— О, право же, в этом нет никакой необходимости! — поспешила сказать я. — Мне прекрасно удается самой прокладывать себе путь в жизни.
— И чем же вы, барышня, занимаетесь? — спросил меня Берт. — Луиза говорила, что вы работаете служанкой. Неподходящее место для девицы благородного происхождения вроде вас.
— Сейчас я получила место поварихи. И мне действительно нравится готовить. Надеюсь когда-нибудь стать шеф-поваром.
— Луиза сказала, вам хорошо давалась учеба, когда вы обе ходили в школу.
— Так и есть, — согласилась я.
— Тогда вам надо придумать что-то более подходящее, чем готовить для чужих людей. Но вы не унывайте, моя хозяйка верно предложила: будем соображать вместе. Найдем молодого человека с хорошими видами на будущее, точно? — подмигнул он мне.
— Когда ты придешь в следующий раз, займемся твоим платьем, — сказала Луиза, провожая меня к парадному выходу. — Не могу дождаться, когда уже можно будет примерить мое. Видела бы ты ткань, Белла! Я буду чувствовать себя в нем настоящей принцессой! И у тебя тоже будет просто царственный вид!
— Я так за тебя рада! — воскликнула я. — Вижу, твои новые родственники тебя уже полюбили.
— Да, ведь правда? — просияла сестра. Так замечательно, что у меня снова есть мать. Отец же ее не заменил, согласна?
Я дала ей адрес, на который можно отправлять письма. Увидев его, она нахмурилась.
— Но почему до востребования, Белла? Мне так неловко было сказать родителям Билла, что ты работаешь служанкой, а теперь ты даже не признаешься мне где. Ты что, стыдишься своей новой работы?
— Вовсе нет. Просто… — Мой мозг уже изобрел новую ложь, но я не смогла соврать сестре. — Так будет проще. Не волнуйся.
Я вернулась во дворец, чувствуя странное беспокойство: у меня есть хорошая работа, имеется шанс достичь высот в своей профессии, но, если не считать всего этого, больше нет ничего. Ни места, которое я могла бы назвать домом, ни того, кому не все равно, жива я или мертва. Присоединившись к остальным поварам, сидевшим полукругом напротив большого камина в комнате для слуг, я постаралась отбросить грустные мысли.
— Ходила в гости, да? — спросил один из поваров.
— Да, навещала се… — Я собралась было произнести «сестру», но вовремя осеклась: у Хелен не могло быть сестер в Лондоне. — Служанку леди Сауэрби, она тоже в Лондон переехала.
— Как же хорошо, что у тебя тут есть подружка, — заметила миссис Симмс. — Одной в большом незнакомом городе может быть ужасно, особенно деревенской девочке с севера, как ты.
Я кивнула, но больше не произнесла ни слова.
— Иди садись сюда, выпей горячего шоколада, — позвал Нельсон, похлопывая по скамье рядом с собой.
— Наш-то Нельсон глаз с тебя не сводит, — шепнула миссис Симмс, слегка подталкивая меня локтем. — Явно не худший вариант.
Я налила себе шоколаду и села на скамейку рядом с Нельсоном. Силы небесные, надеюсь, я его не поощряю! Он хороший парень, но, боюсь, во мне оставалось еще довольно много унаследованного от отца снобизма, чтобы желать себе в кавалеры кого-нибудь получше. Хотя, может, через год-другой я свыкнусь со своим нынешним положением и буду рада пойти на свидание с молодым человеком вроде Нельсона.
Он ободряюще мне улыбнулся:
— Сегодня на улице прохладно, верно?
Я кивнула, держа обеими руками кружку с горячим напитком и ощущая, как тепло разливается по всему телу. «Хватит высокомерных мыслей, — решила я. — Эти люди — моя новая семья. Мне здесь рады. Я уже начинаю становиться тут своей».
На следующее утро мне пришлось сбегать к себе в спальню, потому что я забыла носовой платок. В комнате я выглянула в окно, которое выходило на главный двор. Стоял ясный солнечный день. Посреди двора я заметила повозку, в которой сидела маленькая кругленькая старушка. На голове у нее была черная шляпка, а плечи покрывала черная накидка. И тут до меня дошло, что это, должно быть, королева. Я видела довольно много ее портретов и изображений на монетах. Но куда сильнее удивил меня человек, который шел рядом с пони, направляя его. Смуглый мужчина был одет в необычную восточную одежду: бледно-розовую шелковую блузу, зеленые мешковатые штаны и канареечно-желтый тюрбан. Все это напоминало театральный костюм. Я не могла понять, почему этот человек здесь, рядом с королевой.
Потом я вспомнила, что отлучилась наверх за носовым платком и если не вернусь немедленно, то наживу себе неприятностей. Я кинулась к лестнице, а потом незаметно проскользнула на свое место в кухне. Но увиденное никак не шло у меня из головы.
— Я только что видела нечто совершенно необычное, — тихонько сказала я миссис Симмс, которая стояла рядом со мной и разделывала камбалу. — Какой-то восточный человек в ярких одеждах вроде бы катал по двору королеву.
Миссис Симмс скорчила гримасу.
— Проклятый мунши! — с отвращением фыркнула она.
— Мунши? — Я понятия не имела, что означает это слово.
— Так его называют. Думаю, в его стране на языке хиндустани так зовут клерков или тех, что детишек писать учат. А имя его — Абдул Карим. Индийский друг королевы, — ответила миссис Симмс. — Ты что, не слышала о нем? Индийские подданные прислали его прислуживать ее величеству за столом, но он втерся к ней в доверие. Ужом пролез! Теперь вроде бы возомнил себя ее секретарем и ведет себя так, будто выше всех нас. А королева, по-видимому, считает, что он не способен ни на что плохое. — Повариха покачала головой. — Ей всегда кружили голову красивые молодые люди — хотя этот не особо молод и не слишком хорош собой, я так считаю. Но после смерти Джона Брауна [5] она искала, кем бы его заменить, а этот тип как раз и воспользовался шансом. Теперь она думает, что он излучает солнечный свет. Ясно, что ей он показывает себя с одной стороны, а всем остальным — совсем с другой.
Миссис Симмс огляделась по сторонам, убеждаясь, что все стоят достаточно далеко и никто не сможет ее подслушать, а потом понизила голос:
— Он приходит сюда, командует, будто старший советник какой, а не слуга, прах его побери! Говорит, как готовить ему специальную еду, — ну и наглец же! К свинине и не притронется. Хочет знать, как убили ту скотину, которую к столу подают. Подумать только! Никто, кроме королевы, его терпеть не может, но ведь только она и имеет значение, ведь так?
Не прошло и недели, как я сама с ним встретилась. Когда закончилась уборка после приготовления обеда, я уединилась на несколько минут, сняла с полки знаменитую поваренную книгу и собралась сделать кое-какие выписки. К тому времени я уже проштудировала соусы и добралась до супов. На очереди как раз был рецепт небезызвестного черепашьего супа, но я решила его пропустить, не сомневаясь, что он не слишком часто появляется в меню. К тому же я не собиралась выковыривать из панциря черепаху весом в сто двадцать фунтов и потрошить ее.
Я вышла из кухни, и в темном коридоре передо мной замаячила чья-то фигура. Думаю, я не удержалась и ахнула, а потом увидела блеск драгоценных камней на вишневом шелке и ярко-синий тюрбан. Передо мной стоял мунши королевы Виктории, презрительно глядя на меня сверху вниз.
— Эй, девушка! — окликнул он, — ты тут за судомойку?
— Нет, я повариха.
— С теми, кто тебе не ровня, так не разговаривают. Ты должна называть меня «сэр», — важно произнес индус.
В его речи чувствовался сильный акцент, а еще от него пахло какими-то приторными благовониями.
— Простите, сэр, — произнесла я, чересчур напирая на последнее слово.
— Теперь вот что: я не хочу идти на эту вашу кухню, потому что там готовят свинину, — продолжил он. — Но ты должна немедленно передать главному повару, что я в высшей степени недоволен. Я велел сделать мне цыпленка карри и дал [6], потому что собирался порадовать своего соотечественника. Я хотел произвести на него хорошее впечатление, но, увы, был посрамлен. Цыпленок вышел безвкусный, а дал приготовили из лущеного гороха, а не из чечевицы, как полагается.
