— Не сообщили мне что? — проревел Джек, врываясь в дом. — Айрис!
Его пытались остановить, но это было все равно что удерживать корнуэлльскую бурю в зимнюю ночь.
— Айрис! — вновь воззвал он.
Выбежала Флора и закричала:
— Держись от нее подальше, Брайант!
Мак обхватил Джека мощными руками, но остановила его Флора. Эта маленькая женщина, защищая дочь, превратилась в яростную тигрицу.
— Я всего лишь хочу с ней поговорить.
Она перегородила ему дорогу.
— Нельзя. Мы дали ей лекарство. Она спит. — Уокер взял ситуацию в свои руки, вздохнул и продолжил: — Мне очень жаль, что тебе приходится узнавать это сейчас, после всего, что уже случилось, но сегодня произошел еще один несчастный случай, с Недом.
Брайант хотел что-то сказать, но издал лишь тихий стон.
— Он умер, Джек, — произнес Руперт, бросив взгляд на отца.
Брайант услышал, понял смысл, но не мог взять в толк, каким образом это слово связано с Недом. Он оглянулся, посмотрел на Мака, но у того было такое же несчастное лицо, как у всех остальных.
— Убит током, — продолжал Уокер. — Его тело тоже в морге.
Голова у Джека пошла кругом. Слишком много смертей.
— Айрис…
— Знает. Поэтому мы дали ей лекарство, — зачем-то счел нужным уточнить Руперт.
— Я хочу ее увидеть, — начал Брайант.
— Нет! — одновременно воскликнули Гарольд и Флора.
Руперт положил руку Джеку на плечо.
— Мы только-только ее успокоили, дружище. Можешь себе представить ее состояние. Надо подумать о ребенке. Пожалуйста.
— Но…
— Нам надо идти. — Мак потянул его за рукав.
— Нет! Я не могу так ее оставить.
— Если ты можешь оставить свою жену, Джек, то нашу дочь и подавно. — Губы Флоры превратились в нитку, глаза метали яростные молнии. — У нее есть семья. Мы поможем ей пережить горе.
— Джонс не будет долго ждать. — Мак снова потянул Брайанта за руку. — Нам ни к чему нападения и тому подобное. Для одного дня трагедий достаточно.
— Джек, прошу тебя, отправляйся. Я скажу Айрис, что ты приходил. — Руперт пристально посмотрел на него.
Брайант лишь беспомощно кивнул и позволил увести себя в машину. Он больше не владел ситуацией. Когда автомобиль тронулся, Джек все тянул шею, чтобы бросить прощальный взгляд, но Уокеры уже закрыли дверь и сомкнули ряды.
Он молча смотрел в окно с заднего сиденья машины, а по щекам его катились слезы. Брайант уже и сам не знал, кого оплакивает.
* * *
Впереди Пять Светильников. Ургаум и люди, ставшие ему близкими, остались позади. Джек рассеянно отметил, что за окном темным смазанным пятном промелькнула хоккейная площадка. Джонс включил фары и нажал на акселератор. Машина стала набирать скорость, и вскоре впереди замаячили высокая башня с зажженными огнями и перекресток пяти дорог. Через несколько мгновений за спиной останутся даже окрестности Золотых Полей Колара. Жизнь, к которой он привык, исчезнет… навсегда.
Дорога до Бангалора прошла почти в полном молчании. Мак лишь предупредил его, чтобы он здесь не задерживался.
— Отнесись к этому со всей серьезностью. Компания хочет, чтобы ты покинул Индию. Если вернешься по собственной инициативе, то помни: «Тейлор и сыновья» тебе не защита. Отправляйся на родину, хорошенько отдохни и подумай.
— Но как же мое честное имя? Я не хочу, чтобы люди думали, будто я убежал, потому что признал вину.
— Это неважно. Имела место халатность или нет, но подъемником оперировали вы. Также не подлежит сомнению, что вы сегодня употребляли спиртное. В обоих случаях вы приговорены, — вмешался Джонс.
Джек едва сдержался, чтобы не вцепиться ему в горло и не начать душить.
— У моей жены будет ребенок, — глухо проговорил он.
— Дружище, я тебе всей душой сочувствую. — Мак вздохнул. — Может быть, когда пыль осядет, администрация шахты составит доклад, компания «Тейлор и сыновья» восстановит твою репутацию и ты опять будешь ходить с высоко поднятой головой. Наверное, уже через год сможешь вернуться. — Последние слова он добавил по доброте душевной.
Оба в глубине души знали, что вряд ли Джеку стоит рассчитывать на то, что его репутация будет восстановлена.
По пути Брайант снова и снова прокручивал в уме события последних часов. Под каким бы углом он на них ни смотрел, один факт оставался неизменным — за спуск отвечал он. Если только не подтвердится неисправность счетчика — Джек на это сильно рассчитывал, — то получается, что вина за гибель под водой индийских рабочих лежит исключительно на нем. Это непростительно для любого инженера, ответственного за спуск, в особенности для опытного, знакомого с тонкостями и опасностями работы. Буррел занимался текущим обслуживанием — проверял насосы. Идиот, идиот, идиот! Из-за предшествующих событий Брайант утратил душевное равновесие и способность здраво мыслить.
Сейчас Джек радовался, что отец не дожил до этого дня. Ему не придется стать свидетелем того, как сын возвращается в Корнуэлл с таким грузом на совести.
— Из героев в злодеи, а, Брайант? — ухмыльнулся Джонс, сворачивая на подъездную дорожку «Бангалор-клаба». — Будем надеяться, ваш друг еще не спит.
* * *
Канакаммал была на заднем крыльце, совсем одна. С этой высокой точки перед ней открывался прекрасный вид на Золотые Поля. Занимался рассвет. Вот-вот петух, купленный Джеком, закукарекает, возвещая восход солнца. По небу еще ползли темные облака, но на востоке уже заблистали золотисто-розовые отсветы. Новый день почти начался, но сегодня ему порадуются лишь немногие.
«А вот и он», — мелькнуло у нее, когда петух вскочил на свой пост на заборе.
Он изогнулся, поднял клюв и возвестил о наступлении утра и о том, что это его территория. Петух молод, красив и дерзок, все куры от него без ума. Точь-в-точь Джек!
Он сейчас уже, наверное, в Бангалоре. Потом ему надо будет разыскать корабль, где найдутся свободные места. Она предполагала, что Брайант на поезде доберется до Бомбея, а оттуда поплывет морем и вскоре окажется в родных краях.
Когда палитра неба ярко просияла красками рассвета, Канакаммал сняла великолепную цепочку, увешанную соверенами, — подарок Джека — и положила ее на вуаль от сари, расстеленную на земле. Она один за другим сняла десятки подаренных им золотых браслетов. Зная, что индийцы судят о богатстве человека по золоту, которое тот носит, он хотел, чтобы люди видели, что она замужем за преуспевающим человеком. Канакаммал расстегнула серьги и положила их рядом с прочими украшениями. В последнюю очередь она сняла часики, которые Джек подарил ей, но их место было не рядом с золотом. Эту вещь она отложила в сторону.
Обручальное кольцо Канакаммал снимать не стала. Джек навсегда для нее потерян, но он все равно остается ей мужем, и другого у нее не будет. Ножные браслеты, столь его забавлявшие, были уже сняты. Она тайком упаковала их с его вещами. Пусть у него останется от нее что-то особенное на память.
В конце, сложив и увязав в вуаль драгоценности, чтобы больше уже никогда их не надевать, Канакаммал посмотрела на восходящее солнце — символ начала всего нового — и позволила себе разрыдаться. Она плакала о своей утраченной любви и будущем ребенке, которому не доведется узнать отца.
Генри Берри смотрел на сломленного человека, сидящего перед ним. Он выслушал ужасную историю целиком, взял на себя ответственность за Джека и забронировал тому комнату в клубе.
В этой комнате они и устроились за графином бренди. Бокалы с золотистой жидкостью оставались нетронутыми. Брайант закрыл лицо руками, уперся локтями в колени. Он будто находился на грани потери рассудка. Генри терялся. Как на долю одного человека может выпасть столько травм, потерь и отчаяния?
Он настаивал на прагматическом подходе:
— «Тейлор и сыновья» покроет все расходы на дорогу, дружище. Я распорядился, чтобы в клубе начали собирать информацию. Сейчас поздно, но, полагаю, можно и разбудить кого-нибудь в Бомбее, чтобы разузнали о том, какие суда отправляются в Британию. На «Налдере» должны быть места. Хороший корабль, к тому же знакомый тебе. — Помолчав, он понаблюдал за реакцией друга и понял, о чем тот думает. — Ты должен уехать, Джек. Тебе нельзя оставаться.
— Разве они смогут найти меня в Бангалоре, Генри? Это ведь простые деревенские жители!
— Дело не в этом. Ты подписал контракт. Для тебя не станут делать исключений. Они хотят, чтобы ты покинул страну в соответствии с правилами. Не навлекай на себя их ярости неповиновением, особенно если рассчитываешь когда-нибудь вернуться в Индию.
Джек поднял голову. Теперь настала его очередь долго смотреть на Генри.
— Мы оба знаем, что если я сейчас уеду, то никогда уже не вернусь.
— Не говори так. Ты не можешь знать.
