битумного факела. Звуки шагов гулко отдавались под сферическими сводами, отражаясь от толщи стен.
Гатаспа шел уверенно, чувствовалось, что бывал здесь не раз.
– Эти пещеры вырубили адживики? – обратился к нему Иешуа, узнавший авторов барельефа по сюжету.
– Да… Давно, очень давно – лет двести назад, еще при Маурьях. Дашаратха, внук царя Ашоки, аджвиков привечал, дарил им пещеры, помогал благоустроить…
Эхо голосов заметалось в пещере словно перепуганная птица.
– Адживики – это те самые шраманы [130], которые восстали против брахманов? – спросил друга Аполлоний.
– Да, это было мирное восстание, – ответил Иешуа, знакомый с бытом адживиков не понаслышке. – Последователи Макхали Госалы протестовали против порядков, которые насаждают арии: деление общества на варны, имущественное и земельное неравенство, жестокое обращения с нагами. Они ведут странный образ жизни – не моются, справляют нужду где попало, едят только растительную пищу… Чувство стыда им неведомо. Именно у них джайны-дигамбары переняли обет наготы. Адживики – убежденные фаталисты, потому что считают, будто сансара [131] рано или поздно прекращается сама собой, без какого-либо влияния человека на свое будущее… Поэтому отрицают карму. А раз ее не существует, значит, неважно, есть у тебя пороки или нет, потакаешь ты им или борешься с ними. За это они и получили прозвище «ниятивадины», то есть «приспособленцы». Их еще Будда критиковал..
– Одобряют злодеяния? – спросил Аполлоний с осуждением в голосе.
– Только на словах, а на деле соблюдают ахимсу.
– Удобная философия: делай что хочешь, и тебе за это ничего не будет, – проворчал тианец.
Иешуа рассмеялся.
– Джайны их посрамили. Задали вопрос, на который они не смогли ответить: если все предопределено, то предопределена ли сама предопределенность? Если сказать «нет», то это исключает изначальный детерминизм. Адживики сказали «да». Тогда джайны потребовали дать развернутый ответ. Тем пришлось углубиться в бесконечность и… в общем, они не справились.
Иудей оглянулся, в свете факела блеснула белозубая улыбка.
– Откуда ты это знаешь? – удивленно спросил Аполлоний.
– Я год жил среди них. Потом как-нибудь расскажу.
Впереди послышались приглушенные голоса. Когда череда коридоров и комнат закончилась, гости вошли в просторный зал.
Иешуа огляделся. В стене по кругу были вырублены ступени, как в греческом амфитеатре. Над ними висели горящие факелы в металлических кольцах. Удивительным образом чадящий дым мгновенно уходил вверх, видимо, древние строители предусмотрели вентиляцию. Как они умудрились устроить ее в толще горы, оставалось только догадываться.
Воздух в зале казался сухим и свежим. На ступенях расположились люди в разноцветных одеждах. Гатаспа сложил ладони перед собой в приветственном жесте, после чего шепотом сказал спутникам: «Садитесь».
Присутствующие не обратили на гостей никакого внимания – настолько их увлекла горячая полемика. Старик в белом рупане стоял в центре зала с грозно поднятым вверх пальцем, остальные сидели, но в таких напряженных позах, что казалось, будто они готовы вскочить в любую секунду.
Гирлянда из лотосов у старика на шее говорила о том, что он выполняет обязанности ведущего с правом обозначить тему дискуссии. Спор был в самом разгаре.
– Атман есть! – хрипло, с нажимом заявил старик. – Вспомните аргументацию Кришны в разговоре с Арджуной в «Бхагавадгите» [132].
– Какую же? – спросил с места кто-то из риши.
– А ты не помнишь? – съязвил ведущий, потом торжественно провозгласил: – Освободиться от двойственности можно, только утвердившись в атмане. Именно так риши поднимается над тремя гунами [133].
– Что такое атман? – тихо спросил Аполлоний, повернувшись к Гатаспе.
– Духовное проявление Брахмана, первоначала бытия, в каждом человеке. Его еще называют Абсолютом, – так же тихо ответил пашупат.
Увидев, что тианец задумался, пояснил:
– Иначе говоря, душа человека.
Потом зашептал:
– Ведущий – брахман, представитель философской школы санкхья. Санкхьяики умеют во время медитации раскладывать материю на дхармы, мельчайшие неделимые частицы, которые греки называют атомосами. Их учитель – Алара Калама – был первым наставником Будды Шакьямуни… Они считают, что объекты природы созданы взаимодействием гун, то есть элементов чувственного восприятия, и пуруши – тонкой духовной субстанции… А еще они отрицают богов, считая, что для создания всего сущего боги не нужны.
Один из философов резко поднялся, очертив перед собой круг ладонями. Он давал понять, что выслушал нескольких оппонентов и теперь собирается сделать обобщение.
Указав пальцем на человека, лицо которого до самых глаз было закрыто белой повязкой, сказал:
– Уважаемый джайн хочет убедить нас в том, что дживой, иначе говоря, атманом, обладает любой объект, как живой, так и неживой – даже камень и цветок.
Затем обернулся к ведущему.
– Уважаемый санкхьяик утверждает, что атман есть только у живого существа. Может возникнуть вопрос: джива и атман – это одно и то же или нет. На мой взгляд, это несущественно. Есть ли джива у цветка? Есть ли атман у человека? Я отвечу так: какой смысл рассуждать о том, что нельзя увидеть или потрогать. Дайте мне в руки дживу или атман, чтобы я смог убедиться в их существовании.
Оглядевшись, он с победным видом подбоченился.
– Так вот! Никакой дживы нет, как нет и никакого атмана, есть лишь внутренний ветер, раздувающий или остужающий жар плоти. Последний выдох растворяется в воздухе, чтобы улететь в пространство вместе с порывом внешнего ветра. Жар уходит в землю. И человеческое тело, и цветочный стебель со временем без остатка растворятся в четырех началах мира. Каждый может наблюдать это в природе.
Оратор широко развел руками, словно приглашая окружающих согласиться с очевидным доводом. Гатаспа наклонился к Иешуа и Аполлонию, чтобы прокомментировать его слова.
– Он из школы брихаспатиев и выражает точку зрения материалистов, которые отрицают богодуховность Вед, а главной наукой считают науку управления государством. Их так и называют – настиками, то есть философами, не признающими «Веды».
Когда материалист сел, поднялся человек с повязкой на лице.
Обведя глазами присутствующих, джайн многозначительно изрек:
– Я скажу так… И человек, и цветок – оба обладают атрибутами вещества: формой, запахом, вкусом, их можно осязать. Оба состоят из мельчайших неделимых дхарм… Я утверждаю: каждый из них имеет дживу!
По примеру ведущего он поднял вверх указательный палец, словно открывая важную истину.
Потом обратился к брихаспатию:
– Да, только атман человека может достичь кевали, иначе говоря, состояния совершенства, а значит, обрести истинное познание всех вещей. Да, только он может обрести мокшу, полное освобождение от кармы. Но если ты придешь на луг на рассвете, то увидишь, как цветы поворачивают бутоны в сторону солнца, потому что они его чувствуют. А что управляет чувствами? Правильно – джива… Неважно, как называть духовное начало. Неважно, на что оно способно. Главное – что оно существует!
Гатаспа снова наклонился к ученикам.
– Под кармой джайны подразумевают материальную оболочку, которая привязывает душу человека к нечистому земному существованию. Они считают, что человек способен преодолеть эту привязанность самостоятельно, без помощи богов.
Брихаспатий чуть не задохнулся от возмущения. И снова вскочил.
– Ха! Атман! Джива!.. Чувствами управляет манас – ум, но только когда
