— Я слышал, что существует подобная философия, — сказал сэр Джордж, — но никогда не видел, чтобы кто-нибудь применял ее на практике.
— Это просто здравый смысл, — ответил Батлер, — который согласуется с философией и религией гораздо чаще, чем педанты и фанатики допускают это.
Сэр Джордж переменил разговор и больше к этой теме не возвращался. Несмотря на то, что они ехали в карете сэра Джорджа, дорога так утомила его, что пришлось задержаться на день в небольшом городке Мид-Колдере. Это была их первая остановка после того, как они выехали из Эдинбурга, потом они задержались на день в Глазго, из чего видно, что продвижение их было довольно медленным.
Доехав до Дамбартона, они решили оставить там экипаж и нанять лодку, чтобы добраться до пристани вблизи пастората, так как на пути у них лежало озеро Гар-лох, а сама местность была непроходима для колесного экипажа. Их сопровождали камердинер сэра Джорджа, пользовавшийся полным доверием своего господина, и лакей; кучера остались с экипажем. Как только они закончили все приготовления к переправе (это было примерно в четыре часа дня), сэра Джорджа нагнал нарочный, посланный его доверенным из Эдинбурга и привезший ему какой-то пакет; вскрыв его, сэр Джордж с большим вниманием и интересом прочитал находившееся в нем донесение и, казалось, был сильно взволнован. Пакет этот был отправлен вскоре после их отъезда из Эдинбурга, но нарочный упустил путешественников, так как проехал Мид-Колдер ночью и прибыл в Рознит раньше их. Прождав там более двадцати четырех часов, он возвращался теперь в Эдинбург. Сэр Джордж Стонтон сейчас же написал ответ и, щедро наградив нарочного, велел ему не ложиться спать до тех пор, пока он не вручит его доверенному в Эдинбурге.
Наконец они сели в лодку, которая уже ожидала их. Во время переезда, совершавшегося очень медленно, так как гребцы были вынуждены все время грести и часто против течения, сэр Джордж задавал много вопросов, касавшихся главным образом разбойников горной Шотландии, наводнивших страну с 1745 года. Батлер сообщил ему, что многие из них не являлись местными уроженцами, а были цыганами, лудильщиками и всякого рода правонарушителями, воспользовавшимися беспорядками междоусобной войны, недовольством горцев и слабым полицейским надзором для того, чтобы безнаказанно заняться своим ремеслом грабителя. Сэр Джордж стал задавать вопросы об их жизни и привычках, о том, не стараются ли они иногда возместить свои хищнические нападения великодушными поступками и не свойственны ли им не только пороки, но и достоинства диких племен?
Батлер ответил, что, конечно, и у них иногда бывают проблески великодушия, которые присущи даже самым отъявленным злодеям; но что их дурные наклонности проявляются с неизменным постоянством, а случайные вспышки добродетельных чувств носят весьма мимолетный, ненадежный характер, и если и бывают, то, очевидно, вызваны каким-нибудь из ряда вон выходящим стечением обстоятельств. Отвечая на эти вопросы, которые сэр Джордж задавал с таким повышенным интересом, что Батлер был поражен, последний упомянул мимоходом имя Донаха Ду на Дунага, уже известное читателю. Сэр Джордж с жадностью ухватился за это имя, словно находил в нем особый интерес. Он самым подробным образом расспросил Батлера об упомянутом им человеке, о численности его банды и даже о наружности тех, кто входил в нее. Но на эти вопросы Батлер почти ничего не мог ответить. Человек этот пользовался большой известностью среди простонародья, но подвиги его были значительно преувеличены; ему обычно помогали один или два сообщника, число которых никогда не превышало четырех. Одним словом, Батлер знал о нем очень мало, а то короткое знакомство, которое он имел с этим разбойником, не вызвало в нем никакого желания продлить его.
— А все-таки мне хотелось бы его повидать на этих днях.
— Это весьма опасная встреча, сэр Джордж; разве только вы захотите предать его в руки закона, что тоже будет выглядеть довольно мрачно.
— Если с каждым человеком поступать согласно его заслугам, никто не избежит наказания. Но я говорю с вами загадками: я объясню вам все, когда переговорю с леди Стонтон. Налягте на весла, друзья, — сказал он, обращаясь к гребцам, — тучи грозят нам бурей.
И действительно, тяжелая и душная неподвижность воздуха, огромные кучи облаков, сгрудившиеся на западе и горевшие раскаленным пламенем в лучах заходящего солнца, эта страшная тишина природы, застывшей в ожидании громового раската, словно приговоренный к казни солдат перед направленными на него смертоносными дулами, — все говорило о приближавшейся грозе. Большие тяжелые капли, падая время от времени в лодку, вынудили мужчин надеть плащи; но дождь прекратился, и невыносимый зной, столь необычный для Шотландии в конце мая, заставил путешественников отбросить плащи в сторону.
— Есть что-то торжественное в этой задержке грозы, — сказал сэр Джордж. — Можно подумать, что она ждет, пока внизу, на земле, не совершится какое-то событие, которое она отметит своим оглушительным раскатом.
— Увы! — ответил Батлер. — Мы настолько ничтожны, что природа не станет согласовывать своих законов с нашими эфемерными делами и страданиями. Небо разверзнется тогда, когда тучи зарядятся электричеством, независимо от того, упала ли в это время овца со скал Аррана или пал победитель-герой на поле брани.
— Но человек предпочитает думать, — сказал сэр Джордж, — что основные законы движения вселенной зависят от людских судеб. Мы не хотим допустить, что исчезнем вместе со столетиями, канувшими в вечность до нас, подобно этим широким черным каплям, которые, коснувшись воды, вызвали легкое и мимолетное кружение и потом исчезли бесследно.
— Бесследно! Мы не исчезнем, не можем исчезнуть бесследно, — ответил Батлер, глядя вверх. — Смерть для нас лишь перемена, но не конец: это начало новой жизни, и ее дальнейшее течение будет определено нашими поступками здесь, на земле.
Пока они рассуждали на эти серьезные темы, внушенные им зловещей обстановкой приближавшейся грозы, путешествие их грозило затянуться, так как порывы ветра, налетая с неожиданной силой и столь же внезапно замирая, вздымали поверхность залива и затрудняли работу гребцов. Им оставалось только обогнуть небольшой мыс, чтобы добраться до пристани в устье небольшой реки, но из-за непогоды и тяжести лодки они не могли это сделать достаточно быстро и были вынуждены оставаться во власти бури.
— Не можем ли мы высадиться у этого мыса, — спросил сэр Джордж, — и найти хоть какое-нибудь укрытие?
Батлер не знал там никакого места, пригодного для высадки, и ни одного удобного или хотя бы доступного прохода между тех скал, что нависли над берегом.
— Подумайте как следует, — сказал сэр Джордж Стонтон, — буря вот-вот разразится.
— Послушай-ка, хозяин, — вмешался один из гребцов, — там есть бухта Кэрда, мы священнику о ней не говорили, уж больно трудно провести туда лодку: там что ни шаг, то мели или подводные камни.
— А ты попробуй, — сказал сэр Джордж, — и я дам тебе полгинеи.
Лодочник взялся за руль и заметил, что, коли им удалось бы добраться, он знает там одну крутую тропку от берега, которая через полчаса приведет их прямехонько в пасторат.
— А вы уверены, что знаете дорогу? — спросил Батлер старика.
— Может, я и получше знал ее лет этак с пятнадцать назад, когда возил сюда Уилсона на его быстром суденышке. Помню, был с ними отчаянный такой англичанин, они его звали…
— Если будешь столько болтать, — сказал сэр Джордж Стонтон, — то напорешься прямо на подводный камень Жернов. Держись лучше вдоль того белого утеса и колокольни.
— Черт возьми! — воскликнул старый ветеран, вытаращив от изумления глаза. — Кажись, ваша милость знает залив не хуже меня. Видать, этот Жернов вам уже попадался.
В это время они приблизились к небольшой бухте, защищенной со всех сторон утесами; подход к ней был настолько затруднен мелями и подводными камнями, что пользоваться ею могли лишь те, кто хорошо знал этот путь. На берегу виднелась старая, видавшая виды лодка, вытащенная уже кем-то на берег и спрятанная между деревьями, где ее трудно было заметить.
Увидев лодку, Батлер обратился к своему спутнику:
— Вы не можете себе представить, сэр Джордж, как трудно мне убедить моих неразумных прихожан в опасности и недозволенности контрабандной торговли; а ведь примеры ужасных последствий этого занятия у них всегда перед глазами. Я не знаю ни одного другого обстоятельства, которое оказывало бы такое губительное и разлагающее влияние на их моральные и религиозные воззрения.
Сэр Джордж, сделав над собой усилие, пробормотал что-то о любви к приключениям, естественной в юные годы, и о благоразумии, обычно просыпающемся в более зрелом возрасте.
