– А если они всё же прорвутся? – задал вопрос командир резервного полка.
– Вот этого нельзя допустить, – сказал Цула.
Гонец домчался до передовой линии херсонских войск, и через мгновение оттуда взметнулся в сторону славян поток стрел.
Цула видел, как штурмующая колонна замедлила ход, прикрываясь щитами.
– Да, с щитами над головой не больно быстро побежишь, – с сарказмом заметил Цула.
Пока щиты отражали поток стрел сверху, херсонцы пустили следующий поток, но уже понизу, так чтобы поражать незащищенные части тел.
Славяне не успели укрыться.
Они попытались укрыться щитами от этой напасти, но следующий поток стрел обрушился на них сверху.
Множество славян упало. В их рядах началось замешательство, затем они бросились назад.
– Ну вот и всё! Мы победили! – с нескрываемым удовольствием проговорил Цула. – Теперь можно и вернуться к завтраку.
Почувствовав, что опасность миновала, расслабились и остальные. Послышался смех и шутки.
Цула объявил:
– Господа, приглашаю всех присоединиться к моему обеду.
Цула взял фаршированную колбаску и принялся неторопливо и с удовольствием лакомиться ею.
– Война – лучший способ возбудить аппетит! – заметил Цула, доедая колбаску.
Придворные дружно рассмеялись.
Цула вытер замасленные пальцы платком и поднялся.
– Господа! – объявил он. – Не расслабляйтесь! Славяне известны своей непредсказуемостью. Поэтому последите, чтобы они вели себя хорошо. А я устал. Я немного вздремну. Если славяне опять пойдут на штурм – разбудите меня.
Цула зашел в шатер и приказал слугам снять с него доспехи.
Освободившись от доспехов, он лег на кровать и закрыл глаза. Однако, хотя в теле и чувствовалась усталость, сон не шел. Цула ощущал смутную тревогу.
Он никак не мог понять, с чем она связана. Война шла по его плану.
Мстислав известен ему давно. Он был молод, здоров, энергичен. Но он никогда не имел опыта больших боевых действий. А это для стратега было существенным недостатком. Оттого Мстислав и совершал заурядные ошибки, которые опытный стратег не допустил.
На месте Мстислава Цула послал бы часть войск по степи севернее гор, чтобы ударить с тыла. Цула опасался этого, но разведчики докладывали, что Мстислав и не подумал так сделать.
Понятно – он не хотел распылять и так немногочисленное войско. Но в таком случае и штурм укреплений с налета был совсем неудачным решением.
Цула подумал, что объяснением всему было то, что у Мстислава была психология обычного разбойника, а не стратега.
«Разбойник может выиграть сражение, но войну ему никогда не выиграть», – философски подумал Цула.
Однако тревога не исчезла.
Чтобы заглушить тревогу, Цула принялся размышлять о плане дальнейшей войны.
Ход дальнейших событий ему был ясен, и они сулили ему удачу – Цула не сомневался, что, нейтрализовав славян, он сумеет разбить присланные императором войска.
Воинское дело не терпит промедления. На войне побеждает тот, кто владеет инициативой. На войне даже неверное решение, но принятое быстро и исполненное решительно, оборачивается победой.
Ромеи стыдливо не любили вспоминать, что карфагенянин Ганнибал считается одним из величайших военных стратегов, равным Александру Македонскому, Юлию Цезарю, Пирру Эпирскому.
Цула тщательно изучал опыт Ганнибаловой войны, называемой ромеями Второй Пунической войной.
Ганнибал выступил в поход на Рим из Нового Карфагена во главе армии из 50 тысяч пехотинцев и 9 тысяч всадников, что было явно недостаточно для большой войны.
По пути карфагеняне встретили сопротивление местных племен, но Ганнибал щедро одарил вождей и получил от них разрешение беспрепятственно пройти мимо Русцинона.
К концу августа Ганнибал вышел к берегам Роны.
Тем временем консул Публий Корнелий Сципион, возглавивший римское войско, продвигался в Испанию вдоль побережья.
После переправы через Рону Ганнибал отправил в разведку отряд нумидийских всадников. Нумидийцы встретились с разведкой римских всадников и вступили с ними в бой. В стычке победили римляне, а нумидийцы были вынуждены отступить.
Публий Сципион, расположившийся лагерем в долине реки Кро, получив сведения о противнике, двинулся навстречу ему.
Ганнибал, зная, что его войско значительно уступало силам пунийцев, а потому в открытом сражении он обречен на поражение, отступил вверх по левому берегу Роны.
Публий Сципион вместо того, чтобы нагнать противника и решительно покончить с ним, оставил заслон, а сам с одной частью армии отправился в долину реки По, чтобы организовать там оборону, другую часть направил в Испанию.
Это была серьезная ошибка.
Ганнибал в несколько дней дошел до Альп и произнес перед войском знаменитую речь: «Теперь вы одолеваете… стены не Италии только, но и Рима. Отныне всё пойдет как по ровному, отлогому склону; одна или, много, две битвы отдадут в наши руки, под нашу власть крепость и столицу Италии».
Через две недели он пересек Альпы. У него осталось 20 тысяч пехотинцев и 6 тысяч всадников.
Появление Ганнибала в Италии стало большой неожиданностью для римлян.
Сципион поторопился перейти реку По и направиться навстречу Ганнибалу. Уже не надеясь на него, Рим вызвал из Лилибея в Сицилии второго консула Тиберия Семпрония Лонга.
Ганнибал, понимая, что с объединенной римской армией ему не справиться, решил бить их по частям.
Он стремительно двинул конницу навстречу Сципиону. Конница столкнулась с римлянами у северного берега реки По, между реками Сессией и Тицин.
Нумидийцы зашли в тыл римской конницы и вынудили ее бежать. Сципион быстро отступил к Плаценции. Поражение повлекло за собой бунт галлов, которые перешли на сторону Ганнибала.
Потом Ганнибал занялся армией Тиберия Семпрония Лонга.
Сципион считал, что не нужно торопить события, так как время работает на римлян.
Тиберий Семпроний Лонг рвался в бой, надеясь разгромить Ганнибала до окончания его консульских полномочий.
Не найдя у Лонга поддержки, Сципион притворился
