По моей просьбе портреты детей нашего монарха во дворце вывешивать не стали. В память о них была устроена часовня с надписью на дверях по-русски: «В память об Их Императорских Высочествах Царевиче Алексее Николаевиче и его сестрах Ольге, Татьяне, Марии и Анастасии, убитых в Екатеринбурге 16 июля 1918 года».
Гражданская война в России завершилась в конце 1920 года, когда из Крыма эвакуировались остатки войск генерала барона Врангеля. Во время этого героического последнего противостояния исполнилось желание барона Нейссена быть погребенным с почестями. Его ординарец Семен был интернирован в Румынии. Чтобы вывезти его во Францию, мне пришлось затеять настоящую баталию, во время которой я наяву столкнулась с мелкими националистическими страстями и откровенным недоброжелательством, столь характерными для послевоенного времени. В конце концов я добилась успеха, и он стал заведовать хозяйством нашего приюта, а также занимался бесконечными рассказами о страшных и славных страницах гражданской войны с их благородиями отставными офицерами.
Все попытки разыскать Федора оказались безуспешными. Дача наша сгорела, а все, что уцелело, растащили поселившиеся в окрестных лесах беспризорники. По сообщению одного финского журналиста, ходили слухи, что в северных лесах видели седовласого гиганта. Местные крестьяне называли его «призраком старого режима».
Гражданская война закончилась, но с ней не закончились испытания для России. Вследствие послевоенной разрухи и жестокостей принудительной коллективизации, два миллиона человек умерло от голода на некогда богатой Украине, прежде кормившей всю Европу. Погибло бы намного больше народу, если бы не помощь, оказанная организованной Гербертом Гувером «Американской администрации помощи». Советское правительство, тем не менее, предпочло помнить об участии Америки в злополучном походе на Архангельск, а не об этом бескорыстном жесте.
Однако даже Советскому правительству пришлось смягчить свою параноидную систему подавления, когда против нее взбунтовались все самые верные защитники — кронштадтские моряки. Провозглашенная Лениным новая экономическая политика дала стране несколько лет передышки, во время которой наступил расцвет ее культуры, преждевременно с восторгом встреченный на Западе как обещанная заря новой эры.
Те из нас — в том числе и мой муж, — кто хотел верить в возможность мира во всем мире, постепенно избавлялись от иллюзий, видя, как Америка бойкотирует Лигу Наций; как в Италии все более реальным становится муссолиниевский вариант тоталитарного государства; как Франция обирает Германию военными репатриациями и оккупирует Рур; как рушится охваченная необузданной инфляцией экономика Германии; как Великобритания, столь стойкая на поле брани, в мирное время размякает.
Наблюдая за развитием событий в Европе и помня, что нам довелось пережить, мы не включились в безрассудное веселье двадцатых годов — les années folles[65], как называли их французы. В наше довольно тихое существование достаточное оживление вносил наш сын.
Когда Питеру исполнилось два года, я назначила графиню Лилину вместо себя президентом Фонда Силомирского. Получив за год до этого ценой чудовищных усилий степень бакалавра естественных наук в Сорбонне, я поступила теперь на медицинский факультет.
Питер, чья одаренность по части озорства не уступала его способностям к языкам, то и дело заставлял свою молодую няню-англичанку бегать за ним по саду Трокадеро и по длинному холлу нашей квартиры, в чем ему вовсю помогал его непоседливый кокер-спаниель. Мир был слишком мал по сравнению с его любопытством, и вселенной не хватило бы, чтобы вместить его энергию. В одном этом маленьком ребенке заново начинались все этапы развития цивилизации, вся человеческая история. Он нас бесконечно забавлял, раздражал, утомлял. Он был чудом. Он правил нашей жизнью.
Когда моему сыну было больно, когда он уставал или был не в духе, он не шел ни к своей няне-англичанке, ни даже ко мне. Вместо этого он забирался на колени к моей старой няне и прижимался своей светловолосой головкой к высохшей груди, что некогда вскормила его трагически погибшего деда.
Глядя на них, я видела, что ни для этой маленькой старушки, чья жизнь подходила к концу, ни для этого маленького мальчика, чья жизнь только начиналась, не существовало в этот момент ни горестных воспоминаний об ужасном прошлом, ни страха перед грозным будущим, ни мыслей о Войне, Революции и Смерти. Было лишь ощущение чего-то гораздо более сильного, чем эта страшная троица, чего-то, что восторжествовало над ней и названия которому мой сын пока еще не знал. Это была Любовь.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Синьор русский князь и его дочь (итал.).
Воспитательница (франц.).
Дружеский завтрак (франц.).
Кое-как (франц.).
Нижнее белье (франц.).
Говорят, что он — побочный сын немецкого великого герцога (франц.).
Кому ты это говоришь? (франц.)
Лурд — город во Франции, знаменитый своим католическим собором.
В курсе (франц.)
Распутство (франц.)
Малая гостиная (франц.)
В полном составе (франц.)
Дорогая (франц.)
Оскорбление Их Величеств (франц.)
В целом (франц.)
Чувствую слабость (франц.)
Весь Петербург меня ненавидит (франц.)
Вы не находите, милое дитя? (франц.)
Прощайте (франц.)
Повод к войне (лат.).
В турецком стиле (франц.)
Белый бал (досл.), первый бал в жизни девушки (франц.)
В греческом стиле (франц.)
Здесь: Кавалеры приглашают! (франц.).
Кружитесь! (франц.).
Пошли вправо… влево! (франц.).
Он умеет танцевать (франц.).
Он замечательно целует руку (франц.).
Сожалею, господа (франц.).
Немного гибкости (франц.).
Прелестно, дети мои, прелестно (франц.).
Уже, мои крошки, какая жалость (франц.).
Как это мило! (франц.).
В тесном кругу (франц.).
Здесь: в силу самой своей национальности (лат.).
Оскорбление Величества (франц.).
Это запрещено (нем.).
Медицинские конспекты (лат.).
Московская клика (франц.).
Нежелательная персона (лат.).
В курсе (франц.).
