гибель матери рано научили Ён Сук защищать тех, чья безопасность зависела от нее. В ее кооперативе никто не погиб за все время ее руководства.
Пожалуй, Ён Сук следовало бы удивиться, что Ми Чжа знает о ней такие детали. А может, и не следовало. Она и сама старалась узнать как можно больше о подруге — может, та делала точно так же. После вспышки Ми Чжа в наушниках тихо, и Ён Сук пытается представить себе, как Клара чувствовала себя в тот момент: смутилась, устыдилась или даже испугалась. Но при этом старая хэнё впервые понимает: несмотря на гнев, столько лет копившийся в душе, она и сама во многом подвела Ми Чжа.
— Ён Сук была моей единственной подругой, — настойчиво говорит Ми Чжа, — вот почему мне так больно. — Еще одна долгая пауза, потом она продолжает: — Понимаешь, ей нравился Сан Мун. По-моему, она считала, будто я специально увела у нее парня.
— Увела?
— Ён Сук всегда немного ревновала ко мне. Потому что я немножко умела читать и писать. Потому что я начала работать в бультоке, когда ей еще не разрешали туда входить. Потому что я была красивее. Ты сейчас смотришь на меня и видишь старуху, но когда-то я была красива.
Бурное море, из-за которого Ён Сук весь день было неспокойно, снова вскипает. Она прижимает пальцы к наушникам, вталкивая их поглубже в уши, чтобы заблокировать шум ветра. Клара и Джанет смотрят в упор, следя за ее реакцией.
— Либо Ён Сук стало бы противно, либо она решила бы, что я специально пошла с Сан Муном ей назло.
— Ох, бабушка…
— К тому же после резни она бы вообще мне не поверила. Восприняла бы мои слова как надуманные оправдания.
На записи опять воцаряется молчание, и у Ён Сук есть время обдумать услышанное. Да, понимает она, поджав губы, тут не поспоришь. Она во многом ошибалась.
— Наконец я решилась, — продолжает Ми Чжа. — Пошла к бабушке Ён Сук и рассказала ей, что случилось. Это была суровая старуха. Я умоляла ее сохранить тайну, но она пошла прямо к моим дяде и тетке. «А вдруг Ми Чжа забеременеет?» — спросила она их. Дядя и тетя поехали на автобусе в Чеджу и поговорили с родителями Сан Муна. Предупредили, что, если их сын на мне не женится, они подадут жалобу в полицию.
Ён Сук пытается осознать все это, уложить в голове события, случившиеся больше шестидесяти лет назад. Понятно, почему дядя и тетя Ми Чжа выдали ее замуж таким образом, но получается, что устроила это собственная бабушка Ён Сук? И ничего ей не сказала? Ён Сук вдруг вспоминает, как встретила Ми Чжа на олле после помолвки, и у нее по коже пробегают мурашки. «Я все рассказала твоей бабушке, умоляла ее…» А потом — триумф в голосе бабушки, когда Ми Чжа после свадьбы увезли из Хадо. «Эта девушка уехала из Хадо так же, как приехала, — дочерью коллаборациониста». Ён Сук любила бабушку. Та учила ее понимать жизнь и работу под водой, но из-за бабушкиной ненависти к демонам-японцам и коллаборационистам Ми Чжа оказалась в мучительных и безвыходных обстоятельствах. И все-таки Ён Сук не захотела узнать правду именно из-за собственной слепоты и в результате потеряла названную сестру, а потом и младшую дочь с ее семьей. Но теперь… «Все понять — значит все простить».
— А дальше, — продолжает рассказывать Ми Чжа, — все пошло своим чередом. Сан Муну пришлось на мне жениться. Он считал своим долгом каждую ночь делиться со мной любовью. Мужу непременно хотелось сына, а его родителям — внука. Они даже отправили меня обратно в Хадо, чтобы я вместе с Ён Сук ходила к богине. Раньше я мечтала о собственной семье, но теперь не хотела помогать мужу сделать мне ребенка.
«Я не уверена, что хочу ребенка». Ми Чжа прямо так и сказала Ён Сук в тот первый приезд. Если б только Ён Сук ее тогда расспросила! Но она этого не сделала. Она думала только о собственном счастье.
— Я все время его боялась, — продолжает Ми Чжа. — Когда он сбежал с Севера, стало еще хуже. Делиться любовью — ох, что за лживые слова! Я не знала, как поступить, но идти мне было некуда. Каждый раз я застывала точно так же, как в первый раз, когда Сан Мун меня обесчестил. И каждый раз была в таком же ужасе. Мной он не ограничивался — он так бил твоего деда… Я изо всех сил старалась защитить Ё Чхана и вырастить его хорошим человеком.
— Надо было рассказать Ён Сук, — говорит Клара на записи. — Если бы ты с ней поделилась и она правда была тебе другом, может, тогда все сложилось бы по-другому.
Ён Сук думает о том, сколько лет страдала ее подруга… Какой бледной Ми Чжа была в тот день, когда вместе с Сан Муном подошла от пристани в день их первой встречи, как она скрывала синяки, как цепенела, когда появлялся муж. Как она его оправдывала, наряжалась для него, старалась угодить. И ведь Ми Чжа сама сказала Ён Сук, что Сан Мун жестоко наказал ее за поведение во время резни в Пукчхоне, поскольку он потерял лицо перед вышестоящими персонами. А потом она еще и вернулась к Сан Муну, чтобы помочь Чжун Ли…
Ми Чжа на записи испускает полный боли стон.
— По-другому? Я думала, мы все умрем в тот день в Пукчхоне. Я не надеялась выжить, но если уж умирать, то лучше умереть рядом с подругой. А потом пришел Сан Мун с Ё Чханом. У меня никогда не было матери, и я всегда тосковала по материнской любви. Я не могла позволить Ё Чхану расти одному с жестоким отцом.
У Ён Сук мурашки пробегают по коже: она вспоминает, как Ми Чжа пришла к ней в гости и заговорила о том, что некоторые женщины кончают с собой, лишь бы не жить с мужем. «Разве мать может так поступить? — спросила тогда Ми Чжа. — У меня есть Ё Чхан, и я должна жить ради него».
Голос Ми Чжа в наушниках дает еще одно объяснение.
— А потом, когда Ён Сук попросила меня забрать ее детей, я могла думать только об одном: о жестокости, которая будет их окружать в моем доме.
— Извини, бабушка, но мне кажется, лучше быть живым и избитым, чем, ну, мертвым.
— Если бы ты могла себе представить, каким стал тот день… Крики… Плач… Запах
