Ознакомительная версия.
— Князь-государь, ты велик во всем. Ты дал нам, изгнанникам, кров и пищу, ты ободрил нас надеждой. Мы верим, что с твоей помощью вернемся на родную землю и я по праву займу престол. И если рядом со мной будет твоя прекрасная дочь, смею сказать, что судьба не обделила меня милостью.
Ярослав и Эдвин еще обговаривали действа, как превратить княжну Анну в английскую королеву, как она, узнав о сговоре отца и английского принца, вознегодовала. «Видеть не могу этого чурбана! — воскликнула она. Да повинилась за глаза перед батюшкой: — Прости, родимый, но по-твоему не быть». И выбрала себе иной путь, ступила на него. У Анны были друзья и воздыхатели в дружине Глеба Вышаты, и кое-кто из них не ушел в поход. Все они были хорошо знакомы в Настене. Еще не остывшая от негодования, Анна позвала Настену в свою опочивальню и рассказала обо всем, что замыслила, дабы не стать женой Эдвина. Она знала, какой гнев обрушится на ее голову, когда задуманное ею станет ведомо отцу. Но уже ничто не могло ее остановить.
— И потому сейчас ты поезжай в Вышгород, — продолжала Анна начатый разговор, — там найди гридней Полюда и Олдана — новгородцев, еще Анастаса и скажи им, чтобы они к полночи были конными в посаде на подворье воеводы Обыслова. Там, на Почайне, и будете ждать меня. Еще скажешь Обыслову, чтобы снабдил воинов брашном на дальний путь.
— Велено — сделаю, — ответила Настена, но предупредила: — Токмо ты, любая, делая первый шаг, думай о последнем. Чтобы из близких к тебе никто не пострадал от гнева великого князя. Да и сама ты сумеешь ли выстоять перед батюшкой, когда твоя вольность дойдет до него.
— Господи, Настена, ты считаешь, что я из каприза взбунтовалась. Думала я, и не одну ночь. Преданием живу. Бабушка Рогнеда смогла уйти от мужа, ставшего ей нелюбым, нарушившего верность семье.
— А когда надругался, так и оружие на него подняла, — добавила с улыбкой зеленоглазая Настена.
— И я подняла бы, — отозвалась Анна. — Мне же грех на душу не брать, уходя от нелюбимого жениха.
— Но ты преступаешь волю батюшки. — Внучка берестовского священника была сильна в прозорливости. — Он же того не потерпит, хотя ты ему и люба.
— Не потерпит, то мне ведомо, — согласилась Анна. — Но что мне делать, вещунья?
Настена погладила Анну по спине. Ее судьбу она знала до исхода, потому сказала без сомнений:
— Иди своей стезею. Живи сердцем. Оно в побуждениях от Бога и посему не обманет.
— Спасибо, ладушка. С тобой я ничего не боюсь. Теперь в путь. И успей ко времени. Я же приготовлю воинскую справу.
Настена переживала: возьмет ли Анна ее с собой? В глаза княжне заглянула. Анна улыбнулась.
— Господи, и ты пойдешь со мной. Вижу твою жажду. В гридня, однако, переоденься.
Товарка ничего не ответила, лишь кивнула головой и скрылась за дверью. Анна молила Бога, чтобы дал ей удачу в пути. Она знала, что до Вышгорода, где стояла дружина Глеба Вышаты, конному полчаса пути, пешему — три. А Настена, легкая в седле, птицей долетит до городка. И потому Анна не мешкая принялась за сборы в дорогу. Она не раз собиралась в дальний путь и вскоре была готова покинуть терем. Оставалось малое: обвести вокруг пальца мамок Степаниду и Феофилу. Но и это не составило труда. Выйдя из опочивальни, Анна повелела им:
— Идите в мыльню, велите топить ее да проследите, чтобы жаркая была. Как солнце скроется, так мыться буду. Завтра с суженым встречаюсь. — И Анна улыбнулась мамкам.
Нудная и желчная Степанида и себе на уме Феофила переглянулись, плечами пожали, потому как никогда подобного не случалось, чтобы Анна отправляла их за дворовыми надзирать.
— Не наша это справа, матушка-княжна, — попыталась возразить Степанида. — Вот и Феофила о том скажет.
— Мы сейчас девок пошлем, — отозвалась Феофила.
Анна поняла их смятение и упрямство, топнула ногой и жестко сказала:
— Вижу, опять перечить готовы! Надоели вы мне, и завтра у батюшки попрошу дать покладистых мамок! А ну с глаз долой!
Боярынь как ветром сдуло из покоя.
Анна вернулась в опочивальню, быстро переоделась во все воинское, кольчугу надела, печенежской саблей препоясалась, темный плащ с капюшоном накинула на плечи, помолилась образу Божьей Матери и покинула палаты. Она успела выйти из ворот княжеского подворья, пока их не закрыли на ночь. И городские ворота миновала без помех, потому как таких молодых ратников в княжеской дружине было много. Оказавшись за крепостной стеной, Анна поспешила к речке Почайне, спустилась на берег и там укрылась в малой пещере, коих тут было множество. Вход в пещеру зарос кустарником, и найти его было трудно. Потому Анна сочла себя в безопасности от посторонних глаз. Ей оставалось дождаться полночи, зайти на подворье воеводы Обыслова, подняться в седло и вместе с Настеной, с воинами умчать к переправе на Днепр, уйти в степи, все на восток, на восток, вслед за любым. «А там пусть все течет, как Богу угодно», — подумала Анна, усевшись на камень близ входа в пещеру и перекрестившись.
Ей была видна река и быстрое течение, она видела, как кружились сверчки-воронки, улетая к полным водам Днепра. И Анна вспомнила, как переплывала могучую реку, когда впервые хотела удивить любого ей Яна Вышату, и как ей было отрадно, когда он нес ее на руках.
Глава пятая. Свидание в степи
Ярослав Мудрый узнал о побеге Анны лишь к полудню следующего дня. Правда, его удивило, что Анна не появилась на утренней трапезе, ибо ранее это за княжной не водилось. Боярыни Степанида и Феофила, смертельно перепуганные, искали ее всю ночь и полдня. Вначале они, словно оглашенные, бегали по всему подворью, обыскали все хозяйственные службы, спускались на берег Днепра, поднимались на Священную гору, где в былые времена высилось капище языческих богов. Потом, уже на рассвете, Степанида убежала в Вышгород, а Феофила бегала по Киеву, по домам тех вельмож, к коим иногда заходила вместе с Анной. В полдень, усталые, почерневшие от страха, они ввалились в покой великого князя, упали на колени и согласно возопили:
— Батюшка-князь родимый, вели нас казнить: твое дитя Аннушку мы упустили! Пропала она!
Ярослав без сомнения поверил сказанному, и екнуло от страха сердце отца, спросил залубеневшим языком:
— Как пропала, мамки? Куда могла деться?
— Не ведаем, милосердный, — ответили мамки вместе.
— Как не ведаете? Да я с вас шкуру спущу! — гневно крикнул великий князь. — Толком говорите, как все было!
Степанида взялась пояснять:
— Вечером, как еще солнце не село, повелела она истопить мыльню. Мы было воспротивились, девок думали послать. Она же топнула на нас и велела быть при мыльне, пока истопят. А как мы приготовили жаркую да вернулись в терема, ее и след простыл. Вот и все, что нам ведомо, батюшка милосердный. С того часу и искали по всему Киеву.
— Только летник в опочивальне и нашли, — добавила Феофила, размазывая по лицу обильно текущие слезы.
Боль в груди Ярослава уже прошла, но нахлынули страсти, гнев опалил лицо. Да усмирил себя князь, не накричал мамок, понял, что они невиновны, по покою из угла в угол забегал, дабы огонь в сердце унять. Да быстр был на разгадку, поднял на ноги боярынь, повелел:
— Зовите Ивара Ждана! Да сей же миг чтобы у меня был! Воевода Ивар Ждан оказался скор на ногу, вломился в покой Ярослава, как лось.
— Князь-батюшка, что повелишь?
— Коня мне. Сотню — в седло!
Ивар Ждан был сотским великокняжеских гридней уже несколько лет. Бесстрашный, сметливый воин-новгородец знал давно, как исполнять волю великого князя. И потому, когда побежал на его зов, велел десятским поднять воинов, оседлать коней и стоять в строю на хозяйственном дворе.
— Батюшка Ярослав, сотня в строю! — выдохнул Ждан. — Сей миг и коня подам! — И убежал из палат.
Через несколько минут все близкие Ярослава, все придворные высыпали во двор, немые от страха и беспомощные, проводили великого князя в погоню. Княгиня Ирина, держась за стремя, повторяла:
— Верни ее, негодницу, верни, батюшка. Она, поди, за Яном Вышатой увязалась.
Возле Ярослава Мудрого кружил принц Эдвин, надеясь, что и его позовут на поиски Анны. И даже выразил желание:
— Великий государь, позволь и мне идти в степь.
— Нет, королевич, ты волен ждать или не ждать меня, но в путь не возьму. Дело тут семейное…
Сотня Ярослава покинула Киев через северные ворота и на рысях ушла к переправе на Днепр. За рекой Ждан с лазутчиками взяли след дружины Глеба Вышаты и повели воинов на восток. Три дня и три ночи, не зная отдыха, Ярослав погонял своего коня и понукал Ждана:
— Вперед, вперед! Догнать беглянку!
Лишь на четвертый день Ярослав настиг маленький отряд беглецов близ селения Рыльск, что на реке Сейм. Они остановились на ночь на крутом берегу в рощице. С рассветом приготовились в путь, и в это время Анастас-псковитянин заметил конников, идущих рысью.
Ознакомительная версия.
