Такое «уравновешивание» Иваном Дмитриевичем Сытиным воспринималось как неизбежная необходимость.
Цензорам вменялось в обязанность строго следить за тем, чтобы в тощих поделках для народа не было ничего противного закону божьему, правительству, нравственности и личной чести гражданина. Этим условиям, разве иногда исключая последнее требование, вся муть, истекавшая от «подворотников», соответствовала, и в цензуре царило бы полное спокойствие, если бы в «лубочное царство» не проник толстовский «Посредник».
В девяностые годы деревенские школы и низшие городские находились в ведении церкви. В средних – сельских и городских – могли учиться только дети богатых родителей и чиновников. В высших школах развитию вольной и здоровой мысли мешали палочная дисциплина, слежка, аресты и высылка.
И вот в эту пору вопреки правительственной линии – сдерживать Россию в развитии грамотности – Иван Дмитриевич Сытин решился создать и пустить в народ такой «всеобщий» календарь, насыщенный познавательным материалом, который стал бы настольным справочником деревенского жителя.
Мысль такая зародилась не случайно: начиная с 1865 года стал выходить «Крестный календарь» А. Гатцука. Календарь был куцый, во всех смыслах бледный, печатался мелким шрифтом, а тираж – по тем временам огромный – превышал сто тысяч.
Сытин хотя и пользовался этим календарем, но относился критически к его содержанию. Он сообразил, что умелыми руками можно сделать большое, доброе и выгодное дело – создать свой, сытинский, народный календарь.
За советом он обратился к Льву Николаевичу Толстому. Тот поддержал мысль Сытина. Для составления такого универсального, всеобщего русского календаря нашлись подходящие люди – дьякон из церкви Благовещения, что на Бережках, – Николай Фелицын, писатель-народник Николай Полушин, которого рекомендовал Лев Толстой.
И вот втроем – издатель Сытин, Фелицын, человек грамотный, с духовным образованием, и Полушин, знающий крестьянский быт, – собрались и стали обсуждать, каким должен быть сытинский, не крестный, а крестьянский, календарь, рассчитанный на удовлетворение запросов деревенского обитателя.
Развернули календарь Гатцука, стали разбирать по страницам, что в нем есть необходимое, что ненужное, а главное – чего в нем не хватает из полезных русскому народу сведений.
– Обложка непрочна, – сказал дьякон Фелицын, – быстро порвется в руках многочисленных читателей, а на ней много текста духовного характера. Но учесть и нам надобно указанные на обложке даты, относящиеся к истории календаря: в 1800 году Академии наук дана привилегия на издание календарей, а в 1865 году – издание календарей в России разрешено всем беспрепятственно. И вот с этого года не кто-либо из русских людей, а чех Гатцук занимается выпуском календарей. Как тут не сказать, что сам господь осенил мыслью голову Ивана Дмитриевича взять это дело в свои бойкие руки, теперь дело у нас пойдет…
– Я так же думаю, – сказал Полушин, – и Лев Николаевич в этом благом начинании предвидит успех издателя. Он обещал нам свою помощь добрым советом. Да и мы понимаем, что такое дело решается сообща. Надо сразу привлечь писателей и знатоков статистики, а часть места отвести рекламе изданий книгопродавца Сытина. Недостаток календарей Гатцука в том, что они из года в год и по оформлению и во многом по содержанию схожи один с другим, как куриные яйца. И это понятно: Гатцук благодушествует. Гатцук наживается, ибо никакая конкуренция его не подпирает. Если мы дадим более красочный и содержательный календарь, Гатцук будет вынужден нас обгонять качеством, или ему кончина…
– Я понимаю, что Гатцуку мы учиним неприятность, – сказал Сытин, – что ж поделаешь. Такова наша коммерция: выявить противника, раскусить, прожевать и проглотить, а дальше выход он сам найдет: или в одну компанию, или лапти врозь!.. Не думаю, что с первых наших выпусков Гатцук запросит «пардону» и поднимет руки вверх. Не таков этот иноземец. На и мы не лаптем щи хлебаем. Авторов найдем хороших, художников тоже, да хромолитография скоро нам так поможет, что дело Гатцука потускнеет перед нашим. Учитывая огрехи его календарей и наше желание отличиться на этом поприще, давайте примемся за составление намётки…
– Я считаю, – сказал Фелицын, – все сведения, кои есть у Гатцука по части религиозных праздников, о церковных службах и чтениях, – все это надобно. Без этого нет календаря.
Полушин добавил:
– Дни кончины замечательных людей, исторические народные события, как, например, покорение Новгорода, казнь Пугачева, сожжение Москвы поляками, и прочие события русской истории должны быть указаны по месяцам и числам…
– О всех ярмарках, во всех городах и крупных селах, о времени вскрытия рек тоже надо печатать, – подсказал Сытин. – О тиражах займов, о том, как вычислять проценты, о долготе дня, о заходе и восходе солнца, без этого тоже нельзя. Имена всех святых и что они означают по-римски, гречески, арабски и по-еврейски. Мы от такого перечня не отказываемся. Министров и митрополитов мы пропечатаем в списках, а губернаторов и архиереев, пожалуй, не надо…
Но тут Фелицын возразил Сытину:
– Согласен с вами, Иван Дмитриевич, губернаторы часто меняются, но епископы – те долгое время сидят в своих епархиях. Списки епископов следует давать. Им будет приятно, а через духовенство в приходах они будут ратовать за такой календарь.
– Не возражаю, – согласился Сытин.
– В остальном многом волей-неволей придется повторять Гатцука, – заметил Полушин. – Все разумное для календаря подойдет, на то он и календарь. Скажем, сравнение иностранных денег с монетами русскими, многие мировые статистические данные; меры весов, сведения об иностранных державах, о движении пароходов и поездов – все это надо! Но, конечно, не можем печатать такие глупости, как, например, «предсказания» о политических событиях, которые должны якобы произойти, по усмотрению Брюса, в таком-то году, неизвестно в каких государствах, – произойдет кровопролитная война, где-то родится принц, любезный своему отечеству, где-то будет счастливое побоище. Легко сказать – счастливое! Или раскроется важный заговор в одном из европейских государств…
– Конечно, все это чепуха, но где-то что-то иногда и совпадает, – сказал Сытин и добавил авторитетно: – Давайте Брюса не ворошить. Его и Петр Великий почитал. Мы его «предсказания» вынесем на заднюю обложку для любопытствующих. Брюсов календарь, Петром утвержденный, живуч и долголетен. Его лубочники издавали, он и нам пригодится. А вот в чем же против Гатцука мы расширимся? Я думал об этом, да и граф Лев Толстой мне подсказывал: перво-наперво – красочная обложка, премия – картинка из истории России в красках, и на десять страниц наш календарь сделаем больше гатцуковского. На каждый месяц по две статьи с иллюстрациями: одна статейка на божественную тему и картинка к ней; другая статья из истории России и картинка к ней. Верхний ряд будет готовить Фелицын, второй ряд – вы, Полушин. Так ладно и будет. И чтоб ежегодно разное, без повторений. Скажем, вот так: четная страница – с божественными и астрономическими сведениями, а нечетная – со статейками. К примеру: сверху статья о святом Стефане Пермском, просветителе зырян, а ниже – начало книгопечатания в России. Или сверху «Усекновение главы Иоанна Крестителя», а ниже статья о Кутузове…
– Весьма и весьма благоразумно! – отозвался Фелицын. – На манер того, как в псалтыре сказано: «Спереди блажен муж», а сзади «вскую шаташася». Приемлемо!..
– Надо расширить сведения по мировой статистике. Пусть знают в каждой деревне объем земного шара, сколько на нем людей и каких племен, сколько родится, женится и умирает в году, – продолжал Иван Дмитриевич. – Я иногда не спал ночей, все думал, ставя себя на место мужика, который ничего этого не знает. Он еще, пожалуй, рассердится, если сказать ему, что земля есть шар. А говорить ему об этом надо! Для служащего, чиновного и торгового читателя заведем такие отделы: коммерческий, судебный, почт и телеграфов, дадим две карты – Европейской и Азиатской частей империи. Оживим календарь публикацией гравюр с новых картин знаменитых художников…
– Можно и не только с новых, – добавил Полушин, – в народе не знают ни новых, ни старых. А лубок – это не живопись и скоро изживет себя. Да и пора ему застрять. Приложения к календарю будем печатать с лучших образцов живописи. Они-то и вытеснят лубочные картинки. Хромолитография – это чудо…
Первый календарь на 1885 год был отпечатан в 1884 году и пошел большой партией на Нижегородскую ярмарку. Художник – академик Касаткин сделал к календарю такую обложку и приложение, что рядом с сытинским календарем гатцуковский помертвел. На обложке – богатырь в латах с пером и грамотой; в отдалении Кирилл и Мефодий – просветители славян, внизу ребенок поддерживает первые две медали, которыми на выставках уже был отмечен Сытин. На премиальной картинке – пожар Москвы 1812 года. На фоне пожара изображен седой купец в меховом тулупе, говорящий: «И из-под пепла будешь восстановлена». Весь тираж календаря быстро разошелся. Сытин торжествовал, а его помощники уже готовили следующий выпуск.
