натворил. На другой стороне террасы Честер застыл в шоке. Он не смотрел на Мунго. Он уставился в пол, где у его ног лежала окровавленная фигура в белом. Круглое отверстие, чуть выше левой груди, показывало, куда попала пуля, когда она бросилась на ее пути.
- Милла! - Закричал Исаак. Он вывернулся из отцовской хватки и спрыгнул вниз, рыдая, как ребенок, впервые в жизни делающий вдох. Он подбежал к Камилле. Он потянул ее за руку, но она не двинулась с места. - Мамушка!’
Мунго с трудом оторвал взгляд от Камиллы. Но за ее спиной он увидел руку Честера, которая тянулась к его пальто – точно так же, как в кабинете в Уиндемире, в тот день, когда Мунго вернулся из Кембриджа, когда он вытащил маленький револьвер с перламутровой рукояткой, который держал там.
Честер так и не закончил ее движение. С ревом Мунго прыгнул на него через упавшее тело Камиллы. Правая рука Честера все еще была под пиджаком; он не был готов защищаться. Прежде чем он успел среагировать, Мунго схватил его за обе руки. Он поднял все тело Честера в воздух, сделал шаг вперед и сбросил его с края террасы.
Честер упал, размахивая руками и ногами, как сломанное насекомое, и приземлился в воду внизу. По мере того, как рябь распространялась по поверхности, темные фигуры поднимались с берегов, сходясь там, где он упал. Вода начала закипать.
Мунго этого не видел. Он стоял на коленях рядом с Камиллой, баюкая ее в своих объятиях, гладя ее лицо, снова и снова выкрикивая ее имя, пока ее кровь впитывалась в его рубашку. Слезы потекли по его щекам и упали на ее лицо. Она не двинулась с места.
Тонкая струйка крови потекла по руке Мунго и обвилась вокруг запястья.
Камилла была свободна.
После битвы Мунго сидел один на парадной лестнице, глядя на пруды и пустые хлопковые поля за ними. Виси и его люди выносили тела из дома и складывали их, как дрова, на подъездной дорожке. Справа от него поднимался дым, но это были всего лишь костры для приготовления пищи в деревне рабов. Как только бой закончился, рабы вернулись домой и занялись своими делами, как будто их никогда и не прерывали. Для них ничего не изменилось.
Из деревни донеслась песня и поплыла над полями. Низкий, печальный плач. Мунго слышал эту мелодию в Уиндемире и знал, о чем она говорит.
"О, Сатана сказал мне не молиться, он хочет мою душу в Судный день".
Где-то на дне одного из этих прудов то, что осталось от Честера Мариона, должно было осесть в иле. Мунго сделал то, что намеревался сделать. Он вспомнил обещание, данное Соланж. Я разобью каждый кирпич здания, на котором он построил свое состояние, пока он не останется голым в руинах своей жизни. Теперь, когда он сидел в одиночестве жизни Честера, это казалось пустой похвальбой.
Он схватил медальон, висевший у него на шее. Он резко дернул рукой, и цепочка порвалась; серебряное сердечко оказалось у него на ладони. Дрожащими пальцами он расстегнул маленькую застежку и уставился на изображение внутри. Это было даже не очень хорошее сходство. Он сам нарисовал его при свете лампы в обсерватории Уиндемира. Он никогда не был хорошим художником и изо всех сил старался сделать картину достаточно маленькой, чтобы поместиться в медальоне. Но он уловил в глазах Камиллы что-то живое, ее улыбку и красоту. Он вспомнил, как она хихикала, когда он рисовал его - он пытался заставить ее сидеть спокойно, она пыталась отвлечь его, нетерпеливо возвращаясь в постель.
‘Это очень важно, - сказал он ей. - ‘Когда я поступлю в Кембридж, это все, что я буду помнить о тебе.’
Теперь ему было невыносимо смотреть на нее. С внезапной судорогой он захлопнул медальон и отшвырнул его прочь. Как только он покинула его руку, он хотел взять его обратно, но было уже слишком поздно. Медальон взмыл в воздух, сверкнув на мгновение на солнце, затем упал в пруд и затонул.
Он все еще смотрел на рябь, когда услышал стук лошадиных копыт и стук колес по гравию. По подъездной аллее ехала карета, запряженная четверкой белых лошадей. Кучер натянул поводья прямо перед грудой тел, спрыгнул на землю и открыл дверцу.
Соланж выглянула из окна. Она осмотрела все вокруг - трупы, ружья и пули, разбросанные по земле, оспины на стенах и запах пороха в воздухе. Она не выглядела очень удивленной.
Она пересекла дамбу, осторожно обходя лужи крови и стреляные гильзы. Она остановилась у подножия лестницы и посмотрела на Мунго.
- Почему ты здесь?- Его голос был едва ли больше, чем карканье.
- Чтобы осмотреть мой новый дом. Благодаря тебе я стала новым владельцем этой собственности.- Она засунула палец в пулевое отверстие на балюстраде. - Хотя это потребует некоторой работы. Он не в таком хорошем состоянии, как вы обещали.’
Мунго не улыбнулся. Соланж искоса взглянула на него.
‘Ты его убил?’
Мунго кивнул.
- Тогда дело сделано. Ты достиг того, чего желало твое сердце.- Она склонила голову набок. - ‘Похоже, это не принесло тебе счастья.’
- Камилла мертва.’
Слова вырвались из него мучительным воем, вырванным из его души. Он уставился в землю, желая, чтобы она поглотила его, но Соланж не позволила. Она смотрела на него, пока сила ее взгляда не заставила его поднять глаза. Ее миндалевидные глаза не отрывались от его глаз.
- Мне очень жаль.’
Она поднялась по ступенькам и села рядом с ним, не обращая внимания на пыль, покрывавшую ее платье. Она обняла его за плечи и прижала к себе.
‘Ты не можешь здесь оставаться, - сказала она. - Только не после того, что ты сделал.’
- Кому какое дело, что я убил раба?’
Мунго попытался вырваться, но она крепко вцепилась в его руку, впиваясь в нее ногтями.
- Честер Марион был самым могущественным человеком в штате. Они будут заботиться о нем.’
‘Я вызвал его на дуэль перед половиной Нового Орлеана. Они не преследуют за это.’
- Они преследуют за ведение частной войны. Даже в Луизиане к этому относятся неодобрительно.- Она указала на груду трупов в синих куртках. - ‘И ты не
