да и нальют, и намочат везде, зато уж вечером рай» [28].
Владимирский проспект, 11 / Графский переулок, 10
Федор Достоевский, поселяя своего героя Макара Девушкина в такие меблированные комнаты, вдохновлялся собственным опытом. Именно здесь, в этом доходном доме коллежского советника Константина Пряничникова, 24-летний писатель жил, когда писал свой роман о маленьком человеке. Свой адрес он называл в письмах так: «в Графском переулке, что близ Владимирской церкви, в доме Пряничникова» [29].
Он жил на втором этаже в трехкомнатной квартире с младшим братом, 19-летним Андреем, а окнами его были те, что выходят на Графский переулок. Андрей вспоминал, что квартирка их, по контрасту с обиталищем Макара Девушкина, была «очень светленькой и веселенькой» [30] и состояла из трех комнат — спален братьев, общей приемной, передней и кухни. После отъезда брата соседом писателя по квартире сначала был медик Ризенкампф, несчастные и бедные пациенты которого снабдили Достоевского множеством типичных петербургских историй, определивших стиль писателя. А после квартиру в этом доме с ним делил 23-летний писатель Григорович, которому Достоевский именно здесь впервые читал этот отрывок из «Бедных людей», ставших первым появившимся в печати произведением молодого гения, сразу же признанного влиятельным критиком Виссарионом Белинским, а вместе с ним и всем литературным сообществом Петербурга, активно обсуждавшим и восхищавшимся созданным в этих стенах романом.
Литература
Белинский В. Г. Поли. собр. соч. Т. 3. М., 1955.
Григорович Д. В. Из «Литературных воспоминаний» // Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников: в 2 т. Т. 1. М., 1990.
Достоевский А. М. Воспоминания Андрея Михайловича Достоевского / ред. и вступ. ст. А. А. Достоевского. Л., 1930.
Достоевский Ф. М. Бедные люди // Поли. собр. соч.: в 30 т. Т. 1. Л., 1972.
Тихомиров Б.Н. Адреса Достоевского в Петербурге: критический анализ источников и экспертиза краеведческих публикаций // Электронный научный журнал «Неизвестный Достоевский», 2014.
Трутовский К. А. Воспоминания о Федоре Михайловиче Достоевском // Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников: в 2 т. Т. 1. М., 1990.
Доходный дом Мурузи
(1876 г., архитектор К. А. Серебряков; Литейный пр., 24/ул. Пестеля, 27/ул. Короленко, 14)
«Нас было трое в этих наших полутора комнатах: отец, мать и я…
Моя половина соединялась с их комнатой двумя большими, почти достигавшими потолка арками, которые я постоянно пытался заполнить разнообразными сочетаниями книжных полок и чемоданов, чтобы отделить себя от родителей, обрести некую степень уединения… Испробовал всевозможные умопомрачительные приспособления и одно время даже помышлял о сооружении четырехметровой высоты аквариума с дверью посередине, которая соединяла бы мою половину с их комнатой… Решением оказалось приумножение книжных полок с моей стороны, прибавление и уплотнение складок драпировки — с родительской. Нечего и говорить, что им не нравились ни решение, ни подоплека самого вопроса…
У нас имелись два платяных шкафа с зеркалами на дверцах в полную величину… По их сторонам и над ними я смастерил полки, оставив узкий проход, по которому родители могли протиснуться на мою половину и обратно. Отец недолюбливал сооружение в особенности потому, что в дальнем конце моей половины он сам отгородил темный угол, куда отправлялся проявлять и печатать фотографии и откуда поступала немалая часть наших средств к существованию.
Литейный проспект, 24 / улица Лестеля, 27 / улица Короленко, 14
В том конце моей половины была дверь. Когда отец не работал в темном закутке, я входил и выходил, пользуясь ею. «Чтобы не беспокоить вас», — говорил я родителям, но в действительности с целью избежать их наблюдения и необходимости знакомить с ними моих гостей и наоборот. Для затемнения подоплеки этих визитов я держал электропроигрыватель и родители постепенно прониклись ненавистью к И. С. Баху…
Суммарный результат походил на баррикаду; за ней, однако, Гаврош чувствовал себя в безопасности, и некая Марина могла обнажить не только бюст» [31].
Дом Мурузи. Внутреннее убранство
Здесь, в знаменитом доходном доме, построенном в конце XIX века для потомка знатного фанариотского рода, 70-летнего князя Александра Мурузи, в мавританском стиле, в XX веке находились «полторы комнаты» семьи Бродского в коммунальной квартире.
Архитектурное чудо, смотреть на которое съезжались со всех концов столицы, здание, где долгие годы богемные вечера устраивала одна из самых известных и противоречивых литературных пар «Серебряного века» — Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский, где Николай Гумилев собирал литераторов на собрания Дома поэтов, теперь было поделено на разделенные фанерой клетушки из расчета 9 кв. метров на человека, или комната — на семью.
Семье Бродского, насколько это возможно, повезло — в шести комнатах коммуналки обитало всего одиннадцать человек (в то время как в некоторых квартирах число жильцов могло доходить и до сотни), а среди в общем-то приятных соседей жила всего одна доносчица — хирург районной поликлиники. Общие уборная и кухня были достаточно просторными, и не знавший другой жизни 15-летний Иосиф устраивал здесь, в собственноручно созданных «баррикадах», свою жизнь — учился, сменил 13 мест работы, писал стихи, влюблялся (через 12 лет пробираться с черного хода «в полторы комнаты» будет художница Марианна Басманова, родившая от Иосифа сына).
Я обнял эти плечи и взглянул на то, что оказалось за спиною, и увидал, что выдвинутый стул сливался с освещенною стеною. Был в лампочке повышенный накал, невыгодный для мебели истертой,
