Третья старуха. Пошлем кого потолковей.
Четвертая старуха. Пусть мужчина этот сходит.
Старик. И я схожу. Узнаем.
Старуха. А то сомненье все.
Те идут по коридору.
Четвертая старуха. Пусть пошли. Тут недолго.
Шестая старуха. Тоже не знаем… Что вышло с нашими? Где они остались? Когда затворялись, не видать их было. Рассеялись! Точно ветром раздуло.
Девятая старуха. Может быть, тоже схоронились где-нибудь.
Старик. Тут такое обширное помещение, что мы не знаем толком, кто здесь собрался! Пускали с разных ворот.
Старуха. Эти наши, хоть и женщины, а тоже воевать собрались. Снарядились. Ворота охраняли.
Мужчина. И охраняли храбро. Такие подобрались расторопные.
Десятая старуха. А как они захватили моего мальчика, потащили, он-то бьется! Кричит во весь голос. А они-то копьями по головке так и норовят… Продались им наши начальники…
Женщина (под черным покрывалом). А мой-то! Мой мальчик!
Все (шепчут). Не трогайте ее… Она поклялась мстить.
Мужчина. Сколько мстителей! Страна содрогнется от мести.
Старуха. А разве мы забудем? Еще увидишь, как припомним.
Другой старик. Не забуду!
По коридору идут старейшина и посланные. По пути старейшина останавливается, наклоняется к лежащим, возлагает руки. Все копошатся и двигаются за ним.
Старейшина. Братья! Вы хотели, чтобы я сказал вам. Будьте спокойными. Кто здесь затворился — выйдет спасенным. Приняты меры. Вам здесь не угрожает ничто. Запасы наши велики. Защищены наши входы. Злодеи сюда не проникнут. Вы здесь в обители знания. Помните и теперь и после, всегда: вас защитит только знание.
Старик. А долго ли нам здесь оставаться?
Старейшина. Это не знаю. Вокруг нашей твердыни кипит еще битва. Конца я не вижу. Но знайте: вас здесь брань не коснется. Отсюда ваш путь только во благе.
Десятая старуха. Еще позволь поспросить. А будет казнь злодеям? Такая, чтобы земля содрогнулась.
Двенадцатая старуха. Почернели бы горы.
Восьмая старуха. На деревьях листья б свернулись.
Старик. Злодеев казните? Будем ли мы избавлены от всех разрушавших храмы? Только когда их не будет, можно вздохнуть. А ты начнешь подозревать невиновных… Не ты? Не ты ли? Не был ли с ними?
Старуха. Нам нужно знать, что их уже больше нет. Не существует.
Старик. Тогда мы успокоимся.
Старейшина. Будет суд справедливый. От суда они не уйдут. Все будет ко благу.
(Уходит.)
Старик. Слышали, как грозно сказал: "Будет суд!"?
Старуха. Там их рассудят!
Десятая старуха. Я бы так рассудила, чтобы по всему свету помнили казнь.
Другой старик. В старину убийцам и грабителям заливали горло свинцом, а перед тем отрубали обе руки.
Третий старик. Их надо заклеймить. Вот так на лбу надо выжечь — "убийца" и гнать по свету.
Женщина. Кормить и гнать. Подлечить и гнать. Чтобы не имели ни минуты покоя.
Мужчина. Чего тут возиться! Отрубить головы.
Старуха. Вот так, просто срубить голову. Что же это за казнь. А вот выдергать их волосенки, осмолить, обвалять пухом и возить по базару.
Старик. В клетках держать!
Второй мужчина. Велику клетку надо построить, чтобы вместить убийц.
Четвертый старик. Еще тут с клеткой трудиться. Повесить! Подержать, подержать, да отпустить. Да опять вздернуть!
Вторая молодая женщина. Сколько злобы-то. Злоба-то велика.
Шестая старуха. Нет, слушайте. Вот я скажу: ослепить их. Да вывихнуть руки, так и пустить бродить их по свету. Вспомнят тогда на досуге все свои гадости.
Вторая старуха. Еще тут кормить их придется. Будут шляться, канючить… Народ зла долго не помнит, начнут с ними возиться…
Женщина. Только всех объедят. Будут таскаться…
Старик. Мелких преступных пускали с клеймом и без ушей. А всех убийц и злодеев казнили смертью. Скоро казнили. А казнь была по заслуге. Рубили помост. Видный для всех. Палачи на нем и казнили. Народу всегда ходило много…
Пятый старик. Все началось, когда отменили смертную казнь. Я сразу тогда говорил, что не к добру. Как же человеку без казни прожить?
Старуха. Мы вот все соберемся, когда будут судить. И подадим прошение. Скажем, чтобы была смертная казнь. Чтобы судили по-божески, без слабостей человеческих.
Четвертый старик. И подадим. Приступим крепко. Так и напишем, как в старину: поднявший меч от меча да погибнет. Так всегда говорили.
Третья старуха. Справедливо. Весьма справедливо. Напишем и подадим. Приступим крепко.
Пятая, шестая и седьмая старухи (вместе). Неотступно приступим.
Восьмой и девятый старики. Мы не сдадим.
Десятый, двенадцатый и четырнадцатый старики. Наша воля.
Старейшины
В башне. Огневое освещение. Сидят около стен и работают. Пишут. Чертят.
Складывают листы рукописей и изображений. Работают углубленно и спешно.
Женщина-воин (контральто или альт, поет за сценой).
Огни на горах зажигайте!
Те, что на нас поднялись,
Назад уже не вернуться.
Жгите светлые огни,
Осветите им путь последний.
После пения — молчание. Шелестят листы свитков.
Одиннадцатый старейшина. Тишина-то какая! Ведь мы забыли о ней. Творить. Складывать. Узнавать. Какая радость!
Двенадцатый старейшина. Откуда в народе зверь поднялся? Когда не видишь народа. Так к нему тянет. Так хочется учить его. Но и Пророк говорил: дурным людям кланяйтесь издали.
Второй старейшина. А когда вместо человека выходит зверь. И мы не знаем его речи. И он не понимает слов человеческих. Тут уж не близко и не далеко. Просто нет сообщения.
Третий старейшина. Неужели это все нужно? Неужели нужны крупицы зла, которых так много разлетелось? Гибельно осядут они на народе. Мы можем уйти. Они ведь не могут уйти…
Седьмой старейшина. Надолго, надолго мрак!
Восьмой старейшина. Но и звери не грызут друг друга!
Десятый старейшина. Нельзя себе ничего представить. Воображение бессильно. Откуда эта подкупность? Откуда кровожадность? Грабительство откуда? И глупость и мерзость — все вместе.
Второй старейшина. И сколько подвигов! Точно ненужных… Сколько геройства и силы проявилось наряду со зверством. И точно ни к чему.
Третий старейшина. Кто знает. Мы ничего не знаем.
Второй старейшина. Главное — работайте. В том, что мы делаем сейчас, столько прелести. Все это не для нас. Нам это все не нужно. Все это безымянное передается кому-то нам неизвестному. И он никогда не будет знать, какие люди это творили. Была ли у них радость, могли ли чувствовать они горе. Познающий будет считать нас, кто знает, какими мудрецами…
Старейшина. А мы ученики…
Четвертый старейшина. Работники без дня, без срока…
Пятый старейшина. Научится когда-нибудь народ работать? В жизни столько облегчений внесено, а все становится труднее и сложнее. И перед нами непочатая работа. Все сначала.
Третий старейшина. Смертельно жаль сокровищ творчества. Уже века они прожили, радость получали — и для того, чтобы погибнуть от темных рук. Другие люди, те, что были раньше, — те стражи были лучше. Их сберегли они. А нам досталась судьба предать их черни.
Десятый старейшина. Мы много ужасов еще не знаем.
Восьмой старейшина. Страшней вестей воображение не вмещает. Разграблены сокровища Кремля. И храмы сожжены. И стенопись тончайшая погибла. Нерукотворная резьба смелась незаменимо. Подумайте — незаменимо! Подумайте, как языки огня лизали стены храма. И в пламени испепелялись лики. А нимбы в пламени сияли. Чтобы исчезнуть. Невозможно верить таким вестям.
Второй старейшина. А тот безумец или глупец еще писал: сложить все достояния в кучу. Грабьте. На всех вас хватит. К кому он обращался? Кого он призывал? Безумец старый. Не знал он ничего. Не знал он человека. Не знал путей… Был темен дух его…
Девятый старейшина. Вызвать силы может всякий. Заклясть их, обернуть в пределы — на это нужно знание.
Восьмой старейшина. Разгромлены сокровища Кремля! Ужасно знать!
Второй старейшина. Еще страшней, стыдней, что все узнают. Зачем такой народ наш? Нигде я не читал, чтобы народ уничтожал свое все достояние сам. Чтобы свое могущество рассеял сам.
Двенадцатый старейшина. Всем странам на презренье. Нигде я не читал, нигде народ своими руками не уничтожил достояние свое. И, наконец, своих вождей они схватили и их же мучали. Пытались сжечь. Сварить в котлах хотели.
Десятый старейшина. Безумие. Позорное безумие. Разве это люди?
Старейшина. Перед победой знания всегда возможен бунт дикой черни. Мрак борется со светом. Все бои последние — всегда страшнее! В этом движении учения не ищите. Тут бунт! Грабеж! Захваты! Стремленье личное к обогащению. К власти. Малое знание страшней всего. Доносят нам, что вожаки восставших уже в бессилии стремятся скрыться, уйти от власти.
