Вкусное вино потекло по жилам ювелира, согревая тело. И он неожиданно выложил всю историю, подробно, не утаивая ни единого слова, рассказал о своей встрече с королевской четой, помогая себе выразительными жестами. Но это, конечно, была несколько искажённая картина — которую видел он.
— Её величество так хотела получить это ожерелье, так хотела. Какая женщина в состоянии отказаться от него? Не могу вам сказать, о чём они говорили с его величеством, но я убеждён, помешало лишь её обострённое чувство гражданского долга. Но если найти какой-то выход... Ах, если бы его найти!
— Вы думаете, она взяла бы ожерелье? — тихо спросил кардинал: нужно всё как следует обдумать.
— Я не думаю, монсеньор, я знаю, знаю наверное. Я предложил разные варианты. Пусть королева возьмёт ожерелье и будет выплачивать за него частями, отдельными взносами. Для чего ей сразу же его надевать? Можно пока где-нибудь спрятать, пусть полежит. Но ей не понравилось моё предложение. Ума не приложу, почему. Может, она не хотела огорчать его величество? Что касается меня самого, то я попал в такие тиски, из которых меня может освободить только тот, кто избавит меня от этой непосильной ноши — бриллиантов. Только в этом моё спасение! Если бы только уговорить её величество подписать нужные бумаги! Но для чего я вам всё рассказываю?! Всё это бесполезно. Я пойду. Никогда не забуду вашего сочувствия.
Вскоре ювелир ушёл. В его рассказе о своей аудиенции у королевской четы было множество интересных подробностей, и жадная до пикантных новостей внимательная слушательница в соседней комнате сразу смекнула, какую пользу можно из этого извлечь. Перед ней открывалось широкое поле деятельности для восхитительных интриг, равных которым ещё никогда не было. Нужно только всё обдумать, посоветоваться с мужем. А пока — молчок, молчок!
Когда дверь за Бёмером затворилась, Жанна неслышно выпорхнула из тайника и опустилась на колени перед кардиналом, подняв на него глаза. Он ещё никогда не видел такого серьёзного выражения её красивого смуглого лица.
— Я всё слышала, ваше высочество! А теперь сказу вам, что сегодня слышала в Версале. Прежде я не осмеливалась. Так вот, он прав. Королева безумно желает получить это дивное ожерелье. Всем известна её страсть к драгоценным камушкам. И она наверняка сделает для того человека, который подарит ей его, всё, что он пожелает. Я доверяю вам, ваше высочество. Умоляю вас, никому ни слова. Это — правда. Разве я об этом не говорила вам до прихода сюда Бёмера? Счастье улыбается вам. Не позволяйте ему проскочить мимо! Весь мир, больше, чем мир, окажется у ваших ног.
Перегнувшись через подлокотник кресла, она начала, что-то быстро нашёптывать ему на ухо. Он внимательно слушал, и лицо его постепенно озарялось радостной надеждой.
Наконец кардинал поднялся, вытянул руки и с явным облегчением потянулся. Он не вымолвил пока ни слова, но Жанна была уверена, что кардинал слушал её, не пропустив ни единой мелочи.
— Завтра едем к Калиостро! — решительно сказал он.
Граф Алессандро Калиостро, «Великий кофта» (это означало либо основатель, либо возродитель утраченного египетского масонства), приписывал себе необычайные способности, в том числе и умение общаться со сверхъестественными силами. Никто толком не знал, откуда он явился, но у его магического искусства было гораздо больше поклонников, чем преданных сторонников у короля Людовика XVI. Доверие к королевской власти, любовь к нему, уважение к его авторитету в это время достигли самой низкой отметки.
Весь Париж был без ума от Калиостро, все просто бредили им. Самые известные люди наперебой повторяли его пророчества, его откровения, сильно преувеличивая при этом творимые им чудеса, разжигая друг в друге веру в его всемогущество, превращая графа в полубога.
Но более всего его громадное влияние в обществе подтверждалось теми баснословными суммами денег, которые ему платили. Люди многому не доверяли, но свято верили в могущество своих денег и щедро швыряли их к ногам чудотворца. Хотя многие, конечно, это делали в надежде таким образом увеличить свой собственный доход и восполнить потерю вдвое.
Кардинал полностью доверял Калиостро. Жанна де Ламотт-Валуа обратилась за помощью к этой священной для него личности. С чувством благоговения и тревожного ожидания подъехал он вечером следующего дня к дому «Великого кофта» в обычной неприметной карете, которой пользовался в подобных случаях. Рядом с кардиналом сидела Жанна в маске. Но все эти предосторожности были лишними: было темно, и в этот поздний час никто их не мог увидеть и узнать.
— Да, нам предстоит серьёзное испытание, ибо вы не поставили в известность нашего друга о том, какое у нас к нему дело, ваше высочество, — мягко сказала графиня. — Может быть, вам тоже следовало надеть маску. Правда, я всё равно моментально узнаю вас по аристократической походке, стоит вам только появиться на пороге комнаты. Родовитость не спрячешь. Кровь Валуа, как и кровь де Роганов, оставляет свой отпечаток и в жизни, и после смерти.
Его преосвященство вежливо согласился. Ещё пару дней назад подобное упоминание о крови Валуа заставило бы его громко расхохотаться, но сегодня всё кардинальным образом изменилось. Сегодня эта бойкая представительница семейства Валуа помогала ему вернуть его высокое положение и прежнее состояние.
Они осторожно взошли по ступеням крыльца. У двери Жанна со вздохом облегчения сняла с лица маску. Вот она, та жизнь, о которой она мечтала! Она уже видела себя разъезжающей в роскошной золочёной карете рядом с пэрами, холодными, как мрамор, для всех других, кроме неё, Жанны.
Ах, какая бы из неё вышла Помпадур, если бы только Бог проявил к ней свой интерес! Сказочные по красоте бриллианты сияли бы у неё в волосах, сногсшибательные туалеты от портнихи самой королевы мадемуазель Бертен украшали бы её элегантную фигурку. (Она почитала эту мастерицу, наверное, больше, чем Калиостро).
Жанна с такой лёгкостью вбежала по лестнице, как будто бывала в этом доме чуть ли не ежедневно. Его преосвященство медленно шествовал за ней, чувствуя, как у него дрожат руки перед столь ответственной встречей со знаменитым оракулом.
— Мадам, попрошу вас не торопиться. Мы должны явиться перед очами великого мага совершенно спокойными, без всякого волнения. Какой смысл бежать по лестнице сломя голову?
— Да, да, вы, как всегда, правы, — прошептала его конфидентка, сбавив шаг. — По правде говоря, ваше высочество, я очень хочу поскорее узнать великую весть, которая нас ждёт впереди. И мне кажется, что крылья выросли у меня не только за спиной, но и на ногах. Прошу меня простить, но я знаю, что говорю. Пока вам всё известно только с моих слов. И до тех пор, покуда вы сами всего не узнаете, наше внутреннее состояние не будет одинаково.
Её замечание слегка успокоило принца. Они преодолели второй лестничный пролёт и теперь стояли у большой двери, за которой их ожидало множество немыслимых тайн.
Сам кардинал не раз встречался с Калиостро в повседневной жизни, на него всегда производило сильнейшее впечатление, когда тот священнодействовал в длинной мантии, пытаясь проникнуть в таинственные высшие сферы. Сейчас сердце его дрожало, как осиновый лист на холодном ветру.
Издалека доносилась чарующая музыка, слабые восхитительные запахи проникали через невидимые щели. К этому величайшему на земле человеку нельзя было стучать. Это строго-настрого запрещалось. Непосвящённый обычно молча стоял перед дверью, покуда «Великий кофта» каким-то таинственным образом не чувствовал его присутствия и затем...
Невидимые слуги бесшумно отворили дверь. Перед ними зияла тёмная пустота, слабо освещённая двумя дрожащими звёздами, которые, казалось, были очень далеко и высоко. Больше ничего не было видно, лишь слышались приглушённые музыкальные аккорды да чувствовался тяжёлый запах неизвестного фимиама. Почему-то эти благовония оказывали на мозг точно такое воздействие, как и алкоголь, и это тоже было тайной. Прошло совсем немного времени, но кардинал почувствовал себя так, словно он выпил подряд несколько стаканов токая. Ему казалось, что пол уходит из-под ног, и он схватил холодную твёрдую руку своей компаньонки.
— Здесь нельзя останавливаться, это очень опасно, — прошептала она ему на ухо. — Вы же знаете, какие здесь правила. Это место называется «Вход испытаний». Пропустите меня вперёд. Вы волнуетесь, ничего удивительного. Тем не менее идите вперёд, не бойтесь! Только у злых людей есть основания для опасений.
Они пошли дальше твёрдым шагом, насколько позволяло кардиналу головокружение. Прошли через другую дверь, которую определили только по пространству между двумя шторами. Там остановились, почувствовав на лицах чьё-то холодное дыхание, и услышали вдалеке голос, который произносил: «Благодаря этому дыханию в ваших сердцах зародится и прорастёт та Истина, которой мы обладаем. Она укрепит вас, и вы сможете получить наши бессмертные и сокровенные знания во имя святых Гелиоса, Мене, Тетраграмматона».
