Ознакомительная версия.
— Давно уже, — снова прохрипел Невер. — С тех самых пор, когда ты в воеводином доме поселился. Видел я, как она на тебя смотрела, а меня и вовсе не замечала.
— Да кто она-то, объясни? — недоумевал молодой рус.
— Известно кто, Зоряна, невеста твоя. Я любил ее, а ты ее у меня украл.
Кровь хлынула изо рта умирающего, и он закашлялся. Чеслав и Радмир бросились к Неверу, припав перед ним на колени. Тот с силой стиснул протянутую Чеславом руку и произнес свои последние слова:
— Нет на земле никого лучше ее, люби ее, береги. Она выбрала тебя, значит ты должен быть ее достоин. Когда медведь тебя порвать хотел, понял я, что твоя жизнь для нее дороже моей, и поэтому на зверя пошел с топором, не ради тебя, ради нее. Поклянись, что сделаешь Зоряну счастливой.
— Клянусь тебе всем, что имею, мечом своим, Перуном, божеством своим клянусь. Спасибо тебе, друже, за жертву твою. Сын у нас будет, назовем его именем твоим, — Чеслав все еще сжимал руку Невера, не замечая, что она уже похолодела.
Рядом, сняв шапки и склонив головы, стояли остальные участники трагической медвежьей охоты.
Сборы подходили к концу, и процессия готовилась отправиться в долгий путь. Из двенадцати человек, оставленных князем в Поречном, с Гориком уходили семеро. Храбрецы, залечившие свои раны, оседлав коней, ждали сигнала своего предводителя, и Горик прощался с теми, кого оставлял.
— Ну, братец, не поминай лихом. Каждый свой путь сам выбирает, и жизни своей он сам владыка, — произнес Горик, обнимая Чеслава. — Ты теперь здесь старшим останешься, будешь здесь княжьим словом и делом, да и подмога тебе славная будет.
Горик по очереди обнялся с тремя остальными дружинниками, которые решили остаться у радимичей. Это были новгородец Юша, который обучал вместе с Гориком пореченских парней варяжскому бою на мечах, Ивор из эстов и Гудила, из соседнего с радимичами славянского племени — северян. Гудила, так же как и Чеслав, нашел себе здесь зазнобу. Бывшая Рогдаева супруга Иля очаровала храброго воя, потерявшего в бою с хазарами полкисти. Кривая сабля сделала воина калекой, оставив только большой палец на правой руке.
— Меч больше не смогу держать, а вот к плугу руки привыкнут, а топором второй рукой можно махать, — говаривал бывший гридень. — Да и сынок вот у меня теперь имеется, подрастет — помощником будет, — улыбался Гудила, указывая здоровой рукой на своего пасынка — сына Или и погибшего Рогдая.
По примеру Чеслава решился бывший дружинник князя — да и просватал у воеводы молодую вдову погибшего сына. На этот раз не гневался Борята, а быстро дал свое согласие, да и самой Иле приглянулся суровый княжий вой. Ну и что, что беспалый, главное, душой чист и ребеночку отцом хорошим стать обещал, вот и растаяло сердце красавицы. Так что у Боряты теперь снова семья полна. Утопленника Санко Чеслав заменил, а Рогдая — Гудила, славные мужи, к тому же защита роду-племени немалая. Легко на сердце у воеводы, только грустно с остальными княжьими людьми расставаться, такая сила из поселка уходит, жаль, конечно, но…
Вот стоят уже свои, новые вои, пусть и слабо, но уже обучены азам воинского дела, будет, кому род защитить первое время. Да и князь теперь киевский — защита роду надежная, если сила большая нагрянет. Прощались радимичи с русами да теми, кто с ними уходил. Радмир стоял и ждал команды Горика, готовясь тронуться в путь, с ним Ропша да Пешка, товарищи по обучению, и еще один паренек — Путьша, потерявший, как и Радмир, после набега степняков всех близких. Они уходили в неведомое, оставляя эти земли, и их ждала впереди новая жизнь, полная опасностей, скитаний. Но они шли смело к тем могучим и славным витязям, которые под знаменами Олега стояли у истоков нового великого государства, имя которому — Киевская Русь.
Они втроем вошли в помещение, когда юные дружинники княжича Игоря готовились к очередной тренировке. Широко распахнув дверь, светловолосый юноша, почти мальчик, зашел в гридницу[26] словно к себе домой и окинул взором всех присутствующих. Взгляд у него был пронзительный и гордый. Он сразу направился в центр зала. Следом за пареньком, громыхая сапогами по деревянному полу, вошли провожатые. Парочка двухметровых светловолосых крепышей, вооруженных длинными мечами и одетых в добротные короткие кольчуги, остановилась у входа, надменно поглядывая на слегка опешивших молодых дружинников.
— Ну, кого из парней мне в противники дашь? — спросил юноша у поднявшегося с деревянной лавки Хрипуна. — Только давай лучшего, я ведь сюда не баловаться пришел, кости поразмять нужно.
Хрипун — сухощавый, слегка сутуловатый, жилистый рус, был для Радмира и живших с ним парней кем-то вроде наставника по воинскому ремеслу. Он кивнул чернявому парнишке.
— Здрав будь, молодой боярин, решил потешить себя? Так мы тебе подсобим, — сухощавый рус протянул руку в направлении двери. — Изволь во двор пройти, там и решим, с кем тебе сразиться.
— Это что еще за птица такая? — негромко спросил, почесывая затылок, заспанный Ропша, когда Хрипун с пожаловавшими в гридницу гостями вышел во двор.
— А кто ж его знает? Судя по одежке и охране, персона важная, — предположил курносый Пешка. — Ну, что молчите? Знает кто его аль нет?
Все остальные парни только пожимали плечами.
После того как Радмир с тремя пореченскими парнями прибыл в Киев, столицу Олегова княжества, прошло почти полгода. Князь определил прибывших радимичей не в свою дружину, а отдал их молодому княжичу Игорю в услужение. Малая дружина княжича состояла из отроков и юных, которых обучали денно и нощно несколько старых вояк, вроде Хрипуна, гоняя их и не давая ни отдыха, ни сна. Но дело того стоило. Радмир и прибывшие с ним Ропша, Пешка и Путьша первое время не могли сравниться с теми, кто начал проходить обучение раньше них. Но изнурительные тренировки, упорство и здоровая бойцовская злость в скором времени сделали свое дело. Молодые радимичи быстро поднаторели, и теперь в учебных боях представляли собой реальную угрозу для своих новых товарищей, многие из которых, особенно из богатых купеческих семей, частенько отлынивали от занятий. Особенно выделялся Радмир, уроки Горика, полученные в ходе занятий в стенах пореченского детинца, не прошли даром. Ловкий паренек — левша и для новых учителей стал любимцем и предметом гордости. Сейчас только пара-тройка старожилов, проживавших в Игоревой гриднице буквально с малых лет, могла составить конкуренцию бывшему ученику славного Горика.
— Ну что, дядька Хрипун, решил, кого мне сегодня в соперники выберешь? — паренек уже скинул с себя богато расшитую шелковую рубаху, оставшись в одних штанах и мягких кожаных сапожках.
Мальчонка был крепкий не по годам. Глядя на него, никто бы не сказал, что пареньку всего тринадцать лет, потому что тело его бугрилось сухими твердыми мышцами. Но в тот момент никто из учеников Хрипуна еще не знал возраст паренька, который, поигрывая мышцами, уже крутил в руках не слишком большой и не очень тяжелый затупленный тренировочный меч.
После смерти Рюрика — отца Игоря, первого князя обширных славянских земель, покоренных варягами-русами, к власти пришел нынешний князь — Олег, который являлся опекуном законного наследника княжеского рода. Олег покорил много славянских народов, захватил город Киев, убив его старых правителей, тоже варягов, — Аскольда и Дира, и сделал захваченный град столицей своего нового княжества. Сейчас Олег единолично правил покоренными землями, а семилетний Игорь дожидался наступления того возраста, когда ему можно будет вступить в свои законные права. После зачисления Радмира с товарищами в малую дружину княжича Олег снова отправился в поход к северянам и радимичам, чтобы собрать с них дань, а также потрепать расположенные по соседству хазарские земли. Горик и поступивший к нему в услужение Толмач последовали в составе дружины за своим князем.
Первым на поединок вышел крепкий восемнадцатилетний парень по имени Журба. Это был один из тех старожилов княжьей гридницы, который с малых лет тренировался и жил при дворе княжича. Парень был очень ловок и быстр, и практически никто из остальных учеников Хрипуна, до появления в дружине Радмира, не мог сравниться с ним в одиночном бою на мечах. Выставленный Хрипуном ученик тоже снял рубаху и встал напротив гостя с таким же учебным мечом. Журба был на целую голову выше своего сегодняшнего противника, но несмотря на это, тот нисколько не боялся.
— Пришибу ведь, совсем же малец он, — обращаясь к стоявшему рядом Хрипуну, произнес Журба. — Почто мне такая слава — мальчонку в противники дали. Может, кто из тех парней, что помладше с ним повозится.
Ознакомительная версия.
