Особого сочувствия в общественных кругах казнь не вызвала. Она основательно напугала революционно настроенную молодежь.
Смерть брата потрясла Владимира Ульянова. Тогда-то он и произнес известную фразу: «Мы пойдем другим путем», по сути отверг террористическую деятельность, совершенно бесполезную, губительную для всех, в том числе и для революционеров. Хотя, конечно же, идеи достижения цели любой ценой в нем остались.
В сентябре 1888 года семья императора Александра Третьего отправилась на отдых в Крым. Царский поезд имел статус экстренного. Он более чем в два раза превосходил длину и тяжесть обычного пассажирского состава. Поэтому его тащили два паровоза, пассажирский и товарный. Он состоял из пятнадцати вагонов, из которых только пять были оборудованы автоматическими и ручными тормозами. Кондуктора получили приказ не торчать без дела на площадках, а помогать прислуге.
Сразу за паровозами располагался багажный вагон, за ним мастерская. Следующий занимал министр путей сообщения. Четыре вагона отводились под кухню, обслуживающий персонал и столовую. В трех размещались великие князья, императорская чета и наследник престола, еще в пяти – свита. В таком виде царский поезд совершал переезды на протяжении где-то десяти лет.
Неразбериха в должностных инструкциях, касающихся безопасности перевозок, была вызвана некомпетентностью министра путей сообщения. Адмирал Константин Николаевич Посьет, человек преклонного возраста, имел былые флотские заслуги, но, по его же словам, ничего не смыслил в железных дорогах. Никто толком не знал, почему император Александр Второй назначил его на эту должность в 1874 году.
У машинистов не было связи ни между собой, ни с поездом. Состав был оборудован телефоном, но тот действовал плохо, и бригада не любила им пользоваться. К паровозам же кабель вообще не был подведен. Всех успокаивало то обстоятельство, что за десять лет эксплуатации поезда не случилось никаких инцидентов.
Только Сергей Юльевич Витте, в то время управляющий Юго-Западными железными дорогами, всерьез взволновался безопасностью императорской семьи. Он по обязанности сопровождал поезд на своем участке при движении его в Крым вместе с главным инженером Васильевым. Тогда-то они, находившиеся в вагоне Посьета, и обратили внимание на стук под днищем. Его причиной были не рельсы, а сам вагон. Он заметно кренился влево.
На остановке Витте вызвал механиков из мастерской и указал им на неисправность. Те ответили, что с этим вагоном такое часто бывает. Они обещали заняться проверкой, а при необходимости и ремонтом на конечной станции, в Севастополе. Состав благополучно дошел туда, и механики забыли о своих обязанностях. Если с вагоном ничего не случилось, значит, беды не будет и впредь. Но всякая беспечность и халатность редко остаются без последствий.
17 октября 1888 года царский поезд, идущий из Крыма, вошел на дистанцию, находящуюся в управлении Витте, и машинисты тут же замедлили ход. Александр Третий вспомнил, что и по пути в Крым поезд шел медленно именно на этом участке, на остальных же разгонялся до семидесяти верст в час.
Император вызвал к себе министра путей сообщения и осведомился:
– Константин Николаевич, почему поезд замедлил ход?
– Безобразие! – пробурчал Посьет. – Простите, ваше величество, я сейчас же пошлю к машинистам человека с приказом увеличить скорость.
– Делайте что хотите, но в Харьков поезд должен прибыть по расписанию. А у нас в Тарановке уже было полтора часа опоздания.
– Что-то машинисты наверстали.
– А сейчас опять теряют непонятно почему. Ступайте и наведите порядок.
Посьет ушел, а к императору прибыл начальник охраны генерал Черевин.
– Разрешите, ваше величество?
– Входите, Петр Александрович. Что у вас?
– Не могу не выразить беспокойства, ваше величество.
– В чем?
– В том, что поезд идет с опозданием.
Император взглянул на начальника охраны.
– Почему вас это беспокоит?
Черевин объяснил:
– В Харькове все жандармские меры по обеспечению безопасности вас и вашей семьи рассчитаны точно под расписание движения поезда. На улицах среди народа находятся секретные агенты. Они могут быть раскрыты, если станут часами топтаться на одном месте.
Император улыбнулся:
– Так пусть топчутся в разных местах. А если серьезно, генерал, то данным вопросом в настоящее время занимается лично министр путей сообщения.
Тут же вернулся Посьет.
– Безобразие, ваше величество. Оказывается, какой-то чиновничек, сопровождающий поезд, отдал бригаде машинистов приказ уменьшить скорость.
– Что за чиновник?
– Управляющий Юго-Западными железными дорогами господин Витте. Поезд идет по дистанции, подчиненной ему.
– Где он?
– В моем вагоне, – ответил министр.
Император повернулся к Черевину:
– Петр Александрович, пригласите сюда господина Витте.
– Слушаюсь, ваше величество.
Спустя некоторое время явился Витте.
– Почему вы приказали бригаде машинистов снизить скорость? – спросил император.
– На то есть объективные причины, ваше величество, – без тени смущения ответил Витте.
– Что за причины?
– Участок дороги Тарановка – Борки еще летом признан аварийным. Этот отрезок пути введен в эксплуатацию всего два года назад. Строили дорогу по концессии. Акционеры сдали участок раньше срока, допустив массу нарушений и злоупотреблений. В частности, путь уложен с превышением допустимого угла наклона, балласта насыпано меньше нормы. Насыпь постоянно оседает и размывается дождями. Даже шпалы кое-где уложены бракованные. Перед вашей поездкой их заменили, но не новыми, а снятыми с другого участка. Кроме того, месяц назад, при движении поезда в Крым, мной были замечены неполадки в вагоне министра путей сообщения. Механики обещали провести ремонт в Севастополе, но этого сделано не было. К тому же первый паровоз при скорости в семьдесят верст сильно раскачивается, создавая значительное боковое давление на рельсы. Исходя из вышеизложенного, на дистанции пути, находящейся в моем управлении, машинистам вашего поезда даны строгие указания не нарушать порядков, действующих на дорогах, что включает в себя и снижение скорости тяжелого состава. Не следует, ваше величество, считать особой державной привилегией пренебрежение правилами безопасности.
– Смотрите, какой умный нашелся, – воскликнул Посьет. – И все-то он знает, во всем разбирается. Даже считает возможным делать замечания императору. А не боитесь, голубчик, остаться без должности?
– Я всего лишь исполняю свои обязанности.
Император подошел к Витте:
– Значит… как вас по имени-отчеству?
– Сергей Юльевич, ваше величество.
– Значит, Сергей Юльевич, машинисты выполняют ваши инструкции, игнорируя приказы министра?
– Они делают свое дело именно так, как это и положено.
– Может, они и мой личный приказ проигнорируют? – Александр Третий посмотрел в глаза Витте.
– Бригада, ваше величество, обязана подчиняться исключительно инструкции. Ее нарушение – преступление.
– Вот как? Проверим. – Император резко повернулся к Посьету: – Константин Николаевич, вы можете по телефону связаться с машинистом первого паровоза?
– К сожалению, нет, ваше величество. Телефонный провод не протянут до паровозов.
– Ну, тогда пошлите кого-нибудь, чтобы передали машинистам приказ о повышении скорости до семидесяти верст в час.
– Слушаюсь, ваше величество. Это мы сейчас. Не составит труда. Солдат охраны пошлю.
– Ну а мы с господином Витте подождем.
Посьет вернулся растерянным.
– Ну что? – спросил император.
Министр путей сообщения развел руками и заявил:
– Машинисты, ваше величество, отказались увеличить скорость.
– Что? Как это отказались?
– Так доложил солдат охраны, который через тендеры перебирался на паровозы.
– Бардак!
Посьет повернулся к Витте:
– Вы еще ой как пожалеете об этом, господин хороший!
Император внимательно посмотрел на управляющего Юго-Западными железными дорогами и заявил:
– Ну что ж, вам виднее, Сергей Юльевич. Свободны.
Витте поклонился императору и покинул царский вагон.
– Я немедленно уволю этого управляющего, слишком много о себе возомнившего, – проговорил Посьет.
– Нет! – резко ответил Александр Третий. – Никаких рапортов и отставок! Вы, Константин Николаевич, должны беречь такие кадры.
Министр ничего не понял, пожал плечами:
– Да, конечно, ваше величество.
Как только царский поезд вышел на дистанцию, не подчинявшуюся Витте, Посьет тут же отдал приказ новой бригаде увеличить скорость. Так и было сделано. Состав чрезвычайной важности пошел со скоростью около семидесяти верст в час навстречу катастрофе.
В половине второго царская семья и приближенная свита собрались в вагоне-ресторане. Император пообедал и, ожидая кофе, смотрел в окно. За ним лил дождь с изморосью. В 14.14 состав начал спуск с уклона в районе станции Борки, в сорока девяти верстах от Харькова и двухстах семидесяти семи – от Курска.
