— Будто уж и сочиняли? — усмехнулся Чкалов.
— Нет, я верно говорю, не выдумываю. Я как-то приехал в Нижний лет десять назад, остановился по старой памяти в «России» — и спрашиваю у старого маркера, — он еще в девяностых годах начал бильярдные шарики по зеленому полю катать, — не помнит ли он знаменитых уроженцев нижегородских. «Как же, — говорит, — помню! Взять хотя бы летчика Тентенникова — веселый человек покойник был. Бывало, за обедом по две сырых стерляди съедал». Я и спорить не стал.
— Ту историю и я слышал… А ты вот что: как молодой Быков приедет, собирайся ко мне со всеми своими в гости. Рад буду земляку.
Тентенников прошелся по полю с Чкаловым и снова вернулся на старое место. Встречающих с каждой минутой становилось больше. К летчикам подходили знакомые и незнакомые люди, расспрашивали о Толубееве, о штурманах и летчиках толубеевского отряда, о молодом Быкове, радисте флагманского корабля.
Неподалеку от Быкова стояла девушка, высокая, худенькая, внимательно прислушивавшаяся к разговору о Толубееве.
Ее оттеснили было от летчиков, но немного погодя она снова подошла к ним и остановилась подле Тентенникова.
Тентенников приосанился, на самые брови надвинул форменную фуражку, посмотрел на нее ласково — и под старость был он неравнодушен к женской красоте. Он давно уже заметил эту девушку в светлом берете с крохотным букетом гвоздики на отвороте плаща. У нее были удивительно ясные светло-карие глаза, и, что бы она ни говорила, всегда казалось, что глаза ее смеются.
Она очень волновалась, должно быть, и внимательно глядела в ту сторону, где стояли Быков и Тентенников. Было мгновение, когда показалось Тентенникову, что она хотела подойти к ним. Она была так свежа и молода и такие розовые были у нее щеки и такие пухлые губы, что Тентенникову невольно взгрустнулось…
Он не сводил глаз с нее, и девушка, почувствовав вдруг его пристальный взгляд, отвернулась. Но что-то все-таки тянуло ее к ним, и через несколько минут она снова стала смотреть на Тентенникова.
* * *
— Ну что же, — сказал Ваня, подходя к Быкову. — Сегодня вечером нас приглашают на прием в наркомат, а до той поры я свободен.
Тентенников взял Ваню за руку и отвел в сторону.
— Ты погляди-ка, — сказал он вполголоса, — эта девушка почему-то очень интересуется вашим отрядом.
Девушка подбежала к Ване и протянула ему букетик, который только что сняла с отворота своего плаща.
— Вот, — сказала она, — я так волновалась!
Ваня едва успел поздороваться с девушкой, как в разговор вмешался Тентенников:
— Какой ты пентюх! Не предупредил заранее… Мы бы ее обязательно сюда на автомобиле доставили…
— Я не знал, захочет ли она меня встречать.
— О господи! — проговорил Тентенников. — И почему только так устроено: вечно в сердечных делах какая-то неразбериха. Проще надо, ребятушки, проще!
— Ты думаешь? — насмешливо спросил Ваня. — А сам, небось, тоже мудрил смолоду?
— Вот оттого нынче запутанных отношений и боюсь.
Чем дольше Тентенников разглядывал девушку, тем больше она ему нравилась, и он сразу же предложил Ване:
— Ты с ней особенно тут не разговаривай, мы ее с собой в машину возьмем. Я вместо шофера сяду, вот все и поместимся.
И сразу же повел девушку к Лене.
— Полюбуйся, — сказал он, — Ванина знакомая, тоже встречать его пришла. И как вы только пропуск раздобыли?
— Из-за пропуска я ужасно намучилась, — призналась девушка, и голос ее понравился Тентенникову: мягкий, грудной, очень похожий на голос Лены в молодости. — Из бюро пропусков меня чуть не прогнали. Но я сказала, что мне обязательно нужно быть на аэродроме. Они посмеялись, а пропуск все-таки выписали.
— А мы с вами уже знакомы, — ласково проговорила Лена, протягивая ей руку. — Ведь вы и есть та самая девушка, которая упорно не хотела сказать мне, как ее зовут, когда звонила по телефону. А вот мужу моему вы сразу признались, что вас зовут просто Женя…
Девушка была взволнована, от смущения она и слова не могла выговорить, но глаза ее смеялись, и самой Лене, глядя на нее, стало легко и весело.
Ваня и Быков стояли в сторонке. Как всегда, встретились они просто, суховато, даже без поцелуев и ласковых слов. Но в крепком рукопожатии, которым они обменялись, пристальном взгляде Быкова и чуть растерянных движениях Вани, иногда отвечавшего невпопад на простые вопросы названого отца, сказывалось истинное отношение этих людей друг к другу. И Лена, во время разговора с новой знакомой наблюдая за мужем, невольно вспомнила давнее признание Вани, сказавшего когда-то, еще в ранней юности, что он за Быкова, ни на минуту не задумавшись, отдаст свою жизнь.
«Такой не обманет, — радостно подумала она, глядя на коренастую, крепко сколоченную фигуру приемного сына Быкова. — И о чем они разговаривают? Готова об заклад побиться, что обсуждают преимущества самолета с тянущей винтомоторной группой перед самолетом с толкающей винтомоторной группой». И оставив на минуту Женю и Тентенникова, она подошла к мужу. Конечно, она не ошиблась. Спокойно и неторопливо, словно не виделись только со вчерашнего дня, обсуждали они какой-то новый самолет и случай, когда осрамился конструктор: колеса не втянулись во время полета внутрь фюзеляжа.
— Я об этом уже в позапрошлом году слышала, — сказала Лена. — Не пора ли нам все-таки домой собираться?
Иван Быков снова подошел к Жене, и она, обернувшись к нему, смеющимися светло-карими глазами своими, казалось, говорила о том, как рада снова встретиться после долгой разлуки. Суровое, строгое лицо неулыбчивого Ивана Быкова сразу раскраснелось, он крепко прижал к груди своей ее маленькую, сильную руку, но не успел еще ничего сказать, как почувствовал вдруг, что кто-то дергает его за рукав. Он оглянулся. Перед ним стоял невысокий подросток, на вид лет четырнадцати-пятнадцати, белобрысый, коротко остриженный, с маленькими плотно сжатыми губами, с испуганным взглядом широко расставленных голубых глаз.
— Это вы меня за рукав дергаете? — недоумевая, спросил Иван.
— Я, — чистосердечно признался подросток.
— Что скажете?
Подросток смущенно мигал, но не отходил.
— Что же, разговор наш закончен?
— У меня к вам большая просьба.
— Просьба? И почему именно ко мне? Ведь вы меня не знаете.
— Не знаю…
— Какая же у вас может быть просьба к незнакомому человеку?
Подросток потупился и не решался больше промолвить ни слова. Внимательно разглядывая его, Иван обратил внимание на пакет, старательно перевязанный тонкой веревкой. Этот пакет подросток крепко прижимал к груди и время от времени ощупывал левой рукой.
Иван молча смотрел на подростка, и тот, преодолев смущение, снова заговорил:
— Я спросить вас хотел, нет ли здесь Героя Советского Союза Валерия Павловича Чкалова?
— Товарищ Чкалов здесь. Видите самолеты?
— Вижу.
— Вот он и стоит около самолета, окруженный товарищами и учениками.
Ничего удивительного не было в том, что веснушчатый стеснительный подросток хочет увидеть Чкалова, — ведь в то. время всенародной стала слава великого летчика, и не было человека, который не мечтал бы о встрече с героем, проложившим легендарные маршруты через материки и океаны. Но, казалось бы, теперь-то разговор уже закончен и Иван Быков может наедине поговорить со своей невестой…
Но не тут-то было… Подросток все еще не отходил от них, и Ивану пришлось снова спросить:
— Значит, теперь мы можем попрощаться?
— Вы знаете, я очень стесняюсь, — с отчаянием человека, прыгающего в разбушевавшееся море с палубы тонущего корабля, проговорил подросток.
— По вашему поведению я этого не почувствовал…
— Я с Чкаловым хотел поговорить, но стесняюсь с ним первый заговорить.
— Со мной же вы спокойно вступили в беседу, даже за рукав дергали…
— Ну, вы же — другое дело. Вы же — не Чкалов, — прямодушно сказал подросток, и Иван Быков улыбнулся, — ему все-таки всегда нравились откровенные люди, а этот мальчишка, видать, хитрить не умеет.
Подросток подумал, что лукавый взгляд Быкова не сулит ему ничего хорошего, и умоляюще посмотрел на Женю, — в ее смеющихся глазах, почудилось ему, мелькнуло на миг дружеское сочувствие и одобрение.
— Наверно, у вас к товарищу Чкалову какое-нибудь важное дело? — улыбаясь, спросил Иван.
— Очень важное дело…
— Познакомь его, Ваня, — нерешительно сказала Женя, и Быков, еще раз оглядев подростка с ног до головы, громко ответил:
— Для этого я должен сначала сам с вами познакомиться. Моя фамилия — Быков. Зовут меня Иван Петрович. А вас?
— Неужели вы и есть Быков? — радостно вскрикнул подросток, надвигая на самые глаза козырек кепки. — А я-то не знал! Ведь я все ваши радиопередачи во время перелета слушал. Эх, и здорово же вы рассказывали, как Толу беев непредвиденную посадку сделал…
