о дисциплине. Ну ни капельки. Титженс обратил внимание, что на правой руке офицера, в том месте, где обычно полагается ставить отметки о прививках, у него красовался голубой крест. И представил, в каком тоне с этим героем говорили канадцы… Сам герой в этот момент заговорил о майоре Корнуоллисе из Королевской службы тылового обеспечения.
– А что, майор Корнуоллис служит в тыловом обеспечении? Боже правый!
На что герой слабо запротестовал:
– В Королевском тыловом обеспечении.
– Ну да, ну да, – добродушно согласился Титженс, – в Королевской службе тылового обеспечения.
До этой минуты его разум по вполне очевидным причинам считал, что оброненное женой «Паддингтон» окончательно провело между их жизнями границу… Он представлял себе, как Сильвия, подобно Эвридике, высокая, но слабая и бледная, все больше погружается во мрак… «Che faro senz’ Eurydice?» [3] – напел он себе под нос. Бред какой-то! Причем это слово, конечно же, могла запросто произнести ее служанка… У той тоже на удивление звонкий голосок. Так что мистическое слово «Паддингтон» вполне могло не иметь ничего общего с символом, а у миссис Сильвии Титженс, никакой не бледной и уж тем более не слабой, в этот самый момент имелись все возможности изображать из себя сущего дьявола и играть в ее любимые игры с половиной высшего командного состава на просторах от Уайтхолла до Аляски.
Макензи, напоминавший чертова клерка, переносил на другой листок бумаги рифмы, которые ему наконец удалось найти. Он, похоже, обладал округлым почерком сродни тому, которым в бытность так славились переписчики книг. А его язык наверняка следовал за движениями пера, хотя он и не размыкал губ. Вот во что сегодня превратились кадровые офицеры его величества. Боже правый! Чертов интеллигент со смуглым оттенком кожи. Из тех, кто голодал в юности и получал любое образование, какое только мог им предложить закрытый пансион. Слишком большие и слишком черные глаза. Прямо как у малайца… Или любого другого проклятущего представителя любого покоренного народа.
Тем временем офицер из службы тылового обеспечения разглагольствовал о лошадях. Какое-то время назад он предложил свои услуги в деле изучения острого инфекционного конъюнктивита, косившего на передовой всех без разбора коней. В мирной жизни он работал преподавателем – без всяких шуток! – в каком-то колледже, где учили подковывать лошадей. Титженс сказал, что в таком случае ему лучше было бы пойти служить в Королевский корпус армейских ветеринаров. В ответ старик сказал, что ничего о нем не знал. Ему казалось, что его услуги будут востребованы службой тылового обеспечения, у которой имелось немало собственных лошадей…
– Я скажу, как вам поступить, лейтенант Хичкок… Вы же, черт возьми, крепыш…
Несчастный старик, которого в таком возрасте выдернули из уединения какого-то провинциального университета… На спортсмена-наездника он точно не тянул.
– Хочкисс… – поправил лейтенант.
– Ну да, конечно же, Хочкисс… – воскликнул Титженс. – Я видел вашу фамилию на сертификате, прилагавшемся к лошадиной мази Пигга… И если вы не хотите лично вести этих новобранцев на передовую… Хотя я вам это настоятельно бы рекомендовал… Это ведь что-то вроде организованной агентством Кука увеселительной поездки в Азбрук. Хотя нет, скорее в Байель… Непосредственно командовать людьми вместо вас будет сержант-майор… В конечном счете вы окажетесь на передовой Первой армии и сможете похвастаться друзьям, что принимали участие в боевых действиях на самом настоящем фронте.
Пока с губ Титженса срывались все эти слова, мозг вел с ним свой собственный разговор: «Но если Сильвия уделяет столько внимания моей карьере, то ей ничего не стоит выставить меня посмешищем перед всей армией. Об этом я уже думал десять минут назад! И что мне теперь делать? Боже правый, что же мне делать?»
На глаза Титженса будто опустилась черная, траурная вуаль… Он же ведь живой человек…
– Я еду на фронт, – с достоинством ответил лейтенант Хочкисс. – На самый что ни на есть настоящий. Утром меня признали годным для этого по всем статьям. Буду изучать процессы, происходящие в крови лошадей, в тревожной обстановке на поле боя.
– Ну тогда вы чертовски замечательный парень, – улыбнулся Титженс.
Что-либо предпринять в сложившейся ситуации не представлялось возможным. От поразительной деятельности, которую могла развить Сильвия, по всей армии безудержным огненным вихрем вскоре прокатился бы гомерический хохот. Сюда, во Францию, она, слава богу, заявиться не могла. Но ей ничего не мешало организовать череду скандалов в газетах, которые читал каждый томми. На свете не существовало игр, в которые Сильвии было не по плечу играть. В кругу ее друзей такого рода гонения назывались «дерганье за ниточки». Так что сделать ничего нельзя. Нельзя, и все… Да еще этот поганый фонарь-«молния» коптит.
– Я скажу вам, что делать, – произнес наконец Титженс, обращаясь к лейтенанту Хочкиссу.
Макензи сунул ему под нос листок с рифмами.
– Смерть, мука, скука, круговерть… – прочел Титженс. – Дух, лесть, честь, пух… Ну да, без духа вы, чертовы кокни, точно не можете.
– Будь я проклят, – со злобной ухмылкой сказал Макензи, – если бы дал рифмы, которые вы сами же мне и предложили…
– Если вы заняты, то я, разумеется, не буду вам досаждать, – обратился к Титженсу Хочкисс.
– Вы мне ничуть не досаждаете, – ответил ему тот, – нас для того сюда и прислали. Но я бы посоветовал вам говорить «сэр», обращаясь к офицеру, командующему вашим подразделением. В присутствии других подчиненных так лучше звучит… А теперь ступайте в клуб-столовую Шестнадцатого батальона Базы подготовки пехотинцев… Там еще у входа стоит сломанный бильярдный стол…
– Стройся! – крикнул снаружи спокойный голос сержант-майора Коули. – Всем, у кого есть документы и по два идентификационных жетона, отойти влево. Остальным – вправо. Кто еще не получил одеяла, обратитесь к старшему сержанту Моргану. Только не забудьте, потому что после выступления вы уже не сможете ничего взять. Каждый, кто еще не занес свою последнюю волю в солдатскую книжку или куда-то еще, посоветуйтесь с капитаном Титженсом. Если кому надобно получить деньги, спросите капитана Макензи. Римские католики, желающие исповедоваться, после подписания бумаг могут подойти к капеллану, его можно найти в четвертом бараке слева от главного прохода… И со стороны его преподобия можно считать верхом доброты тот факт, что он тратит силы на стадо таких недоделанных рыжих желторотиков с кирпичного цвета физиономиями, которые при виде первого же детского костерка тотчас дадут деру. Через какую-то недельку вы уже побежите обратно, поэтому на кой вам вообще туда тащиться – один Бог знает. Вы больше похожи на стадо воспитателей, притащивших детишек в Уэслианскую воскресную школу. Вот как вы выглядите! Слава богу, что у нас хоть есть Военно-морской
