Неожиданным появлением из-за портьеры Серебрякова Потемкин был удивлен, поражен.
— Ага, я попал в ловушку, вы были здесь, — придя несколько в себя, сердито проговорил Григорий Александрович, быстро вставая с колен.
— Да, ваша светлость, я был здесь, слышал, как вы выпрашивали у моей Ольги любовь, видел, как вы, унижая себя, свое достоинство, ползали на коленях перед ней… Я все это видел, ваша светлость, — желчным голосом проговорил Серебряков.
— А, понимаю… вы, вы были сообщницей мужа, вы нарочно привели меня в эту гостиную; как я не догадался раньше, что вы лукавите со мною… Вам надо было меня поймать… чтобы взять с меня деньги — и вы, сударыня, этого достигли, — раздражительно крикнул Потемкин, обращаясь к Ольге.
— Князь, вы заблуждаетесь, мне и моему мужу не деньги нужны. Нам нужно отплатить вам, отомстить, — тихо ответила молодая женщина.
— Мне отомстить, за что же? Я, кажется, вам не сделал ничего дурного..
— Не ей, князь, а мне вы учинили большое злодеяние; вы сделали меня несчастным, вы продали меня в неволю, и я стал рабом… Благодаря вам из офицерского мундира я очутился в куртке невольника… Вам и этого было мало… вы приказали меня живого похоронить… и меня похоронили, вычеркнули из списка живых… Вы отняли у меня имя, положение и отняли невесту и теперь еще вздумали отнять жену. Но это вам не удастся, ваша светлость, — громко проговорил Серебряков, едва владея собой от гнева и волненця.
— Скажите, ваш муж сумасшедший? Я только сегодня его увидел… а он приписывает мне столько злодеяний, которые будто ему причинил? — уже совершенно спокойно обратился князь Потемкин к молодой женщине.
— Вы, ваша светлость, меня не узнали? Я ведь ваш старый знакомый… — насмешливо ответил ему Серебряков.
— Неправда, сегодня увидал вас в первый раз и никогда знаком с вами не был.
— А вы, князь, попристальнее на меня взгляните… Или десять лет так меня изменили, что и узнать нельзя.
— Кто же, кто вы?
— Все не узнаете, князь? Делать нечего, придется сказать… Я — Сергей Серебряков…
— Как? Как вы сказали?
— Серебряков я…
— Как… вы… живы?
Удивлению князя Потемкина не было предела, — он никак и воображать не мог, что офицер гвардии Серебряков, его соперник «похороненный», то есть отпетый и зарытый в могилу, воскреснет из мертвых и мстителем-обличителем явится перед ним.
— Как видите, ваша светлость… жив…
— Мне сказали, что вас нет в живых…
— Кто же это, князь, вам сказал? Видно, Волков, которого вы подкупили, чтобы меня убить… Я помешал вам, помешал вашей любви к княжне. Я, слабый, ничтожный человек, был вам, всесильному, могущественному вельможе, опасен… Я любил княжну Наталью Платоновну; вы тоже ее любили, князь, только по-своему… Княжна предпочла меня… и вы, озлобленный, решили стереть меня с лица земли… И вы этого достигли, ваша светлость, я теперь ничто… вы меня всего лишили и хотели отнять у меня последнее, дорогое, милое — мою жену…
От сильного волнения дрогнул голос у бедного, слабого здоровьем Серебрякова; он задыхался.
В гостиной, в углу, под развесистой пальмой, был едва заметен столик с прохладительными напитками и водой.
Ольга быстро налила воды и подала мужу; холодная вода освежила и успокоила Серебрякова.
Князь Потемкин стоял молча, понуря голову; в нем шевельнулось раскаяние.
— Что же, оправдываться перед вами, господин Серебряков, я не стану… Точно, я учинил вам немало зла и несчастия. И за все это готов вам дать удовлетворение, — после некоторого молчания проговорил светлейший князь.
— Удовлетворение, дуэль, что ли?
— Да… вы дворянин, я тоже…
— К чему это, ваша светлость… Былого через то ведь я не верну, — тихо ответил Серебряков.
— Не хотите дуэли, требуйте другого удовлетворения… Я… я на все готов и готов все сделать, что пожелаете…
— Мне ничего больше не надо, только верните мое имя…
А то ведь я живу по подложному паспорту. Вы меня похоронили, князь, вы меня и воскресите.
— Хорошо, это сделать легко… Что еще вам, государь мой, надо?
— Ничего больше, ваша светлость.
— Вы слишком малого требуете… Я постараюсь вернуть вам ваше имя и ваше звание… И даю вам слово сделать все, что вы пожелаете.
— Повторяю, князь, мне больше ничего не надо.
— Но должен же я перед вами чем-нибудь загладить свою вину, господин Серебряков.
— Вернув мне имя и мое звание, вы тем, князь, ее загладите…
— Я… я должен обо всем, то есть о вас, господин Серебряков, доложить государыне.
— Это ваше дело, князь.
— Да, да… Я ничего не скрою от ее величества и расскажу откровенно про все то зло, какое я вам учинил.
— Как хотите, князь… только я прошу возвратить мне мое имя.
— Я знаю, государыня на меня станет гневаться, может, даже меня ждет опала, но все же я должен объяснить. А вам, Ольга Даниловна, я должен извинить ваш поступок со мною… Вы задумали мне отомстить за своего мужа и задуманное выполнили… вы жестоко отомстили мне и поставили меня в самое глупое положение… вы посмеялись над моею любовью, смешали с грязью… Ну, делать нечего, надо терпеть… «По делам вору и мука», — проговорив эти слова, князь Потемкин направился к выходу из гостиной.
— Князь, вы уходите? — промолвил тихо Серебряков.
— Да, что же тут мне больше делать? Впрочем, мне не хотелось, бы уходить, то есть расставаться во вражде с вами, господин Серебряков. Я очень желал бы, чтобы вы протянули мне руку примирения…
— Я давно все забыл, ваша светлость…
— Вы, вы благородный человек, — тронутым голосом проговорил князь Потемкин, крепко пожимая руку Серебрякова.
— Стало быть, мир заключен? — весело промолвила красавица Ольга.
— Да, и навсегда, — громко произнес Потемкин.
— Радуюсь вашему примирению, ваша светлость.
— Надеюсь, смеяться надо мной и ругать меня теперь вы не будете, злая чародейка? Давайте мне вашу руку, Ольга Даниловна, и пойдемте к ожидающим нас тостям как ни в чем не бывало…
Князь Потемкин под руку с Ольгой вышел в залу.
Серебряков следовал за ними.
Разумеется, никто из гостей ничего не узнал о происшествии, случившемся в гостиной с князем Потемкиным.
На следующее утро после бала во дворце в кабинете императрицы находилась сама императрица и Григорий Александрович.
Он только что рассказал или скорее повинился государыне в своем проступке с бедным Серебряковым.
Светлейший ничего не утаил; рассказал, как он всячески притеснял Серебрякова, как добился того, что Серебрякова посадили в крепость, когда его из крепости выпустили, подкупил Волкова, чтобы тот продал его в невольники; и как по прошествии десяти лет он свиделся с Серебряковым здесь, в Крыму.
— Теперь, матушка-государыня, моя благодетельница, я все вашему величеству рассказал, во всем повинился. Карайте меня и милуйте — в вашей власти, — проговорил князь Потемкин, закончив свою исповедь.
Этот рассказ прогневил и взволновал мудрейшую монархиню; она несколько раз молча и быстро прошла по своему кабинету, что было главным признаком ее волнения и гнева.
— Так вот что происходит в моем государстве, вот как поступают люди, которым я доверяю, которых приблизила к себе! Я им дала могущество, славу, я им дала власть, и все сие они во зло употребляют… Боже мой, подумать страшно, несчастный Серебряков, какие беды он перенес и все из-за того, что стал невольным соперником сильного человека. Сколько муки, сколько страданий он вытерпел. Я, я хочу видеть этого героя, хочу его приветствовать… — после некоторого молчания проговорила императрица, обращаясь к Потемкину.
— Ваше величество…
— Вы, вы хотите оправдаться?
— Нет, царица-матушка, зачем?.. Да у меня и нет оправдания. Виновен я, премного виновен.
— И то хорошо, что вину свою сознаете, князь. Не думала я, что ради женской красоты вы станете таким злым человеком, таким несправедливым. Простил ли вас Серебряков?
— Я объяснился с ним, ваше величество.
— Ну, и что же?
— Серебряков простил меня.
— Незлобивый человек, истинный христианин. Пусть сегодня же со своей женой он придет сюда во дворец; я хочу его видеть.
Слушаю, ваше величество.
— Я сама постараюсь загладить, князь, все ваши с ним проступки.
— Милосердная монархиня…
— Постойте, князь… Вы при мне попросите у него прощения… И если Серебряков вас простит, то я верну к вам свое благоволение.
— О, Серебряков меня уже простил.
— Если он простил, то и я извиню ваш проступок. Видя, князь, ваше сердечное раскаяние, мне хотелось бы вам сказать сейчас свое прощение; вы пришли с повинной, а по поговорке «повинную голову и меч не сечет» или «победителей не судят». Ведь вы победитель сей прекрасной страны. Вы обманули меня, князь, благодаря вам же меня обманул покойный Рылеев. Я теперь все припомнила. Меня уверили, что Серебряков утонул в Неве… Я поверила. Обмануть меня не трудно. Но вместе со мною вы обманули и Бога, и народ.
