Риз Боуэн
Залив ангелов
Эта книга посвящается настоящей Мэри Крозье. Пусть она и не маркиза, но ее дом почти так же прекрасен, как вилла в Ницце, и Мэри устраивает просто изумительные чаепития.
История Изабеллы Уэверли, девушки благородного происхождения, которой сначала пришлось работать служанкой в богатом доме, а потом стать поваром в Букингемском дворце, правда, обманным путем и под чужим именем. Способная, находчивая и смелая, она пленяет своим кулинарным искусством саму королеву Викторию и, мечтая о настоящей любви, не боится дать отпор домогательствам принца Уэльского. Впереди — поездка с ее величеством на Лазурный Берег, вот только удастся ли Изабелле избежать разоблачения?
Полный неожиданных поворотов сюжета роман популярной писательницы Риз Боуэн, которая уже успела полюбиться читателям во всем мире.
ГЛАВА 1
Лондон, сентябрь 1896 года
Не шагни Хелен Бартон под омнибус, возможно, я до сих пор мела бы полы и растапливала камины претенциозного дома в Сент-Джонс-Вуд. Но я в кои-то веки последовала совету отца. «Саrре diem!» — это выражение было его любимым: «Лови момент!», «Не упусти свой шанс!». Обычно он добавлял: «Возможно, это единственный шанс, который тебе дан». Отец исходил из собственного опыта. Образованный человек из хорошей семьи, он знавал лучшие времена. Поскольку мой дед был младшим сыном в семье, следовательно, его сын, мой отец, не мог рассчитывать на наследство в виде титула с прилагающимся к нему имуществом и, чтобы иметь возможность добиться чего-нибудь в жизни, был отправлен в Индию, где стал офицером бенгальских улан. Во время одного из визитов домой он женился на моей матери, нежном и милом создании. Вскоре стало ясно: суровые условия Бенгалии не для нее, а потому отцу пришлось уйти в отставку и вернуться в Англию.
Судя по его рассказам, он еще совсем молодым человеком понял, что не может рассчитывать на финансовую помощь своего дяди-графа. Отец никогда не говорил, почему так вышло, что за раскол произошел в семье, но это явно вызывало у него горькие чувства. Однако в конце концов он сумел встать на ноги и получил считавшуюся престижной должность консьержа в «Савойе» — новом роскошном лондонском отеле.
Превосходный французский и умение общаться со знатными особами довольно быстро сделали его популярной личностью. Поглаживая ручки престарелых русских графинь и устраивая партии в рулетку лихим европейским принцам, он получал щедрые чаевые. Наше семейство вполне счастливо обитало в районе под названием Хампстед в северо-западной части Лондона. Мы с младшей сестрой Луизой посещали частную школу, а приходящая служанка убирала в доме и готовила. Словом, жизнь у нас была пусть и не роскошной, но довольно приятной, во всяком случае, до тех пор, пока однажды все не рухнуло.
Это случилось, когда отцом овладел зеленый змий. В отеле, где он работал, спиртное лилось рекой. Постояльцы регулярно предлагали ему бокальчик. Отказаться он не мог, так как это сочли бы грубостью. И никто не замечал, как позже консьерж приканчивал всю бутылку.
Я помню тот день, когда он в первый раз пришел пьяным.
— Родди, где ты пропадал? — обеспокоенно спросила мама, когда он заявился домой поздно вечером. — Мы ждали тебя к ужину…
— Не твое дело, женщина! — Отец буквально выплюнул эти слова.
Лицо матери исказилось, будто ее ударили. Младшая сестра испуганно схватила меня за руку: мы никогда не видели отца таким. Обычно он был очень добродушен и, обожая нашу мать, никогда не повышал на нее голос.
— Родди, ты что, выпил? — холодно спросила она.
— Просто общался с гостями отеля. Это, если ты не знала, часть моей работы, — бросил отец и добавил угрожающим тоном: — Мне приходится зарабатывать на жизнь. Или ты об этом забыла? В конце концов, это ведь из-за тебя мне пришлось оставить службу в Индии и стать прислугой у тех, кто на самом деле мне ровня, кланяться и расшаркиваться перед ними. А сейчас: где мой ужин?!
Я увидела растерянный взгляд матери, заметила, как она сморгнула слезы. После этого дня ничто уже не было прежним. Теперь мы все время как будто ходили на цыпочках, не зная, когда и в каком настроении вернется отец. Порой он бывал таким же веселым и любящим, как и прежде, но иногда словно бы превращался в чудовище, в котором я не узнавала своего папочку.
Нам с Луизой часто приходилось подолгу прятаться у себя в спальне. Вначале мама пыталась убедить его бросить выпивать, молила подумать о семье, но никакие ее слова отца не пронимали, и наконец она, похоже, просто сдалась и вскоре увяла как сорванный цветок. Мать никогда не была особенно сильной.
Полагаю, все мы со страхом ждали того, что в итоге действительно произошло: однажды отец явился домой средь бела дня и заявил, что его уволили.
— А все из-за этой дуры, которая якобы видела, как я наливаю себе скотч из бутылки. Ей поверили на слово, хоть я и утверждал обратное. Можете такое представить?! И кто после этого захочет работать в подобном месте? Мне повезло, что я от них отделался!
— Но, Родди, что же мы будем делать? — грустно спросила мама. — Как нам теперь платить за жилье?
— Не беспокойся, я найду что-нибудь еще, — беззаботно отозвался отец. — Такой парень, как я, мигом отыщет работу.
Но этого не случилось. Отец пытался получить новую должность, однако без рекомендаций его не хотели брать ни в одно приличное заведение. Мы беспомощно наблюдали, как он все глубже погружался в уныние и пьянство. От служанки пришлось отказаться. Я, как старшая дочь, взяла на себя хлопоты по хозяйству, потому что у матери, кажется, не было сил даже на самые элементарные дела. Отец искренне переживал за нее, но это не мешало ему регулярно наведываться в питейные дома.
Зима в тот год стояла суровая, и цены на уголь подскочили. Мы проводили вечера, сидя вокруг кухонного стола у теплой печки. У матери начался нехороший кашель. Я решила, что ей надо показаться врачу, но отец отверг мое предложение:
— Это просто сильная простуда, Белла. Твоя мать вечно все драматизирует, ты же знаешь.
Может, ее болезнь и началась с простуды, но затем быстро переросла в воспаление легких, и спустя три дня матери не стало. Я не могла поверить, что она умерла. Отец же считал себя виновником ее смерти.
— Моя милая, драгоценная Винни! — вскричал он. — Это я во всем виноват! Только я, и никто больше!
Он заплакал, обняв меня и Луизу. Так мы и стояли втроем, не в силах унять слезы. Мать была благородным и милым существом, обожавшим отца. Хоть врач и сказал, что она умерла от пневмонии, я думаю, истинной причиной стало разбитое сердце.
Мы перебрались в убогую двухкомнатную квартирку над мясной лавкой, где отсутствовала горячая вода, а удобства были на улице. Отец время от времени находил работу: помогал писать письма неграмотным, преподавал французский… Но средств не хватало, и мы перебивались с хлеба на воду. И все же я до конца не понимала, насколько плохи наши дела, пока однажды, как раз накануне моего пятнадцатилетия, отец не объявил, что нашел для меня место. Я должна была оставить обожаемую школу и стать служанкой в большом доме, зарабатывать деньги, кормить отца и Луизу, чтобы тем временем кто-то другой кормил и одевал меня. Я была просто убита горем. Пусть мы не богаты, но ведь я из хорошей семьи!
— Служанка?.. Ты хочешь, чтобы я пошла в услужение?.. — Я едва смогла выговорить эти слова.
— Поверь, я в не меньшем ужасе, чем ты, мое дорогое дитя, — ответил отец. — Но дело в том, что наши деньги заканчиваются. Мы окажемся на улице, если не заплатим за жилье, а я никак не могу найти себе работу. Поэтому мы с твоей сестрой сейчас полагаемся лишь на тебя одну.
Мне хотелось накричать на него, сказать, что мы сможем наскрести на жизнь, если он прекратит посещать распивочные, но, воспитанная в почтении к родителям, я не могла ослушаться. Еще больше меня потрясло известие о том, что дом, где отныне мне предстояло трудиться, принадлежит человеку, разбогатевшему на шитье дешевых блуз для работниц. И он сам, и его жена были крикливыми и тщеславными выходцами из низов.
