во главе с герцогом Кроа де Крои, главнокомандующим русской армией всего на одни сутки под осаждённой Нарвской крепостью.
Яков Гордон сумел избавиться от плена уже в 1702 году. Полковник удачно совершает побег из заточения и возвращается в ряды русской армии. При штурме крепости Нотебург на берегах Невы он шёл в первых рядах преображенцев и семёновцев, подтверждая таким образом фамильную воинскую славу Гордонов. В годы Северной войны Яков Петрович был многократно ранен, но оставался каждый раз в армейском строю.
Гордон-младший до генеральского чина, как его прославленный отец, не дослужился. Он стал только бригадиром, то есть «кандидатом» в генералы. Самодержцем всея Руси Петром Алексеевичем за отцовские заслуги Яков Гордон был возведён в графское достоинство Священной Римской империи и стал мальтийским рыцарем. Новоиспечённый российский граф — первый уроженец Русского государства, принятый в орден Святого Иоанна Иерусалимского. Произошло это событие в 1706 году, и при этом царский офицер именовался в орденских документах «московитом».
Бригадир Яков Петрович Гордон ушёл из жизни почти сразу же после победного окончания Северной войны и подписания Ништадтского мирного договора. Случилось это в 1722 году в московском доме отца на Кукуе. Он умер бездетным.
Его младший брат Теодор — по-русски Фёдор Петрович — воинскую службу начинал в отцовском Бутырском полку. В ходе войны России со Швецией дослужился до полковничьего чина. Имел сына, который смог стать только скромным петербургским чиновником, его имя история для потомков не сохранила. Внук петровского военачальника потомства, вероятно,тоже не оставил.
У генерала Гордона были две дочери — Кэтрин и Мэри. Обе два раза вступали в брак с шотландскими и немецкими офицерами, находившимися на наёмной службе в Московии. Но они рано овдовели и потеряли всех своих детей.
Так угас славный шотландский дворянский род российских Гордонов. По своим заслугам перед государством Российским он вполне мог принадлежать к высшей знати империи, созданной Петром Великим.
В истории России значатся Гордоны не только по линии военного наставника царя Петра. Известен генерал-майор русской службы Александер Гордон, написавший любопытную «Историю Петра Великого». Главным командиром Кронштадтского военного порта был адмирал Томас Гордон. Первый из них приходился Петру Ивановичу зятем, второй, по некоторым данным, — племянником.
«Дневник» Патрика Гордона
После себя Патрик Гордон оставил потомкам и историкам замечательное произведение — «Журнал, или Дневные записки бывшего в российской службе генерала Гордона, им самим писаные». Или, как его обычно называют, «Дневник» Гордона. Его общий объем составляют 3518 страниц, написанных автором на классическом английском языке. Они представляют из себя строго документированные дневниковые записи.
