Не случайно эта фраза Молотова, одного из ключевых лиц в сталинской иерархии, используется в предисловии практически всех советских изданий по Китаю периода 1950-53 годов. И после внимательного рассмотрения советско-китайских отношений это парадоксальное на первый взгляд умозаключение становится вполне понятным. Разгром гитлеровской Германии был для СССР всего лишь вопросом выживания, а вопрос выживания – это главная цель только для малых и средних государств. Для великих держав основной вопрос – это всегда вопрос доминирования на планете.
Разгром Германии и контроль над Восточной и Центральной Европой, безусловно, усилили значение СССР в мировой политике. Но в 1945 году СССР был крайне ослаблен минувшей войной, к тому же США обладали монополией на ядерное оржие. Поэтому, именно победа коммунистов Китая и создание собственного ядерного оружия, что произошло практически одновременно в 1949 году, дали СССР возможность уверенно и обоснованно заявить свои претензии на мировое лидерство, не только в идеологическом, но и в практическом плане.
Соединение ресурсов СССР и союзного Китая открывали для всего советского блока самые блестящие стратегические перспективы, о которых было невозможно и думать до 1949 года. Лишь заполучив в младшие партнёры большой Китай, СССР обрёл возможность начать борьбу за всю планету, переведя старую коминтерновскую идею мировой революции, на новый, более практический уровень. Не случайно именно в 1950 году начинается стратегическое наступление советского блока во всём Азиатско-Тихоокеанском Регионе: всплеск коммунистических движений и наступлений в Корее, Вьетнаме, на Флилиппинах, в Малайзии и Индонезии…
Если обратиться собственно к Китаю, то союз с СССР дал ему возможность практически впервые за столетие объединить страну, прекратить многолетние внутренние войны и остановить нарастающую деградацию. КНР рассматривалась в сталинском СССР как основной союзник, причём союзник мощный, обладающий собственными интересами. Здесь роль и вес Китая несопоставимы с ролью просоветских государств Европы, вес которых как союзников был несоизмеримо мал.
В преамбуле разрабатываемой на протяжении 1953 года Конституции Китайской Народной Республики, впервые в мировой практике, были закреплены союзные отношения с соседним государством: «Наша страна уже установила отношения нерушимой дружбы с великим Союзом Советских Социалистических Республик…» При всей сложности и неоднозначности советско-китайских отношений лидеры КНР, прежде всего Мао Цзэдун, признавали безусловный авторитет Сталина и его лидирующее положение среди руководителей социалистического блока.
«Инвестиции» без «дивидендов»
Именно смерть Сталина в марте 1953 года в корне поменяла ситуацию. Изменения во внутренней и внешней политике СССР, произошедшие после смерти Сталина, фактически сразу начинают сказываться на советско-китайских отношениях. По сути, СССР отходит от прежней сталинской практики продуманного и взаимовыгодного сотрудничества. Новые неуверенные лидеры СССР, стремясь укрепить своё внутреннее и международное положение, достаточно быстро скатываются ко всё более расточительной и безвозмездной помощи союзным и иным странам.
Практичные лидеры КНР поспешили воспользоваться этой переменой в советской политике. Уже 15 мая 1953 года состоялось подписание нового соглашения КНР с СССР о советской помощи Китаю в строительстве и реконструкции 141 промышленного объекта. До этого, при Сталине, советское правительство соглашалось безвозмездно помогать Китаю в строительстве лишь весьма ограниченного перечня стратегических объектов.
Товарооборот между КНР и СССР в 1953 году по сравнению с предыдущим годом возрос более чем на четверть. Китай тогда занимал 20 % в общем объеме внешнеторгового оборота Советского Союза, а удельный вес Советского Союза в общем объеме внешнеторгового оборота КНР составлял почти 56 %. (Для сравнения, в 2013 году Китай во внешней торговле РФ занимал 10 %, в два раза меньше чем в 1953 году, а доля России во внешней торговле КНР составила всего 2 %, то есть в 28 раз меньше чем доля СССР в 1953 году).
Во второй половине 50-х годов ХХ века советско-китайские отношения в экономической сфере претерпят заметные изменения, из взаимовыгодных (и зачастую несколько более выгодных для СССР) всё более превращаясь в одностороннюю помощь со стороны Советского Союза. Сделанные Сталиным масштабные «инвестиции» при его слабых преемниках остались без «дивидендов».
Одновременно, сразу после смерти Сталина новое советское руководство, совместно со своими китайскими и корейскими союзниками, уже уставшими от долгой войны в Корее, пошло на прекращение безусловно выгодной для СССР войны на Корейском полуострове. (см. предыдущую главу) Напомним, что война на Корейском полуострове не только сковывала США, но и крепко привязывала красный Китай к СССР и его «ядерному зонтику». Тянувшиеся при Сталине ритуальные переговоры о мире, активизировались советской стороной уже 31 марта 1953 года и завершились подписанием перемирия в июле того же года
Завершение войны в Корее, сковывавшей активность США в Азии, сразу ослабило советское «наступление» на этом континенте – вскоре были подавлены коммунистические партизанские движения на Филиппинах и в Малайзии (отчего заглох начатый при Сталине «каучуковый» проект на Хайнане), остановилось наступление коммунистов Хо Ши Мина в южном Вьетнаме (который до 1975 года останется, подобно Корее, разделенным на северное коммунистическое и южное проамериканское государства), остановится и «коммунизация» Индонезии, где в начале 50-х годов возникла третья в мире компартия, по численности уступавшая только КПК и КПСС.
Новые вожди СССР уже не будут пользоваться безусловным авторитетом у Мао Цзэдуна и лидеров красного Китая. Более того, сам Мао станет претендовать на роль основного вождя социалистического блока. Заметим, что Мао делал это на веских основаниях – он, безусловно, являлся фигурой масштаба Ленина и Сталина, на фоне которого и Хрущёв и Брежнев представляются весьма средними партфункционерами.
Неуверенное и неавторитетное поведение новых лидеров СССР на фоне роста амбиций руководства КНР в итоге приведет к расколу советско-китайского блока, что обернётся тяжелыми последствиям и для Китая и для нашей страны. Советско-китайский раскол не только поспособствует скатыванию КНР в затянувшийся хаос «культурной революции», но и навсегда похоронит реальные основания для претензий СССР на мировое лидерство.
Глава 59. Советские хунвейбины: «Наш вождь Мао Дзэдун!»
На столе стоит стакан,
Рядом четвертиночка.
Мой миленок – хунвейбин,
А я – хунвейбиночка.
Из народных частушек 60-70-х годов
В истории диссидентского движения СССР, по понятным причинам, выпячена именно «демократическая», прозападная его часть. Националистам «русской партии» и различным левым диссидентам внимания досталось куда меньше. Но больше всех в отечественном диссидентстве не повезло доморощенным последователям председателя Мао, «советским хунвейбинам» – они остались вне внимания и «западных голосов» тех лет и современной исторической памяти любых направлений. А ведь тех, кто пытался повторить уроки «Великой культурной революции» в СССР было, пожалуй, не меньше, чем тех, кто проповедовал на просторах Советского Союза все прелести западной демократии.
«Наш вождь Мао Дзэдун!»
Начнем с того, что после смерти Сталина, и особенно после XX съезда, для многих граждан СССР, искренне веривших в большевизм, лидером «международного коммунистического движения» естественным образом стал Мао Цзэдун. Термин «международное коммунистическое движение» берём в кавычки, как устойчивый штамп советской пропаганды, но в то время это было не только и не столько пропагандой… Это движение тогда было более чем реальным и впечатляющим в масштабах всего земного шара. И здесь товарищ Мао, старый заслуженный партизан, приведший под красное знамя самый многочисленный народ планеты, в роли общепризнанного международного лидера явно выигрывал у профессиональных партаппаратчиков с невнятной биографией, типа Н.С.Хрущёва.
