поиски, но сама уже начинала отчаиваться.
Третий парень тоже никуда не годился.
– Слишком темнокожий, – сказала госпожа Рупа Мера.
– Но Минакши… – начала было Кальпана Гаур.
– Ни слова о Минакши! – последовал категоричный ответ.
– Ма, пусть Лата решит, нравится он ей или нет.
– Мне не нужны черные внуки! – заявила госпожа Рупа Мера.
– Вы то же самое говорили, когда Арун решил жениться, а сами теперь души не чаете в Апарне. И кожа у нее, кстати, светлая…
– Апарна – другое дело. А вообще, исключение только подтверждает правило.
– Да ведь Лата и сама не такая уж светленькая!
– Тем более, – закивала госпожа Рупа Мера. Что она хотела этим сказать – неясно, однако ясно было, что от своего решения она не отступится.
Четвертый кавалер был сыном хозяина процветающей ювелирной лавки на Коннот-сёркус. На встрече родители парня чуть не с порога заявили, что им необходимо приданое в размере двух лакх рупий [345]. Госпожа Рупа Мера потрясенно уставилась на Кальпану.
Когда они вышли, та начала оправдываться:
– Честное слово, ма, я понятия не имела, что у них такие запросы! Я и с парнем-то не знакома, мне про них подруга рассказала – мол, родители подыскивают сыну невесту. Если б я знала, никогда не привела бы вас к этим людям.
Пятый кандидат, хоть и приличный парень, плохо говорил по-английски.
Не отступать, не сдаваться…
Шестой оказался умственно отсталым – очень славный и безобидный юноша, но немножко неполноценный. Весь разговор он только и делал, что улыбался, а на вопросы отвечали его родители.
Госпожа Рупа Мера, вспомнив легенду о Роберте Брюсе и пауке [346], решила, что уж с седьмым ей точно повезет.
Однако от седьмого кандидата разило виски, и его робкий смех неприятно напомнил ей о Варуне.
Это был полный провал. Исчерпав все возможности Дели, госпожа Рупа Мера решила прочесать Канпур, Лакхнау и Варанаси (во всех этих городах жили родственники ее покойного мужа), прежде чем снова попытать счастья в Брахмпуре (где к тому же затаился неугодный Кабир). Но что, если в Канпуре, Лакхнау и Варанаси тоже не окажется достойных женихов?
Грипп, по-видимому, дал осложнения: Кальпана опять заболела (хотя доктора никак не могли поставить диагноз: насморк и чих прекратились, зато больную одолела слабость и странная сонливость). Госпожа Рупа Мера решила повыхаживать ее несколько дней, прежде чем отправиться дальше – в свое немного преждевременное «Ежегодное трансиндийское железнодорожное паломничество».
9.3
Однажды вечером в дверь постучал невысокий, зато весьма энергичный молодой человек.
– Добрый вечер, господин Гаур… Не знаю, помните ли вы меня. Я Хареш Кханна.
– Так?..
– Мы с Кальпаной вместе учили английский в колледже Святого Стефана.
– А, вы еще уехали в Англию – изучать физику или что-то в этом роде… Столько лет прошло!
– Не физику. Обувное дело.
– Ах да, обувное дело. Понятно.
– Кальпана дома?
– Да, дома, но ей нездоровится… – Господин Гаур махнул тростью на стоявшую неподалеку тонгу, в которой лежал чемодан и свернутый в рулон матрас. – Вы думали остановиться у нас? – обеспокоенно спросил он.
– О нет!.. Нет-нет, мой отец живет в Нил-Дарвазе. Я только с вокзала – работаю в Канпуре. Хотел по дороге к баоджи навестить Кальпану. Но если она болеет… А что с ней? Ничего серьезного, надеюсь? – Хареш улыбнулся, и его глаза практически исчезли, превратившись в едва различимые щелочки.
Господин Гаур несколько секунд хмурил брови, а потом сказал:
– Врачи никак не могут понять, в чем дело. Она без конца зевает. Здоровье – самое дорогое в жизни, молодой человек. – Он уже забыл имя гостя. – Всегда об этом помните. – Он помолчал. – Что ж, проходите.
Хотя отец Кальпаны был несколько озадачен внезапным визитом Хареша, сама Кальпана, войдя в гостиную и увидев однокурсника, просияла. После выпускного они год или полтора переписывались, но время и расстояние понемногу взяли свое: чувства, которые она испытывала к Харешу, постепенно угасли. Потом случилась несчастная любовь и расторгнутая помолвка – Хареш узнал об этом от друзей и решил навестить подругу, когда в следующий раз приедет в Дели.
– Ты! – воскликнула Кальпана Гаур, мгновенно оживая.
– Я! – кивнул Хареш, радуясь своему дару исцелять.
– Ты не изменился, такой же красавчик – помню, как пялилась на тебя на лекциях доктора Матхаи по Байрону!
– И ты все так же хороша – помню, как парни штабелями ложились к твоим ногам.
Легкая грусть засквозила в улыбке Кальпаны. В колледже Святого Стефана училось не так много девушек, и она, разумеется, пользовалась популярностью среди юношей. Тогда она была очень хорошенькой – да и сейчас, наверное… Только отчего-то ни один из кавалеров той поры не задержался в ее жизни. Характер у Кальпаны был волевой, решительный, и очень скоро она принималась рассказывать своим парням, как жить, учиться и работать, – воспитывала их по-матерински или, скорее, по-братски (поскольку ухватки у нее были несколько мальчишеские); в конце концов это охлаждало любовный пыл ухажеров. Ее несгибаемое жизнелюбие начинало их угнетать, и они, мучаясь угрызениями совести, потихоньку отстранялись. Все это было очень грустно, ведь Кальпана Гаур – веселая, умная, умеющая любить женщина – определенно заслуживала награды за поддержку и радость, которыми щедро одаривала окружающих.
На Хареша, впрочем, она надежд не возлагала: он очень тепло к ней относился, но любил – причем с юности и до сих пор – лишь одну девушку, Симран, родители которой не позволяли им пожениться, потому что он был не сикх.
Обменявшись комплиментами, Хареш и Кальпана тут же стали предаваться воспоминаниям о студенческой поре – даже не рассказав друг другу, что у них произошло за последние пару лет. Господин Гаур ушел к себе; беседы молодежи всегда казались ему на удивление малосодержательными.
Внезапно Кальпана Гаур встала.
– А помнишь мою красавицу-тетю? – Она иногда называла госпожу Рупу Меру своей тетей, хотя, строго говоря, это было не так.
– Нет, – ответил Хареш, – мы не знакомы. Но ты много о ней рассказывала.
– Она сейчас у нас гостит.
– С удовольствием познакомлюсь!
Кальпана убежала за госпожой Рупой Мерой, которая в это время писала письма родне.
Она была в бело-коричневом, слегка мятом сари – незадолго до этого она прилегла отдохнуть, – и Хареш нашел ее очень красивой женщиной. Он с теплой улыбкой поднялся ей навстречу, и Кальпана представила их друг другу.
– Кханна, значит? – переспросила госпожа Рупа Мера; в голове ее моментально завертелись колесики.
Она не могла не отметить, что молодой человек хорошо одет – шелковая сорочка кремового цвета, коричневые брюки – и привлекателен. Лицо приятное, чуть квадратной формы, а кожа – вполне светлая.
