Львиное Сердце - Бен Кейн

молча стоит над гробом. Чуть погодя он приблизился к изголовью, как бы желая внимательно посмотреть на Генриха в последний раз. Но чувств по-прежнему не проявлял: ни радости, ни печали, ни горя, ни тоски, ни удовольствия. Он опустился на колени, читая короткую молитву, потом встал и, повернувшись спиной к останкам отца, направился прямо к Маршалу.

– На пару слов. – Его согнутый палец указал на Мориса де Краона. – Ты тоже.

«Ну вот, началось», – подумал Маршал, ощутив странное спокойствие.

На улице солнце клонилось к горизонту. Золотистые лучи заливали округу, расцвечивая все, чего касались. Стрижи порхали над головой, их пронзительные трели служили ненавязчивым напоминанием о лете.

– Проедемся?

Ричард жестом дал понять, что Маршалу и де Краону следует позаимствовать лошадей у рыцарей из его свиты. У него самого был великолепный гнедой скакун с торчащей дыбом гривой, широкой грудью и мускулистыми ногами.

Все трое сели в седла и выехали со двора. Маршал поглядел на де Краона. Тот закатил глаза, как бы отвечая: «Я понятия не имею, что говорить и делать». Разделяя его мнение, Маршал мог только молиться. Этим он и занялся, молча и истово.

– Пришлось мне найти другого коня, – насмешливо произнес Ричард. – После того, как ты обошелся с моим бедным Дьябло.

– Отличный был скакун, сир, – сказал Маршал.

– Ха! В тот день ты намеревался убить меня. И без сомнения, убил бы, не отрази я твое копье локтем.

Герцог исказил правду, чтобы выставить себя в лучшем свете, подумал Уильям, ощутив укол обиды. Но говорить об этом вслух не было смысла.

– В мои намерения не входило убивать вас, сир. Я пока еще достаточно силен, чтобы ударить копьем туда, куда целюсь. Будь у меня желание, я проткнул бы вас в точности так, как поступил с вашим конем. Не подумайте, что я сделал это из ненависти, но и сожалений я не испытываю. Я дал клятву верности вашему отцу, а ему грозила опасность.

Маршал посмотрел на герцога и снова отвел глаза, страшась ответа.

– Я прощаю тебя, – сказал Ричард. – Более того, не держу на тебя зла.

– Спасибо, сир.

Голос Маршала дрожал. Он ждал – разговор еще не окончился.

– Такого отличного удара я не видел ни на одном турнире или на поле боя, если на то пошло.

– Я много упражнялся за все эти годы, сир, – сказал Уильям и подумал: «Ну же, переходи к делу!»

– Вот именно. На службе у моего брата, а затем у отца. Ты проявил себя как преданнейший из слуг, оставаясь с ними до самого конца, когда малодушные бежали. – Понизив голос, Ричард добавил: – И тем не менее несколько лет назад ты обращался ко мне.

Напрасно было надеяться, что герцог забыл о том случае, подумал Маршал, и что он не упомянет о нем.

– Я всего лишь отстаивал интересы моего господина, сир. Более того, мои действия никогда не представляли прямой угрозы Молодому Королю. При расколе королевства он вступил бы на престол, имея куда меньше владений. Избежать этого было единственной моей целью.

Ричард всматривался в него дольше, чем ему хотелось бы. Маршал, хотя и не солгал, почувствовал, что краснеет.

– Я верю тебе, Маршал.

– Спасибо, сир.

– Как ты посмотришь на то, чтобы служить мне?

«Слава богу! – подумал Маршал. – Я выдержал испытание».

В голове у него зародилась дерзкая мысль. Он поколебался, затем решил, что лучше случая не представится.

– Незадолго перед смертью, сир, ваш господин отец пожаловал мне руку Изабеллы де Клер, наследницы Стригуила. Мне бы хотелось, чтобы этот брак свершился.

– Он не пожаловал тебе ее руку, а только пообещал.

Ричард был резок, ясно давая понять, что без его благословения свадьба не состоится.

– Это так, сир. И тем не менее девица должна стать моей, – заявил Маршал, решив стоять твердо.

– А сталь в твоем клинке еще есть, как я погляжу! – Ричард громко расхохотался. – И глаз у тебя острый: владения ее обширны – куда больше и богаче, чем, скажем, в Кендале.

Смущенный тем, с какой легкостью проник Ричард в его мысли, Маршал не ответил.

Герцог от души хлопнул его по плечу.

– Ну же! Бери ее в жены, и делу конец. Я не обещаю – я отдаю ее тебе.

– Благодарю вас, сир, – проговорил Маршал, которого распирало от радости.

Наконец-то, думал он, вот она, награда за долгие годы службы Анжуйскому дому. Вспомнив о де Бетюне и решив, что ковать железо нужно, пока горячо, он выпалил:

– Нельзя ли замолвить словечко за друга, сир? Ему обещали руку наследницы Шатору.

– Божьи ноги, а ты настойчив! – воскликнул Ричард. – Однако де Бетюн – человек достойный и преданный. Шатору он не получит, так как я обещал его Андре де Шовиньи, но я подберу достойную замену. – Его взгляд впился в Маршала. – Это тебя устроит?

– Устроит, сир, – ответил Маршал с глубоким поклоном. – Если вы меня принимаете, тогда я – ваш человек.

В августе Ричард прибыл в Саутгемптон, порт, из которого мы отплыли семью годами ранее. Со времени смерти его отца минул месяц. Ричард был провозглашен герцогом Нормандии, добился снятия с себя отлучения и встретился с Филиппом Французским в Жизоре. Там Филипп снова заявил притязания на Вексен, но отказался от них, получив взамен обещание Ричарда жениться на Алисе по возвращении из Утремера. Французскому королю также причиталось двадцать тысяч марок, которые обязался уплатить Генрих, и еще четыре тысячи – возмещение за расходы на войну. В свою очередь, Филипп возвращал Шатору и прочие захваченные земли. Два короля договорились выступить следующей весной в Крестовый поход и расстались друзьями. Уладив дела за границей, Ричард смог наконец отплыть в Англию.

Я ехал с ним, но если его возвращение было торжественным, то мое – с привкусом горечи. Нет нужды говорить о том, что я был доверенным рыцарем при дворе Ричарда: куда более высокое положение, чем я надеялся когда-либо обрести в Кайрлинне. Будущее тоже выглядело блестящим. Благодаря выкупу за пленников я разбогател – особенно много серебра дали за де Брюлона. Рис состоял при мне, будучи оруженосцем. Овейн погиб, да упокоит Господь его душу, но мои добрые приятели Филип и де Дрюн были живы.

Тем не менее минуло десять лет с той поры, как меня отправили заложником в Стригуил. Отец, мать и братья обратились в кости, гнившие под покровом зеленой травы, могилы их затерялись. Убийца моих родителей был мертв, это верно, но его брат Роберт по-прежнему отравлял мне жизнь, будучи близким советником Ричарда. Я утешался обещанием герцога возвратить мне Кайрлинн,