Вдали показалось облако пыли. Яркие блики солнца отразились на оружии скачущих всадников.
– Персы встречают тебя, Александр, – сказал Птолемей.
Более двухсот персидских всадников на белоснежных конях, узды, удила, чепраки которых были украшены золотыми колокольчиками и бляхами, перьями, кистями и вышивками, следовали за человеком, ехавшим на вороном коне. Это был сатрап Абулит. Громадная борода скрывала всю нижнюю часть его лица. Приблизившись к Александру, сатрап соскочил с лошади. Примеру его в то же мгновение последовали и его спутники. Сопровождавшие его расстилатели ковров с удивительной быстротой покрыли землю перед лошадью Александра тяжелыми пурпуровыми коврами до самого входа в здание гостиницы, чтобы ноги царя не коснулись придорожной пыли. Знатнейшие персы бросились к царю, помогли ему соскочить с лошади и пали перед ним ниц. Через несколько минут Александр приветствовал встретивших его персидских вельмож, подставляя им лицо для поцелуя.
У входа в гостиницу почтовый курьер вручил Александру послание от Олимпиады, Птолемею от Таиды и Неарху от Иолы.
Птолемей был несказанно обрадован, узнав, что у него растет сын, которому скоро исполнится три года. Таида дала ему имя Леонтиск.
В этот же день Птолемей и Неарх срочно с почтовым курьером отправили письма в Афины своим возлюбленным с просьбой немедленно отправляться в Вавилон, куда они скоро должны прибыть вместе с царем.
В Сузах царь должен был воссоединиться с армией Гефестиона, которая появилась в городе незадолго до прибытия Александра.
Александр был рад вновь увидеть Сузы. Он вынашивал новый план, о котором пока никому не рассказывал, так как прежде всего решил обсудить его с Гефестионом.
Сразу же по прибытии в Сузы царь отправился к царице-матери Сизигамбис, чтобы вручить ей и дочерям Дария драгоценные подарки, привезенные из Индии.
Исполненный достоинства старый евнух проводил Александра в покои царицы.
Царица, величественная и стройная, сидела выпрямившись в высоком кресле, положив руки на подлокотники. Белоснежные волосы были покрыты вуалью из тончайших кружев, концы которой окружали ее длинную шею. В этой рамке из кружев лицо семидесятилетней матери Дария, с правильными чертами, было красивым и вместе с высоким умом носило на себе отпечаток теплого человеколюбия. Она приветствовала Александра, назвав его сыном, и приняла из его рук подарок. Это было великолепное ожерелье, подаренное Александру царем Пором. Царица обрадовалась подарку и спросила царя, как он себя чувствует.
Александр, сев в кресло рядом с Сизигамбис, обратился к ней со словами:
– Мне нужно сказать тебе кое-что важное. Я хочу взять в жены твою внучку Статиру.
Царица радостно воскликнула:
– Да ниспошлет для этого Ахурамазда свое благословение! Я очень рада, сын мой, что тебе пришлась по сердцу моя внучка.
Затем, помедлив, с одобрением добавила:
– Александр, это доставит радость всем персам. Ты воздашь честь моему народу и взрастишь новую царскую династию.
Сизигамбис поцеловала Александра и пожелала ему счастья.
Из покоев царицы-матери Александр отправился в тихий уголок сада, где его поджидал Гефестион.
Гефестион, подставив руки под струи фонтана, смотрел, как брызжет вода, ударяясь о его ладони и разлетаясь в разные стороны. Увидев Александра, он приветствовал его улыбкой.
– Какой важный секрет ты хотел сообщить мне? – тут же поинтересовался он, едва Александр подошел к нему.
Царь начал издалека:
– В Сузах собрались все наши войска. Ты привел сюда свою армию. Привел своих мореходов и Неарх.
Александр замолчал. Гефестион с нетерпением ждал продолжения разговора.
– Так вот. Всем известно, что я женился на согдианке Роксане. Теперь я хочу взять в жены старшую дочь Дария Статиру и еще Парисатис из дома бывшего правителя Артаксеркса Третьего.
Всегда умеющий владеть собой Гефестион не смог скрыть своего недоумения. Услышанная новость поразила его, и он молча смотрел на Александра.
Улыбаясь, царь играл с солнечными струями фонтана и как ни в чем не бывало продолжал:
– Это будет настоящий государственный брак. Это будет не просто моя свадьба, – это будет слияние обоих наших народов.
– Александр, никто другой не смог бы задумать что-либо подобное, – промолвил Гефестион и замолчал.
Замолчал и Александр, обдумывая дальнейший разговор. Вновь найдя в себе силы говорить, Гефестион сказал, что, кажется, царь принял верное решение.
Гефестион был чистокровным эллином и сразу, даже из любви к Александру, преодолеть присущего эллинам отвращения к варварам он не мог. Он мог только скрывать его.
Александр вновь заговорил:
– И тебе, Гефестион, придется жениться.
Гефестион оцепенел. Но Александр неумолимо продолжал:
– Я давно мечтал породниться с тобой. Ты получишь руку Дрипетиды, второй дочери Дария, и станешь моим свояком. Я хочу, чтобы твои дети приходились мне сородичами.
Упавшим голосом Гефестион сказал:
– Александр! Каким испытаниям ты меня подвергаешь!..
– Не только тебя!..
– Кого же еще?
– Всех военачальников. И Птолемея, и Неарха, и Селевка… Всех!.. Я долго прикидывал, сколько пар смогут поместиться в пиршественном зале, и решил, что восемьдесят. Все мои воины, которые пожелают взять в жены персиянок, получат дорогие подарки. Думаю, тысяч десять согласятся. Это укрепит мою власть, и, что самое главное, разлад между эллинами и варварами исчезнет. Мы устроим нечто великое, отпразднуем самый грандиозный праздник за все время моего правления, который сотрет с лица земли границы между народами.
Над Афинами сгущались сумерки. Таида и Иола сидели на террасе дома Таиды, наслаждаясь теплым весенним воздухом, который ласкал их разгоряченные лица. Подруги в один день получили долгожданные письма от Птолемея и Неарха и снова и снова перечитывали их.
– В Вавилон!.. Скорее в Вавилон!.. – повторяла сияющая Иола. – Скорее, скорее!.. Неарх ждет меня.
Таида же была задумчива.
– Я так долго ждала вестей от Птолемея!.. Он впервые за несколько лет ответил мне. Что ждет меня при встрече с ним?
– Ты возьмешь с собой Леонтиска?
– Конечно! Он должен увидеть своего отца. Только боюсь, Леонтиск с трудом перенесет плаванье по морю. Ведь ему едва исполнилось три года.
– Уверена, что легко. Он смелый и решительный, как Птолемей.
У золотоволосой Иолы вдруг вырвалось:
– Я счастлива, Таида! Ведь я скоро снова увижу Неарха. И у нас тоже будет сын. Вот увидишь!..
Неожиданно для самой себя Таида воскликнула, словно выплеснула боль, копившуюся внутри:
– Счастье так изменчиво!
Недавно прогуливаясь с Леонтиском по Афинам, Таиде показалось, что она увидела Персея, который пристально разглядывал ее. Но как только она стала присматриваться к нему, он растворился в толпе. Жрица Паная, к которой Таида немедленно отправилась, подтвердила, что Персей после длительного отсутствия вновь появился в Афинах. С тех пор в душе Таиды поселилась тревога. И даже письмо от Птолемея вызвало в ее душе щемящую грусть. Оно пришло с очень большим опозданием в несколько лет.
Иола не замечала настроения подруги и продолжала мечтать о скором отплытии в Вавилон.
– Через месяц мы увидим их! – снова и снова повторяла она.
Таида подняла на подругу глаза:
– Неарх обещает прибыть в Вавилон раньше Птолемея и Александра?
– Да. Из Суз он сразу отправляется в Вавилон руководить строительством флота для новой морской экспедиции вдоль берегов Аравии. Неарх обещает взять меня с собой. Мы соединимся, чтобы уже не расставаться никогда. Никогда!
– Становится прохладно. Войдем в дом, – предложила Таида.
Они вошли в покои Таиды.
Таида была грустна и задумчива. Иола подсела к подруге на ложе и крепко обняла ее.
– Что тревожит тебя? Ведь скоро ты увидишь Птолемея.
– Не знаю еще почему, но я боюсь этой встречи.
– Боишься? Ты боишься? Разве не ты говорила, что любовь – это пламя, сгореть в котором – наслаждение?
– Любовь часто причиняет горе.
– Но это горе порой приносит новое счастье.
– Она помрачает ум.
– Но укрепляет сердце.
Прижавшись к Иоле, Таида с нежностью проговорила:
– Я так хочу, чтобы ты была счастлива с Неархом. Да сохранит вас Эрос, который соединил ваши сердца, да защитит Афродита!
В саду послышались торопливые шаги.
Иола вскочила.
– К нам гости, – воздыхатели с тугими кошельками и пустыми сердцами. Никого не хочу больше видеть. Пусть возвращаются назад.
– Ты права. Пусть уходят.
Иола выбежала на террасу, спустилась в сад и растаяла в темноте.
Светильники, горевшие в боковой комнате, отбрасывали в темные покои Таиды полосы колеблющегося света. Неожиданно пламя в светильнике затрепетало, и тут же в проеме входа вырисовался четкий силуэт.
Сердце Таиды учащенно забилось. Она замерла и стала шарить рукой в поисках орудия для защиты.
