В один из дней они вступили в безбрежную пустыню.
Она встретила их песчаной бурей. Лошади поднялись на дыбы, упирались, ржали, не в состоянии сдвинуться с места ни на шаг против внезапно налетевшего ветра.
Ревущие тучи песка в один миг заслонили солнце. Всех охватила паника. Только проводники, хорошо знавшие нравы этих мест, вели себя спокойно. Им не было равных в умении противостоять коварной пустыне. Покрикивая на верблюдов, они заставили животных лечь на бок, чтобы создать заслон против обжигающего глаза и набивающегося в ноздри горячего песка.
Соскочив с лошади, Птолемей закутал лицо гиматием, чтобы пройти несколько шагов и укрыться за живой стеной уложенных наземь вьючных животных.
Проводники, не обращая внимания на ветер, с трудом укрепили колья в песке и натянули на них плотное полотно. Мулов и лошадей укрыли за этой полотняной стеной, перед которой вскоре выросли холмики наносного песка, ослабляющего порывы ветра.
Разговаривать было невозможно. Птолемей и Филокл молча сидели рядом, скорчившись, тесно прижавшись друг к другу. Птолемей с жалостью наблюдал за своей лошадью, – она задыхалась, ноздри у неё дрожали. В глазах затаился страх.
Ветер поутих только к вечеру.
Птолемей рвался немедленно тронуться в путь, подальше от этого жуткого места. Но проводники, не обращая внимания на его приказы, спешно продолжали ставить палатку. Наконец, один из проводников спокойно пояснил:
– Ночью снова придет буря. Нельзя, чтобы она настигла нас в пути.
К вечеру песчаный ветер ударил внезапно с такой силой, что палатка готова была взлететь в небо. Свирепый вой ветра прерывался лишь резким хлопаньем полотна, которое, к счастью, оказалось очень прочным. Всю ночь Птолемей и Филокл просидели в палатке вместе со свитой, задыхаясь от песчаной пыли.
Только к утру ветер мгновенно стих, тучи песка рассеялись и открыли ореол восходящего солнца. Все вышли из палатки, дружно зачихали и звонкий смех людей оглушил пустыню. Многие были похожи на детей, вывалявшихся в песке.
Из-за выросшего за ночь бархана показались проводники, прятавшиеся во время бури за верблюдами. Они вместе со всеми радовались яркому солнцу, синему небу и безветренной погоде.
И лошади, и мулы, и ослы, к счастью, были целы и невредимы. Поднялись с колен и верблюды и долго отряхивались, подобно мокрым собакам, от набившегося в шерсть песка.
Все дружно принялись разыскивать тюки с поклажей, мешки с продуктами, вином и водой.
Впереди еще предстояла длинная дорога.
– Море совсем рядом, – с широкой улыбкой на лице сообщил Птолемею проводник.
– Когда дойдем до него? – нетерпеливо перебил Птолемей.
– Незадолго до захода солнца, – был короткий ответ.
– Ну что ж, тогда быстрее в дорогу, – поторопил всех Птолемей, предвкушая радость встречи с водой.
В жаркий полдень перед отрядом Птолемея открылось большое становище бедуинов. Множество шатров, сложенных из жердей, обтянутых пологами из коричневой верблюжьей шерсти, покрытых сверху листьями пальм, были расположены замкнутым кругом. Внутри круга копошились полуобнаженные дети и женщины в длинных широких рубахах в белую и синюю клетку с желтой или красной полосой по бокам. Головы женщин обвивали повязки, – черные у замужних и красные у девушек. Завидев незваных гостей, и женщины, и дети мгновенно попрятались в свои шатры.
Филокл обратил внимание Птолемея на самый большой шатер, стоящий особняком.
– Это шатер шейха, главы рода, – пояснил проводник. – Видите, он стоит на западной стороне круга.
– Почему на западной? – поинтересовался Птолемей.
– Гостей или врагов бедуины всегда ждут именно оттуда, с запада.
– А мы явились на этот раз с востока, – невольно рассмеялся Филокл.
Перед входом в шатер шейха стояло копье, к которому была привязана лошадь. Совсем рядом паслось большое стадо дромадеров.
Откинулся полог из козьих шкур и на пороге показался шейх. Протянув руку Птолемею, в котором он сразу признал высокого гостя, шейх медленно, внятно, с достоинством произнес:
– Дорогие гости, войдите в мой дом с добрыми помыслами. И когда вы дважды переступите этот порог, да исполнятся все ваши желания.
Македонцы вошли в шатер. Птолемей с интересом огляделся вокруг: судя по всему походное жилище хозяина было разделено на три помещения, – в одном располагались мужчины, в другом – женщины, а третье предназначалось для мелкого домашнего скота. Но что самое поразительное, запах дорогих благовоний окутывал шатер и исходил от самого шейха.
Шейх был одет в просторную рубашку с белыми полосами из мягкой шерстяной материи, с закрытой грудью и широкими рукавами. На голове был накинут большой кусок ткани, сложенный треугольником и поддерживаемый обернутым вокруг головы крепким шнурком. Ухоженная борода украшала мужественное лицо жителя пустыни. По спине были распущены длинные ниже пояса косы.
«Вероятно, он ни разу в жизни не стриг волос,» – подумал Птолемей.
Гости расположились на плоских шерстяных подушках напротив хозяина. Расстеленная на земле циновка служила обеденным столом. Женщины подали на плоских керамических блюдах финики и лепешки из пресного теста. Принесли в стеклянных кубках верблюжье молоко. Осушив до дна кубок, Птолемей почувствовал, что тело его вновь обрело бодрость. Из-под опущенных век шейх внимательно рассматривал гостей. На вид ему было сорок с лишним лет. Он был мощного сложения, замкнутый в себе. Обветренное, загорелое, почти коричневое лицо обладало магической силой. Взгляд шейха подчинял и завораживал. Говорил он редко, обдумывая каждое слово. Он слышал про смерть великого завоевателя, которую объяснил по-своему:
– Нельзя подчинить себе весь мир. Такие мысли разрушают сознание человека. Каждый народ имеет право на свою дорогу.
И замолчал.
На прощание шейх подарил Птолемею и Филоклу кожаные мешочки с дорогими благовониями и пожелал удачи в пути.
Едва становище скрылось из виду, отряд Птолемея наткнулся на идола, возвышающегося на каменистом холме. Это был огромный четырехугольный камень черного цвета с высеченным на одной из сторон человеческим ликом. Около камня валялись иссушенные солнцем кости жертвенных животных.
Птолемей и его свита приближались к границе Египта. Солнце начало склоняться к западу, и с Аравийского залива повеяло прохладной влагой, охлаждающей усталых от дневного зноя путников и насыщающей растения, изнывающие от жары. Золотые пески Аравии остались позади, окрасившись в розовые тона, а дорога наконец-то пошла по плодородной местности.
Чем ближе приближались к морю, тем воздух все больше и больше наполнялся ароматами аравийских благовоний.
Птолемей вспомнил слова Александра, сказанные незадолго до смерти: «Говорят, когда плывешь мимо берегов Аравии, то воздух полон дивными ароматами… Если я покорил множество стран, то что мне мешает завоевать Аравию?» Он задал себе вопрос: «Чего достигли македонцы всеми этими войнами, насилиями, тысячами убитых?» И мысленно заставил себя ответить правду: «Государство Александра в горячке и лежит при смерти. А сколько бедствий еще впереди.»
Отогнав мысли, причиняющие ему боль, Птолемей подумал: «А ведь шейх прав. У каждого народа свой путь и своя судьба?» Он сотни раз рисковал своей жизнью, чтобы вместе с Александром завоевывать для царя все новые и новые земли. Теперь же ему предстоит завоевать сердце народа Египта. Брать приступом стены, жечь дома, оставлять после себя горы трупов, – все это Птолемею уже давно опостылело. Он рад был обойтись без всего этого – ведь он мечтает стать совсем не таким правителем, как остальные. Какое счастье, что рядом с ним Филокл – зрелый муж, талантливый политик, выдающийся военачальник. И почему-то тут же вспомнил рассуждения египтян с строении Вселенной.
Лошадь Филокла поравнялась с лошадью Птолемея.
– Скоро граница Египта, – сообщил Филокл. – А от нее недалеко до Мемфиса.
– Вот и прекрасно! – воскликнул Птолемей и добавил. – Удивительный народ египтяне… Их представления о мироздании похожи на захватывающие сказки.
– Что ты имеешь в виду?
– Представляешь, для них Вселенная – это гигантская корова, живот которой образует небосвод, земля же находится между передними и задними лапами. Вдоль неба-живота двигается ладья бога солнца Ра.
Филокл рассмеялся.
– Красиво. Ничего не скажешь.
– А в представлении жителей соседнего нома небо – гигантская фигура женщины, усеянная звездами.
– Настоящая женщина всегда усеяна звездами, – мечтательно сказал Филокл.
– Вот наладим дела в Египте и подумаем о прекрасных спутницах жизни.
– Их не так просто найти.
– Этот поиск и необходим, и сулит много прекрасных мгновений.
Друзья рассмеялись.
Всадники остановились на вершине холма. Перед ними вдали простиралась земля Египта, пронизанная лучами заходящего солнца. Птолемей протянул вперед руку:
