Ознакомительная версия.
Как Иосиф и предполагал, отряды конных хазар быстро подошли к столице только из ближних кочевий. Эти отряды насчитывали пять тысяч всадников. Пешее ополчение состояло из двадцати тысяч человек. Во главе пехоты стоял Даньгу, брат кагана. Своих телохранителей каган не дал Иосифу. Бецалел привел три тысячи конных гузов, которых хазары использовали в качестве наемников в войнах с печенегами и касогами.
Один за другим возвращались гонцы из дальних хазарских кочевий с утешительными вестями. Беки собирают конные дружины, чтобы поспешить на зов царя Иосифа. Опасность, грозящая Итилю, всколыхнула всех. Итилем хазары называли Волгу, такое же название носила хазарская столица.
С борта ладьи открывался завораживающий вид на вольный волжский плес, покрытый мелкой рябью. От прыгающих в этой ряби солнечных зайчиков слепило глаза. Мимо проплывали узкие, заросшие тростником острова, с которых с шумом взлетали большие стаи чаек, гусей, куликов…
Волжские берега то уходили ввысь каменистыми уступами, то вздымались холмами, покрытыми густыми лесами, то расстилались необозримыми степями. Могучая река катила свои воды на юг, к Джурджанскому морю. Много племен жило по берегам Волги. В ее лесистых верховьях расселились славяне и чудские племена. На среднем течении, там, где в Волгу впадает широкая Кама, основали свое государство булгары, рядом с которыми кочуют буртасы и черемисы. К югу от булгар живут гузы, занимая почти все левобережье Волги. На правобережье с недавних пор обосновались печенеги, сильно потеснившие хазар.
Святослав с интересом слушал купца Авдея, взятого им в качестве проводника. Авдей был родом из Смоленска. Он хорошо изучил волжский торговый путь, меняя пушнину на тонкие восточные ткани. В Итиле у Авдея был собственный дом и торговая лавка. Пронырливый купец женился на хазаринке, которая родила ему детей и помогала вести торговые дела. В Смоленске у Авдея была русская семья.
– Ты же христианин, Авдей, – с усмешкой молвил купцу Святослав, – а христианам нельзя иметь две жены, это грех.
– Грех бросать жену, княже, – не смутился Авдей. – Я свою русскую жену не обижаю и не гоню, хотя сердцем давно присох к хазарской супруге. И о детях я пекусь, как о русских, так и о хазарских. А бог меня простит. На свете полно грешников и помимо меня.
– Так ты говоришь, Итиль вельми велик и богат? – вернулся Святослав к первоначальной теме разговора.
– Честно скажу, княже, – ответил Авдей, – обширнее города я не видел. Торгую в южных странах я уже тридцать лет, бывал и в Дербенте, и в Ширване, и в Семендере. Бывал в Тебризе и Трапезунде. Все эти города намного меньше Итиля. Лишь один город превосходит Итиль размерами и великолепием – это Царьград!
– Ты и в Царьграде бывал? – удивился Святослав.
– Довелось побывать… – сказал Авдей. И восхищенно добавил: – Верь мне, князь. Там, где стоит Царьград, и есть центр мира! Каган хазарский, конечно, богатый властелин, но василевс ромеев во сто крат богаче! Ежели весь Киев пожалует на пир к василевсу – все равно гости будут есть и пить токмо из драгоценной посуды.
– То-то василевсы ромейские откупаются данью от печенегов, чтобы те не грабили их владения, – презрительно бросил находившийся тут же Свенельд, переглянувшись со Святославом.
Хазарская столица открылась взорам русичей на девятый день после оставления ими Булгара. Издали казалось, будто город парит над рекой. Когда ладьи подошли поближе, то стало казаться, что Итиль вырастает прямо из волжской воды.
Авдей поведал Святославу, что столица хазар раскинулась по обоим берегам Волги, а центральная ее часть лежит на низких островах. Потому-то со стороны кажется, что город вырастает прямо из реки.
Русское войско выгрузилось из ладей на правый берег Волги и расположилось станом посреди сухой, продуваемой ветрами степи. Вокруг не было ни деревца, ни кустика. Лишь уносились в даль стайки испуганных сайгаков и любопытные суслики торчали столбиками возле своих глубоких нор.
Отсюда Итиль был почти не виден. Сквозь дымку у горизонта на юго-западе можно было разглядеть только высокие минареты, похожие на копья. Зато с соседнего невысокого холма открывался вид на хазарский военный лагерь. Оттуда доносился рев верблюдов и крики ослов.
Святослав не торопился со сражением. Он ждал, когда подойдут печенеги и русская конница, путь которых пролегал по бездорожью вдоль берега великой реки.
Каждый день Авдей чертил на прибрежном песке план Итиля, подробно рассказывая Святославу и его воеводам, где находится дворец кагана, где цитадель каган-бега и дворец его жены, где расположены рынки и караван-сараи, где стоит соборная мечеть, а возле нее казармы арсиев…
Святослав, задумавшись, подолгу сидел на корточках возле плана хазарской столицы или бродил вокруг медленными шагами, не отрывая глаз от набросанной на песке схемы кварталов и улиц. Никто из старших дружинников не лез к князю со своими советами, зная по опыту: когда Святослав размышляет, ему лучше не мешать.
Через три дня подошли конные полки. Собрав воевод на совет, Святослав объявил:
– Биться с хазарским войском и штурмовать Итиль будем в один день.
Воеводы недоумевающе переглядывались и перешептывались, явно озадаченные услышанным.
– Столица хазар вельми огромна! В центре ее – мощная крепость на острове. Дворец кагана тоже представляет собой крепость, к тому же весь Западный город обнесен крепостной стеной, – пустился в разъяснения Святослав. – Ежели запрутся хазары в столице, то увязнем мы тут надолго. Поэтому, други мои, пешие полки ворвутся в Итиль на ладьях по реке. В это же время конные полки завяжут сражение с хазарами, что против нас исполчились. Я пойду с конными дружинами. Ежели падет моя голова, войско возглавит Сфенкел. Пешую рать поведут Свенельд и Перегуд.
Воеводы загалдели, пораженные дерзким замыслом Святослава. Почти все они полагали, что этот замысел гибельный. Первым заговорил Свенельд, пытаясь образумить князя:
– Войско хазар ничуть не меньше нашего, княже. Хазары на своей земле, и драться они будут свирепо. К тому же степь голая вокруг, для хазарской конницы самое раздолье. Нельзя разделять пешцев и конников перед столь тяжелой битвой!
Свенельда поддержал длиннобородый Вуефаст:
– Верные слова, клянусь Перуном! Нам бы воинство хазарское разбить, а Итиль никуда не денется. Без войска Итиль не спасут ни стены, ни башни.
– Опасная это затея, княже, – хмуро пробасил плечистый Икмор. – Все равно что однорукому с двуруким бороться.
– Как еще на это печенежские ханы посмотрят, – вставил кто-то из старших дружинников.
Выслушав воевод, Святослав решение свое не изменил. Он сам отправился к печенегам, чтобы оповестить ханов о своем замысле и взбодрить их, если те засомневаются в успехе.
К удивлению Святослава, печенежские вожди нисколько не оробели и единодушно выразили готовность сразиться с хазарами, даже если тех будет в три раза больше. Печенегов манил набитый сокровищами Итиль, минареты которого маячили вдали. В прошлом печенежские ханы не раз пытались прорваться к столице Хазарии. Однако всякий раз хазары ставили на пути печенежских орд непреодолимую преграду – закованных в железо арсиев.
Ныне печенеги надеялись победить арсиев с помощью русов, и тогда сокровища кагана можно будет потрогать руками.
Садясь на своего коня, Святослав слышал гомон радостных и возбужденных голосов, доносящихся из юрты, где происходил совет ханов. Печенежские вожди в предвкушении близкой победы и такой желанной для них добычи распивали кумыс, поздравляя друг друга с великой удачей.
Вечерело. Святослав медленно ехал к своему стану, небрежно сидя в седле. Сопровождавший князя гридень проворчал:
– Ишь, как радуются ханы завтрашней битве. Делят шкуру неубитого медведя!
– Что я слышу, Тревзор? – взглянул на дружинника Святослав. – Ты не веришь в победу над хазарами?
Гридень промолчал. Лгать Тревзор не умел, а выдать князю свои истинные думы не решился.
* * *
Рассвет застал Святослава уже на ногах. Русский стан просыпался. Ратники не разводили костров, не готовили пищу – предстояла битва. В сечу лучше идти с пустым желудком.
Печенежский стан был похож на растревоженный муравейник.
Святослав собрал воевод, чтобы отдать последние распоряжения. С князем никто не спорил, все были готовы стойко встретиться с опасным врагом лицом к лицу. Жрецы в белых длинных одеждах с торжественными лицами принесли богам бескровные жертвы: семена ржи и проса.
Святослав смотрел, как пешая рать грузится на ладьи. В толчее с коротким лязгом сталкивались наконечники копий, глухо стучали о деревянные борта ножны мечей и края овальных щитов. Ратники в кольчугах и шлемах со стороны все были похожи друг на друга. Первой отвалила от берега ладья со стягом Свенельда. Трубы молчали: русичам предстояло как можно тише подкрасться по реке к спящей хазарской столице.
Ознакомительная версия.
