Ознакомительная версия.
— Ну, отчасти ты права. Хотя любой случай все равно подчиняется исторической логике. Конечно, Цезарь должен быть благодарен судьбе и галлам, которые подняли восстание и дали ему проявить себя столь блистательно, а главное фантастически разбогатеть и погасить свои безразмерные долги…
— …За что он в порядке благодарности и вырезал сотни тысяч этих несчастных… Но подожди, я закончу свою мысль. Так вот, я никак не могла понять, почему ты, ненавидя в глубине души Цицерона, тем не менее, оказался столь солидарен с ним в отношении Катилины… Но когда я перечитала приводимые тобой почти дословно речи Катилины, включая и его последние слова перед боем, я, наконец, сообразила, в чем дело. Я поняла, что никакого описанного тобой Квинта Курия на самом деле не было. Это всего лишь придуманный тобой мифический персонаж. Да-да.
Но существовал некий реальный человек, который присутствовал на всех собраниях катилинариев, знал все о каждом из них и почти дословно записывал слова Катилины. А потом сообщал обо всем, что там происходило, Цицерону — наверное, за хорошую плату. Или под угрозой шантажа…
И этим человеком был ты. Да-да, Квинт Курий — это был ты.
— Ну, знаешь ли, это уж слишком, сказал Саллюстий, резко поднимаясь с кресла. Я с трудом выслушал твои бредни про Цезаря, но слушать оскорбления в свой адрес я не намерен.
— Хорошо, хорошо, успокойся. Считай, что это лишь гипотеза, предположение, фантазия на свободную тему. Ровно, как и твое сочинение о Катилине — это всего лишь фантазия на тему заговора, которого не было .
— Как это не было?
— А так. Не было. Это вы с Марком Туллием все гениально сочинили, потом блистательно разыграли и талантливо описали. Возможно, не без участия Теренции, без которой Цицерон не принимал ни одного решения.
— Ну и что же тогда, по-твоему, было?
— А ничего не было. Был всего-навсего кружок людей, не довольных тем, что происходит в государстве и желавших перемен к лучшему. Вначале эти люди хотели придти к власти совершенно законным путем. И все у них сводилось в основном к разговорам и мечтаниям. Интрига же, которую закрутил Цицерон, не без твоего и Теренции участия, рано или поздно должна была вызвать у них взрыв возмущения. Что, в конечном итоге, и произошло…
Вначале, когда Цицерон захотел стать консулом, он слепил из своего основного конкурента на выборах образ безжалостного чудовища. Потом господину консулу понадобился подвиг, чтобы войти в историю, а на горизонте, как назло, все было спокойно. Ну, не считать же великим деянием блокирование им проекта простака Рулла… И тут снова пригодился несчастный Катилина, который, благодаря усилиям нашего блистательного оратора, а потом и твоим писаниям, превратился в символ зла и сгусток пороков…
Используя тебя и других агентов, Цицерон имел возможность постоянно получать самые подробные сведения о кружке Катилины. И, соответственно, принимать нужные меры, замедляя или ускоряя ход событий. Когда же он увидел, что дни его консульства истекают, а, кроме пустых многословных обвинений, он ничего предъявить Катилине не может, хоть и довел того своим маниакальным преследованием до белого каления, Цицерон форсировал историю с аллоброгами, на которую мог клюнуть только такой самодовольный идиот, как Лентул Сура. То есть это была чистейшей воды провокация…
Впрочем, не будем продолжать эту тему. Извини, если невольно тебя обидела. У меня, повторяю, не было никакого желания встречаться с тобой, ты сам затеял этот разговор…
Семпрония поднялась с кресла и сказала, печально глядя на мерцающее пламя светильника:
— Ты верно заметил: мы с тобой пережили почти всех своих друзей и родных. Мало того, мы с тобой пережили свою эпоху, которая, увы, ушла безвозвратно.
Она подняла бокал и добавила тихо:
— Расставаясь, я хотела бы предложить: давай осушим наши бокалы за память. За светлую, как мрамор, и грустную, как вечернее небо, память о тех, кто был с нами рядом, за тех, кого мы любили, за тех, кто был частью нашей души…
Они подняли бокалы и молча выпили их содержимое до дна.
За стенами дома послышались крики, топот ног и звуки борьбы. Очевидно, охотники за вознаграждением настигли очередного несчастного, внесенного в проскрипционные списки.
— Ты права, сказал Саллюстий, ставя свой бокал на стол. Давай простим всё друг другу, пока мы еще находимся здесь, на земле.
— С чем я не могу не согласиться, так это со словами из твоей книги о том, что если бы духовная доблесть правителей в мирное время была такой же, как и на войне…
— …то человеческие отношения носили бы характер более ровный и устойчивый, продолжил Саллюстий, и не пришлось бы наблюдать бурных революционных порывов, изменяющих и ниспровергающих все.
— Если бы, вздохнув, повторила Семпрония.
Возбужденные крики и шум борьбы на улице приблизились, стали громче, и, наконец, все перекрыл последний, отчаянный предсмертный вопль жертвы…
До начала новой эры оставалось 42 года…
Censeo Carythaginem esse delendam (лат.). Я утверждаю, что Карфаген должен быть разрушен.
Повод к войне (лат) .
Multa petentibus desunt multa (лат.). Кто многого добивается, тому многого недостает.
Здесь приводится подлинное письмо Квинта Туллия Цицерона с небольшими изменениями (Прим. автора ).
Trahit sua quemque voluptas (лат.) Всякого влечет своя страсть.
волчица (лат. lupa) — так называли в Древнем Риме проституток; отсюда — лупанарий т. е. публичный дом.
Ede, bibe, lude (лат.). Ешь, пей, веселись.
Audacter calumniare, sempre aliquid haeret (лат.). Клевещи смело, всегда что-нибудь да останется.
Non bene olet, qui bene sempre olet (лат.). Нехорошо пахнет тот, кто всегда хорошо пахнет.
В античные времена политические оппоненты не стеснялись поносить своего соперника последними словами и нисколько не брезговали распространением через агентов влияния компрометирующих противника слухов и сплетен (Прим. автора ).
Vae victis (лат.). Горе побежденным.
arena (лат. ) первоначальное значение — песок; песчаное место.
ланиста — учитель, тренер, обучавший гладиаторов искусству боя на арене.
furiosus (лат. ) — бешенный, неистовый, безумный
Insperata accidunt magis saepe quam quae speres. (лат.) Неожиданное случается чаще, чем то, чего ожидаешь.
Salus populi suprema lex (лат.). Благо народа — высший закон.
In arenam cum aequalibus descendi (лат.). Я вышел на арену против своих современников.
stator (лат.) — хранитель, защитник, букв. остановитель.
cicero (лат.) — горошина.
Post equitem sedet atra cura (лат.). Позади всадника сидит мрачная забота.
Этот текст письма Катилины приводится в сочинении Саллюстия «Заговор Катилины» (Прим. автора ).
Habemus confitentum reum (лат.). Мы имеем неопровержимое доказательство.
Vixerunt (лат.) Они отжили. Эвфемизм, употребляемый римлянами, когда речь шла о совершении казни.
Vincere aut mori (лат.) Победа или смерть.
Этот текст речи Катилины также приводится в труде Саллюстия «О заговоре Катилины».
Hoc erat in fatis (лат.) Так было суждено.
Еще раз напомним, что в завещании Цезаря в числе его правонаследников стояло и имя Децима Альбина Брута (не путать с его родственником Марком Брутом, главой заговора против Цезаря), являвшегося сыном очень подробно описанной в произведении Саллюстия загадочной Семпронии. (Прим. автора ).
Жена Цицерона Теренции почти сразу же после развода вышла замуж за Саллюстия. Можно предположить, что последний долгое время был «другом дома» Цицеронов (Прим. автора ).
Ознакомительная версия.
