Старик на минуту умолк. Тазуя также не проронил ни слова; его серьезный взгляд был устремлен в землю.
— Я знаю, что ты родом из здешних мест, не правда ли? — спросил верховный старейшина.
— Да, — ответил Тазуя коротко.
— Значит, ты лучше всех знаешь окрестные места, наверное, хорошо знаешь и замок Лодиярве.
— Да, знаю.
— В таком случае выход найден. Хочешь ли ты со своими людьми напасть на замок? Это, собственно говоря, только укрепленное поместье. Но как бы оно ни было укреплено, я думаю, что ты со своими орлами не испугаешься. Согласен?
Тазуя ответил не сразу. Он опять в раздумье опустил глаза. Наконец поднял голову, огляделся вокруг и спросил:
— Нет ли кого-нибудь среди вас, кто взял бы на себя эту задачу? Я охотно остался бы здесь и помог бы обучать людей военному искусству.
Все старейшины молчали. Они не понимали Тазуя. Людей достаточно, все вооружены и готовы к бою — к чему их еще учить? Когда Тазуя увидел, что никто ему не отвечает и что верховный старейшина хочет еще что-то разъяснить, он твердо заявил:
— Сегодня мои люди утомлены, но завтра еще до восхода солнца мы будем у стен замка.
С радостью одобрив это решение, старейшины встали и разошлись, каждый к своему отряду. Совещание, о важном значении которого никто не догадывался, окончилось.
Тазуя также вышел из шатра. Он глубоко вздохнул, огляделся и, встретив всюду доверчивые взгляды своих бесчисленных собратьев, смотревших на него с приветливой улыбкой, чуть слышно произнес:
— Родина — превыше всего!
Он поправил свою шляпу, украшенную перьями, и зашагал к отряду. Не успел он еще отойти далеко, как на краю лагеря поднялся шум. Большая толпа окружила человека в рваном платье и с растрепанными волосами, который, размахивая руками, рассказывал что-то, казалось, сильно встревожившее слушателей.
— Идем к шатру старейшин! — закричали люди, и толпа, все увеличиваясь подобно снежному кому, стала двигаться к середине лагеря.
— Что случилось? — спросил Тазуя, когда шумная толпа подошла поближе.
— Рыцари идут! Правитель Ливонии идет на нас из Пайде с большим войском! — закричали ему в ответ. Толпа увлекла Тазуя за собой. На шум собрались и старейшины. Услышав тревожные вести, они вошли в шатер и позвали туда вестника.
— Попытайся успокоить народ, — сказал верховный старейшина, обращаясь к Тазуя; тот встал на камень, и его могучий голос заглушил крики и шум.
— Люди, успокойтесь! Рыцари еще не могут быть так близко, а пока они дойдут сюда, все еще может измениться в нашу пользу. Не мешайте старейшинам спокойно совещаться. Прошу вас!
После этого шум несколько утих, только глухой ропот, подобный морскому прибою, раздавался вокруг шатра. Тазуя соскочил с камня и вошел в шатер.
— Сам ландмейстер12 с большим войском перешел границу Харьюмаа, — рассказывал вестник. Он говорил отрывисто, тяжело дыша, икая и запинаясь, как человек, который долго бежал или сильно испуган. — Я сам их видел… это было ужасно… о, как это было ужасно!.. Я и рассказать не могу. Где только находили наших людей, там и рубили их… О, язык мой костенеет, произнося это… они рубили их мечами на куски, вешали на деревьях, топили, как котят. Вся округа в страхе и отчаянии, не от кого больше ждать ни помощи, ни совета. Мы погибли… погибли… погибли…
Говоривший закрыл лицо руками и громко захныкал. Старейшины молча переглянулись. В тишине, воцарившейся в шатре, слышен был только громкий плач беглеца, звучавший как дурное предзнаменование.
— Где, по-твоему, могут быть сейчас рыцари? — спросил наконец верховный старейшина.
Беглец вытер рукой глаза, поднял голову и снова стал рассказывать:
— Я их видел… позавчера после полудня. Нас было несколько человек, мы как раз дубасили во дворе сгоревшей мызы опмана13, которого вытащили из погреба. Вдруг из-за рощи выехало бесчисленное множество всадников, все в железных доспехах и шлемах, а копья так и сверкали на солнце. Заметив нас, всадники налетели как вихрь Я едва успел залезть в погребе под бочку. Остальных поддели на копья, точно салаку на вертел. Я дрожал как осиновый лист и долго не осмеливался высунуть голову из-под бочки. Когда, наконец, я приподнял край бочки, была уже ночь и всякий шум утих. Тогда я изо всех сил пустился бежать по направлению к Таллину. Бежал две ночи, а днем прятался в лесах и болотах. Я залез бы хоть в горящую печь, лишь бы не видеть этих страшных рыцарей, — и все же пришлось мне еще раз их увидеть, когда они жгли деревню и убивали крестьян. Я бросился бежать без оглядки, как заяц от гончих, пока, наконец, от усталости не упал носом в лужу.
Рассказ этого храбреца, возбуждавший и смех и жалость, прерываемый икотой и сопровождаемый странными телодвижениями, невольно вызвал улыбку на озабоченных лицах старейшин. Первый испуг прошел, уступив место бодрости и надежде.
— Ты так и не сказал, где же, по-твоему, могут быть сейчас рыцари, — заметил верховный старейшина.
— Когда я их видел в последний раз вчера, они были приблизительно на полпути от Пайде до Таллина, — ответил рассказчик. — Я думаю, намного ближе они еще не успели подойти, так как, преследуя наши небольшие отряды и разрушая деревни, они теряют время.
— Хорошо, — сказал верховный старейшина после короткого размышления. — Выйди теперь к нашим людям и расскажи им о своем бегстве так же занимательно, как и нам. Это, наверное, возбудит у них скорее смех, чем страх. А мы, старики, посоветуемся, что предпринять.
Вестник вышел. Старейшины начали обсуждать тяжелое положение, в котором находились их войско и народ. Мнения старейшин разошлись. Только в одном все были единодушны: либо рабство должно быть уничтожено, либо — смерть. Верховный старейшина склонялся к мнению тех, кто советовал предложить Ливонскому ордену взять Эстонию под свою защиту и платить ему ежегодную дань.
Тазуя, долго молча слушавший других, встал и попросил слова.
— Верховный старейшина прав, — сказал он, — наши люди еще неопытны в ратных делах, наших сил еще недостаточно для борьбы против двух неприятелей. Я думаю, мы для видимости предложим ордену взять нас под свое управление и этим попытаемся задержать его войска, пока не обучим людей и к нам непридут на помощь финны. Тогда мы завладеем Таллином, а раз город будет в наших руках, мы сможем и с рыцарями поговорить по-другому.
— Я боюсь только, — прервал его один из старейшин, — что ландмейстер не примет нашего предложения. Рыцари слишком горды, чтобы вести переговоры с восставшими крестьянами.
Тазуя, внимательно выслушав его, продолжал:
— В этом старейшина, к сожалению, прав. У рыцарей есть еще и другие причины к тому, чтобы стать на сторону наших врагов. Они озлоблены событиями на Сааремаа и опасаются не без основания, что крестьяне во всех их владениях поступят так же, как мы сейчас. И если рыцари нас победят, то возьмут у датчан все эти земли в возмещение своих потерь. Поэтому мы не можем надеяться, что они удовольствуются одним лишь верховным управлением и данью.
— Тогда будем бороться! Будь что будет! — крикнул один из старейшин, ударяя кулаком по столу.
Это, пожалуй, для нас единственная возможность, — спокойно подтвердил Тазуя. — Наши люди отважны, но руководить ими надо умело. У меня мысль такая: отправим к ландмейстеру послов; пусть они предложат ему взять нас под свое управление, как свободных, платящих дань вассалов. Может быть, он задержится еще на неделю; тем временем прибудут финны со своими кораблями, а вы пойдете на город приступом с суши. Я завтра на рассвете выступаю, как приказано, к замку Лодиярве и попытаюсь захватить его самое большее в три дня. Вы же обучайте людей, готовьте их к штурму. Нужна подготовка и подготовка, и пусть приказ одного будет законом! А если все же случится так, что ландмейстер подойдет сюда с войском и нападет на вас прежде, чем вы захватите город, то я со своими людьми ударю со стороны замка рыцарям в тыл, и мы с двух сторон зажмем их в клещи. Может быть, таким путем мы с ними справимся, если они дадут нам хоть немного времени. Несколько дней решают все. О, если бы у нас было время!
— Твое предложение разумно, — сказал верховный старейшина, — только одно тут вызывает сомнение. Если ты действительно завладеешь замком — а я в этом не сомневаюсь, — то можно опасаться, что ландмейстер, прежде чем явиться сюда, со всем своим войском обрушится на тебя. Тогда ты пропал, и мы напрасно потеряем наших лучших людей.
— Но раньше мы им нанесем хороший удар у замка, — уверенно сказал Тазуя, — и выиграем время, так что вы успеете лучше подготовиться. Кроме того, замок стоит среди леса и должен остаться в стороне, если рыцари будут наступать оттуда, где их недавно виде ли. Может быть, они нас и не заметят, пока мы сами не ударим им в тыл.
